Super Collection Orchestra. «Прозрачно»

«Первая freepop-группа в мире» представляет альбом, а также вспоминает Сергея Курехина и Дмитрия Пригова

текст: Александр Нурабаев
Detailed_picture© Super Collection Orchestra

За последнее время самопровозглашенная «первая freepop-группа в мире» Super Collection Orchestra обновила состав, попала в саундтреки к нашумевшим кинопроектам — фильму «Майор Гром: Чумной доктор» и сериалу «Happy End», выпустила свои первые виниловые пластинки и, в общем, находится в отменной форме. Накануне выхода первого в истории коллектива полноформатного альбома «Прозрачно» Александр Нурабаев встретился с группой и выяснил, как им все это удалось, каким будет новый альбом и чего еще ждать от возмутителей спокойствия из Санкт-Петербурга.

— Ник, после нашего последнего разговора [группа] Super Collection Orchestra раскололась ровно пополам. Одна половина стала называться TAPENIGHT и активно выпускает свой материал, другая половина (ты и Даня) какое-то время поиграла вдвоем, но довольно скоро нашла крутого гитариста, с которым группа стала звучать чуть иначе. Представьте, пожалуйста, нового участника и расскажите, как он появился в коллективе.

Ник Брусковский (ударные, вокал): Да, это действительно важное событие. Гитариста зовут Андрей. А как он появился — пусть расскажут ребята.

Даня (Даниил) Романович (бас, клавиши): С Андреем я познакомился 1 января 2019 года, в новогоднюю ночь, в Выборге. Меня пригласили играть на корпоративе с составом, с которым я никогда не играл, и я там увидел этого прекрасного гитариста Андрея. Мы на саундчеке заджемили, а мы тогда как раз были в поиске гитариста, и я подумал: это свой человек. Потом я ему предложил [попробоваться в группу], Андрей согласился, и понеслось.

Андрей Квачев (гитара): А я в процессе того джема понял, что Даня — свой человек. В итоге мы поняли, что мы — свои люди. Потом меня пригласили поджемить на репетиционной базе с ребятами, я познакомился с Ником, и мы все сразу поняли: может получиться что-то хорошее.

— С новым составом вы временами звучите как мощная рок-группа, судя по последним трекам. Создается впечатление, будто вы немного остепенились с жонглированием жанрами, которое всегда было фишкой коллектива, и зазвучали более цельно.

Ник: Конечно, приход Андрея сильно повлиял на наше звучание, но практически одновременно с этим поступило предложение написать музыку к фильму «Майор Гром». Сначала нам сказали, что берут одну песню «Поезд в огне», а потом сказали написать еще и дали похожий [на «Поезд в огне»] референс. Когда мы встретились с Андреем и стали сочинять, то жонглирование никуда не делось. Андрей дал понять, что он нам подходит, и мог очень быстро переключиться с романтического инди и хип-хопа на рок. Мы получили конкретное задание: нужна песня в стиле панк. Мы сели в студии и за одну репетицию выдали пять песен в стиле панк. Мы предложили эти песни, нам сказали, что они не сильно подходят, но от этой истории с «Майором Громом» мы получили некое количество музыки, которая звучит, и потому кажется, что мы определились с конкретным музыкальным стилем. Да и все задания, которые мы за последний год получали, были в похожем ключе — нужен был драйв и так далее. И мы написали программу этого музла. Если сейчас к нам обратятся из кино в стиле мелодрамы, мне кажется, мы так же напишем альбом музыки про грусть и печаль. Мы просто марионетки в руках заказчика.

— Это был первый подобный опыт музыки на заказ?

Ник: Пожалуй, да. Бывает, на репетиции кто-то из нас говорит: «Душу тянет, давай запишем что-то грустное». Мы подстраиваемся, а потом кто-то решает, что мы будем ∗∗∗∗∗∗∗ [играть что-то забойное], и все начинают ∗∗∗∗∗∗∗ [играть что-то забойное]. Наверное, так и сформировалась возможность переодеться и сделать то, что нужно.

— Раз мы заговорили о «Майоре Громе», кто конкретно с вами общался?

Ник: У них есть композитор, который с нами этим и занимался. Но изначально написал или позвонил режиссер и сказал, что песня [«Поезд в огне»] классная и надо сотрудничать. Так мы написали еще, и в итоге в фильме звучат три наши песни.

— Помимо «Майора Грома» вы участвовали в саундтреке еще одного громкого кинопроекта — сериала «Happy End». Какая здесь была история?

Ник: Здесь похожая история. С нами связались люди из сериала, мы с ними созвонились по видеосвязи, поулыбались друг другу, они сказали, что [песня] «Mother» — это круто, но им нужна еще музыка. Мы через час скинули им папку с 20–30 треками. Потом с их стороны было молчание, и мы подумали, что им это не пригодилось, — я видел, что они широко используют других артистов, поэтому мы им были уже не нужны. Но в конце мы смогли поучаствовать — опять по заказу, причем двойному: сначала нам дали референс в одном стиле, мы написали музыку, но в ней не хватало нервов. Она была битловской балладой, а они сказали, что нужен «нерв». Я вспомнил [записанный мною] кусок, в котором я орал, и мы его быстро сделали. Всего на два трека мы потратили два дня, поэтому у нас есть повод попонтоваться. Сначала у нас были всего лишь фортепиано и один голос, а через пять часов уже была записана целая песня. Во второй день у нас есть пара криков в Инстаграме, а потом мы бахаем трек. Мы очень крутые.

— Тот самый момент, когда классные песни возникают как будто сами собой и из ничего. А эта песня «Run», о которой ты говоришь и которая звучит в одном из самых сильных сцен сериала, — одна из ваших лучших, на мой взгляд.

Ник: Спасибо за комплимент. От тебя особенно приятно слышать.

— Только я не очень понял про крики в Инстаграме. Можешь разъяснить?

Ник: Я преподаю барабаны, ко мне приходят ученики, учат идеальный бит, а потом я начинаю скакать под биты и орать песни. Как-то я пришел с похмелья, с кем-то позанимался, и потом просто было такое настроение, что я взял синт. Я редко делаю сториз или музыкальные посты, но я решил что-то записать в Инстаграм. Я что-то наорал, скинул главным критикам — маме и брату, они говорят, что в этом есть движуха. Оно лежало, а когда появился заказ от «Happy End», мы сначала написали «ватную песню», а потом я подумал, что если они хотят эту, то будет она. Так и вышло.

— «Ватная песня» — это, я так понимаю, медленная и лирическая?

Ник: Это легкая баллада, мы ее выпустим на сингле.

— Я, признаюсь, не сразу признал твой голос, когда впервые ее услышал. Откуда взялась хрипотца?

Ник: Та музыка, которую мы выпускали раньше, охватывает 30% того, что у нас есть. Есть треки, где я пою в джазовом стиле, есть треки, где я ору, как Джон Леннон. Просто мы мало что из этого показываем и дальше будем показывать разноплановость, как можно гулять от Фредди Меркьюри и так далее. Это было и раньше, просто оно наконец вытащилось. В «Mother» есть что-то похожее — здесь другая история, но тот же надрыв.

© Super Collection Orchestra

— Как попадание в популярные саундтреки отразилось на статистике прослушиваний?

Ник: Круто. За цифры у нас отвечает Даня, и он расскажет.

Даня: Последний сингл [«Я знаю, кто ты» (OST «Майор Гром: Чумной доктор»)] получил почти 500 000 прослушиваний на всех площадках по всему миру. Это для нас рекордная цифра, но все остальные релизы подтянули прослушивания, они начали расти, и это приятно. Песня из сериала [«Happy End»] «Mother» тоже сильно выросла в прослушиваниях, песня «Поезд в огне» благодаря «Майору Грому» тоже взлетела. В общем, динамика положительная.

— Я знаю, что новый альбом уже готов. Каким он будет — freepop, но немного другой?

Ник: Если говорить про freepop, то каким образом это к нам повернулось? Если раньше это было игрой внутри одного альбома — там один трек такой, а один другой, то сейчас мы остепенились, и нам стало интересно работать не внутри сингла, а внутри альбома. Этот альбом будет с определенным настроением. Тоже с шизофренией, но он более выдержан, потому что мы записали его в одном месте — мы уехали в Карелию и на даче писали барабаны. Гитары тоже записаны в одном месте — в студии уже в Питере, поэтому у него есть определенный почерк, который будет читаться. Альбом называется «Прозрачно». И это продолжение нашей цветовой палитры, потому что у нас был альбом «Red», а потом мы пошли фигачить freepop-сборники, и сейчас мы возвращаемся к цветам, но это прозрачный цвет, потому что оттенков до фига и это зависит от того, кто его слушает. Это стекло, через которое слушатель его и окрашивает. Еще он прозрачный, потому что записан с минимальным постпродакшеном, мы мало работали над вылизыванием и добавлением инструментов, которые не будут звучать в лайве. Он достаточно чистый, правдивый и прозрачный.

— Это будет прям альбом или снова EP?

Ник: Да. В нем будет, может, не 20 песен, а 10, но это больше, чем 5 (все смеются).

— Альбом ведь готов достаточно давно, но вы никак не могли найти лейбл.

Ник: Мы искали лейбл и за время работы с разными лейблами поняли, что у некоторых есть классное имя, но они мало что дают.

© Super Collection Orchestra

— Есть мнение, что в наше время лейблы непонятно для чего нужны. Мол, если ты выпускаешься на авторитетном, как правило, западном лейбле со своей аудиторией — то это одно дело, а если даже не всегда на маленьком, который и промо хорошее сделать не всегда в состоянии, то проще, наверное, выпускать самостоятельно. Вы как считаете?

Даня: В целом так и есть. Некоторые лейблы являются костылем для музыкантов, которые не могут самостоятельно загрузить треки на площадки, не понимают, как осуществлять регистрацию прав, и так далее. Но у нас здесь немного другая история.

Ник: Сейчас я буду петь дифирамбы «Союзу», потому что из тех лейблов, с которыми мы работали, они сделали для нас больше всего. Они помогли нам с финансами, когда мы не могли снять клип «Поезд в огне». Вот недавно выпустили виниловые пластинки с freepop-сборниками. Все данные нам обещания они выполнили. Может, они выпускают странную музыку, которая нам непонятна, но здесь мы смотрим на это так: они помогают нам, а мы помогаем им, внедряя в этот назойливый рэп свежую музыку, поэтому мы друг другу полезны, и да будет так.

— В этот раз «Союз» тоже поможет с клипами?

Ник: В этот раз поможет снова, но деньги уйдут на сведение и запись — это вещи, в которые нам нужно было вложиться.

Гавкать прикольно, и в последнее время у меня это получается делать.

— Подожди, разве предстоит еще сведение? Альбом же совсем скоро выйдет.

Даня: Все готово, просто мы погрязли в долгах, а «Союз» нас из этих долгов вытащит.

— Ник, когда мы общались в прошлый раз, ты начинал писать песни на русском языке, а сейчас их еще больше, и на новом альбоме, я полагаю, песни будут преимущественно на русском. Чувствуешь ли в этом плане себя увереннее? Стало ли у тебя лучше получаться?

Ник: Я пытался писать тексты, которые будут историями героев — в первом куплете герой куда-то вышел, во втором с кем-то встретился, и в третьем ему на голову упал кирпич. У меня писать такое не получается, но получается орать лозунгами и придумывать короткие фразы. Между собой они склеиваются сомнительно, но это дает возможность искать другие пути. Еще все зависит от того, какую мы играем музыку: у нас появилось много панка, много движухи, а там петь не надо, надо гавкать на человека. Гавкать прикольно, и в последнее время у меня это получается делать. Сам стиль предполагает не придумывание чего-то, а больше импровизацию — ты закрываешь глаза и начинаешь петь первое, что попало. Потом мы заканчиваем и собираем эти кости в скелет.

Андрей: Или просто садимся за ударную установку, начинаем играть, и Ник поет то, что у него рождается в голове. Это записывается на диктофон, а мы потом слушаем и понимаем, что это гениально.

Даня: Каждый вносит свою лепту. Часто бывает, что чьи-то предложенные слово или идея вырастают во что-то классное.

— Оно и слышно, что песни создаются коллективно. Но за кем последнее слово?

Даня: За Ником, конечно. Он наш лидер. Но чаще всего мы находим компромисс. Это бывает трудно и болезненно.

Ник: Это история про то, как трем мужикам поместиться в одной комнате и не поубивать друг друга, потому что часто хочется... А потом ненависть перерастает в любовь. И вот этот, с позволения сказать, «вертолет» я всем советую испытать. Это классно — быть в группе, когда вы все друг друга любите и уважаете: это очень круто, это как вторая семья.

— Полагаю, что причина расставания с Димкой Батариным (экс-участник Super Collection Orchestra, сейчас лидер своей группы TAPENIGHT. — Ред.) была как раз в том, что два лидера в коллективе не уживаются?

Ник: Да, он в какой-то момент возбудился, и стало сложнее. Но у нас были разные взгляды — он увлекся одной музыкой, а я другой, и нам стало сложно договориться. Однако нас всегда держит то, что при всех различиях есть общая сердцевина. Когда один станет готом, а второй, не знаю, фанатом Каунта Бейси, тогда, может, будет мордобой. А так мы все во фри-попе.

© Super Collection Orchestra

— Если снова обратиться к текстам: есть ли ориентиры?

Ник: У меня ориентиров нет, потому что английская музыка, которую я всю жизнь слушал, мной не переведена — мне было пофиг, о чем они поют, но меня интересовало как. Поэтому искусство подражания в плане вокала я знаю, но моя башка пустая. Если бы я мог знать, что Джон Леннон пел как-то так, я бы сумел построить свою конструкцию, но я ничего не знаю, поэтому приходится делать с нуля.

Даня: Все равно есть ориентиры по русским текстам — та же Земфира. Или Курехин… хотя он текстов к песням не писал (все смеются).

Ник: Ну, я думаю, что влияние всех моих любимых исполнителей проявляется в каком-то странном виде на репетиции. Я думаю, что многие авторы вообще ∗∗∗∗∗∗ [заимствуют] отовсюду, но так, чтобы сесть, подумать, надеть рубашку своего кумира на себя и что-то выдать, — этого нет.

— Вы упомянули Курехина — важного для тебя артиста, мы с тобой об этом уже говорили. Еще ты упоминал в одном интервью Дмитрия Пригова и называл себя его последователем.

Ник: «Мы иногда выпускаем чушь, чтобы заполнить пропасть» — это его фраза.

— Как ты ее трактуешь?

Ник: Сейчас это не так актуально, как тогда [когда называл себя последователем], — мне просто понравилось высказывание, которое тебе в жизни пригодится. Когда ты можешь сидеть за изготовлением чего-то классного, но, пока ты это делаешь, люди не поймут, для чего ты это делаешь. Пригов почему писал мелкие стихи и сразу сборниками — потому что он понимал время. Сейчас есть возможность говорить, и он называл это закидыванием пропасти всем, что из него выходит, и на реактивной силе кидания он над этой пропастью сохранялся. Либо ты падаешь в пропасть, либо ты стоишь на краю и внутрь не заходишь, и там есть возможность левитировать над ней. Пригов — потрясающий человек, и очень хотелось быть его последователем. Просто и Сергей Курехин, и Пригов, и еще большое количество людей были не только классными экспериментаторами, талантливыми музыкантами и художниками — они были классными и образованными людьми. Это то, чего не хватает нам всем.

— Мы с тобой общались прямо перед пандемией. И у тебя были большие планы, в том числе и в отношении заграничных поездок. Да и вообще к группе был интерес на фоне успешного клипа «Поезд в огне», но все накрылось медным тазом по всем известным причинам. Как вы оцениваете 2020 год — как год упущенных возможностей или же как своего рода перезагрузку?

Ник: Это был год приобретения много чего нового. Этот год мы просидели без концертов в режиме ожидания, но что-то в нас изменилось. Еще нам очень повезло — мы поехали к нашей подруге в Карелию на дачу, на неделю отдохнуть. Когда мы приехали, наступил локдаун, все сидят дома, на улице вещают по рации, как в военное время. Мы поехали туда вдвоем с Даней, а Андрей работал — он решил подкачаться и пошел на стройку. Мы провели почти три месяца в Карелии — это не обычная дача: там были ламы, верблюды, было озеро, на берегу которого мы жили. Еще мы туда взяли все инструменты, поэтому мы там писали треки — пока они лежат и ждут своего часа. Очень сложно ухватиться за старое — новое затмевает все, но один трек будет на альбоме, который мы записали с Даней в Карелии.

— Какие еще проекты у вас намечаются?

Ник: Намечается еще один саундтрек. Сейчас все происходит волнисто — тебя сначала зовут, но потом все отменяется. По поводу кино, в которое мы залезли и вылезать пока не хотим: скоро будет фильм «Межсезонье» режиссера Александра Ханта, который снял «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов», и туда мы тоже написали музыку. Ну и благодаря «Happy End» мы познакомились с одним парнем — его зовут Денис, у него свой лейбл, он занимается кино, сериалами и рекламой. Надеюсь, что мы сейчас переходим в более тесное общение и все наши выдумки и возможность писать более удобоваримые песни превратятся в то, что мы чаще будем звучать в кино, сериалах и рекламе. У нас сейчас такая дорожка, и это классно.

— Как молодой группе попасть в саундтрек к популярному фильму?

Ник: Написать ∗∗∗∗∗∗∗ [отличный] трек, хотя и непонятно, что это такое. Это кто-то может назвать его ∗∗∗∗∗∗∗ [отличным], но сначала он был обычным. Не поймешь.

Андрей: Нужны большая музыкальная база, широкое мышление. Но главное — надо рисковать. Надо делать так, как чувствуешь у себя внутри, не пытаться быть похожим на кого-то. Если тебе так нравится, ты хочешь сыграть такую-то музыку с таким-то текстом — все супер. Даже неважно, правильно это звучит или неправильно, главное, чтобы это было честно.

— Вы по-прежнему единственная freepop-группа в мире?

Ник: Мы — провозглашенная freepop-группа, но когда слушаешь артистов, то думаешь — какого хрена вас так много? Столько коллективов, которые это [freepop] делают, но они либо более скромные, либо им не пришло в голову провернуть то, что провернули мы. Мы решили устроить бунт на корабле и среди понятных стилей замутить новый. Мы до сих пор смотрим, как это происходит и получается ли нам внедрить его в жизнь. Раньше мы ∗∗∗∗∗∗ [говорили] на каждом шагу про freepop — мы всех достали, но все запомнили, и теперь, когда мы молчим, нас спрашивают про freepop. Работа идет. Мы — пока единственная провозглашенная группа в стиле freepop, кроме той, которая однажды прислала нам свои демозаписи и спросила, можно ли ей тоже называться freepop. Вот они вторые, но мы не помним, как они называются. Тема настолько крутая, что был freepop, а теперь post-freepop или post-pop.

Слушать «Прозрачно» в стриминговых сервисах


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20243674
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20245195
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202411957
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202418543
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202422692
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202428013
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202428672