Место жительства: везде
Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 20243949Накануне очередного Нового года Кольта все не может избавиться от привычки подводить итоги, хотя бы промежуточные. Евгения Вежлян, Анна Наринская, Элла Россман и Ольга Седакова — из разных стран и городов — о том, что происходит с нами сегодня.
Происходящее лишило меня не то что дара речи, а малейшего желания выражать, сообщать, оглашать то, что я могу об этом думать. Но, вообще говоря, и
Может быть, желание сообщить нечто (пускай не Urbi et orbi, а неведомо кому — как знаменитое письмо в бутылке) и есть дар речи. Не способность же подбирать слова и располагать их в интересном порядке. Боюсь, что мне сейчас нечего сообщить, кроме горя, стыда, растерянности, возмущения, отвращения... Всей мутной взвеси угнетающих и уязвляющих чувств, которую и так выражают на русском языке сотни голосов — или не выражают, а молча с этим живут. И, я слышала, многим становится легче уже оттого, что это выражено. «Время скорби не то, когда мы страдаем от зла, но когда творим зло». Это Иоанн Златоуст. Я всегда думала так же. И не могу не чувствовать себя втянутой в эту работу зла.
Есть древнее уподобление государства кораблю. Не буду приводить примеры из Горация или Данте. Так вот, я чувствую себя на корабле, который вдруг и неизвестно зачем атаковал весь мир. Вдруг, конечно, на мой взгляд: историки, политологи и другие эксперты объяснят, что всё это было совсем не вдруг и что многое к тому вело. Но для меня между любыми подводками и прямой реализацией располагается кусок бездны. Сколько бы Раскольников ни задумывал и ни обдумывал свой проект упразднения процентщицы, пока он в самом деле не ударил топором, ничего еще не произошло. Я бы сказала, что эта бездна — инстинкт бытия: собственного, чужого, общего, инстинкт врожденный и не обязательно осознаваемый. Этот скачок через бездну делают в реальном действии, не в «планах» и «замыслах». Точные, сверхточные и не очень точные взрывные устройства ближнего и дальнего радиуса действия. Миллионы (без преувеличения) разбитых судеб, разорванных семей, разметанных по всей планете, разбитые в прах села и города, изрытые воронками и заминированные — то есть смертоносные на десятки лет вперед — поля, обугленные деревья, убитые живые твари, дикие, домашние, из красной книги, взрывоопасные моря, отравленный воздух, небо, ставшее неотступной смертельной угрозой… Глядя на небо, здесь, в городе и особенно у себя в тульской Азаровке, я уже не могу об этом не подумать, о смертоносном небе. Зачем я перечисляю то, что и так всем известно? Просто потому, что перед этим я и стою остолбенев. Всего этого еще два года назад, кажется, не могло быть. И я думаю: хорошо, что тот или другой дорогой мне человек успел уйти из мира, в котором этого еще не могло быть.
Я сказала о «вдруг». Что касается «неизвестно зачем», никакое из предложенных объяснений («зачем») не кажется мне хоть сколько-нибудь удовлетворительным. И не больше других, фантастических и бредовых, — самое простое, корыстное: какая, в самом деле, корысть этому кораблю идти по тому курсу, по которому, как все помнят, его послали? И команда его, я думаю, знает, как на самом деле он плохо устроен, изношен, разбит, разворован.
Вместе с инстинктом бытия, с которого я начала, утрачивается и инстинкт разума. Я говорю не
Вместе с «мифопоэтическим» образом корабля-государства, с которого я начала, у меня перед глазами неотступно стоит еще один образ, который заслоняет все рациональные объяснения. Этот образ уже можно отнести к мистическим, а меня, соответственно, — к мракобесам не хуже тех, кто объявляет, что «наш главный враг — сатанизм». В свое оправдание скажу, что имею в виду прежде всего пространственный образ. Подземелье как центральный пространственный образ. Вот он появился не вдруг. Я давно наблюдаю за его явлением. Может быть, он мне бросался в глаза потому, что страх подземелья был больше чем главным — просто единственным страхом моего детства. У этого страха, кажется, нет научного названия, как у акрофобии, страха высоты. Когда бабушка открывала крышку погреба и собиралась с фонарем или со свечой спуститься за картошкой, я чуть не в голос кричала: «Не ходи туда!» Я боялась, что оттуда она не вернется — или вернется
Так вот, подземелье выползало на свет все последние годы. Многие изумлялись уродству статуй и разных декораций, которые ни с того ни с сего появлялись даже на детских площадках. Их уродство было
Впервые, много лет назад, эта тема — выбор жизни в подземелье — поразила меня в «Покаянии» Тенгиза Абуладзе. Там чудовищный Варлам доживает свою старость в бункере. Он, как все помнят, прятался там от света и перед смертью
Теперь-то мы нагляделись и наслушались о жизни, уходящей или загнанной в подземелья: о жизни из недели в неделю в погребах и под обвалами домов, о школьных уроках в метро, в убежищах, погребах. И на фронтах: траншеи, блиндажи, окопы. Военные туннели. Мы в России пока только насмотрелись и наслушались о таком, а в Украине с этими подземельями знакомы
Но это одна сторона: уход, побег, заточение в подземелье. Другая и,
Как настоящий прорыв этой темноты и тяжести для меня звучит последнее слово Саши Скочиленко на суде: изумительный гимн чуду живого, швейцеровская Ehrfurcht vor dem Leben, благоговение перед жизнью. Эта сила — сила не только самих этих слов, но того, что человек говорит эти слова
Понравился материал? Помоги сайту!
Давайте проверим вас на птицах и арт-шарадах художника Егора Кошелева
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиБыть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 20243949Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 20245332Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 20249325Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202411011Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202413214Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом
29 ноября 202338694Известный публицист о проигранной борьбе за факт и о конце западноцентричной модели журналистики
17 ноября 202335982Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся
19 октября 202327412