Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20243845Московская рок-группа Chemistry, которую основала и в которой поет Юлия Юденич, выбрала неочевидные для нынешнего времени ориентиры для своей музыки — брит-поп и 1990-е. Такие предпочтения тем более удивительны, если принять во внимание, что Юлия Юденич — известный в Москве организатор электронных вечеринок, диджей с большим стажем и когда-то пела вместе с дуэтом SCSI-9.
— До этого ты устраивала в Москве вечеринки и концерты с электронными музыкантами. Почему твоя группа играет гитарную музыку, похожую на брит-поп?
— Я всегда любила разную музыку, а период самого романтичного и яркого ее восприятия пришелся, как, наверное, и у всех, на студенческие годы. Тогда я слушала Verve, Blur, Pulp и практически без остановки Radiohead, но этот период меня просто сильнее утвердил в том, что я хотела еще в школе. Я уже тогда мечтала о группе, которая будет играть мелодичный рок с живыми инструментами. Мне, например, жутко в школе нравились Shakespears Sister или 4 Non Blondes, а самыми любимыми были Depeche Mode и Pet Shop Boys. Все это было еще до начала 90-х, потом уже пошел период полной преданности брит-попу, что я как промоутер позже выразила в своих вечеринках Rock U Can Dance 2. Так что, получается, я организовывала вечеринки не только с электронной музыкой.
Но дольше всего, около 15 лет, я организовывала техно-хаус-пати, которые мне дали возможность завести знакомства с электронными музыкантами и, например, солировать в группе Антона Кубикова SCSI-9.
— Как ты начала петь и писать песни?
— Вот как раз в 2003 году, когда Антон предложил мне спеть с ними в одном треке, я сочинила первую в своей жизни вокальную партию на уже готовый трек и поняла, что этот процесс мне дался довольно быстро, легко и приятно. Буквально через год я сочинила музыку для первой песни уже своей группы, но тогда группа продолжала быть только мечтой, у которой не было ни названия, ни музыкантов. Кстати, в той песне, которая была написана с SCSI-9, мы с разрешения Антона переделали аранжировку и обычно начинаем с нее концерты Chemistry. Вот как она звучала в оригинале:
А петь я начала еще в Локтевском хоре, когда мне было 6, и пропела там 10 счастливых лет. Мы много гастролировали и выступали в лучших залах столицы — от Большого театра до Колонного зала.
— Как ты пишешь тексты?
— Я не пишу тексты, их пишут наши друзья. Несколько текстов написано музыкантом Денисом Мендрелюком, один — Данилой Олеоленко, а в последнее время нам пишет наш друг, очень талантливый художник, дизайнер и, как оказалось, поэт, легко жонглирующий хорошим английским, — Филипп Бочков. Он и написал текст для «Eleven Eyes».
— Кто с тобой сейчас играет в группе?
— Алексей Агафонов — наш бас-гитарист, играет со мной с самой первой репетиции и при этом является самым молодым участником группы. Играл до этого в двух коллективах — Barman's Fault и Verona Boys.
Максим Котнов — наш барабанщик. Сейчас играет еще с Сати Казановой и в группах Maata и Nevesoma.
Миша Ефимов — наш клавишник. Играет также в Hermes'Brothers. Является востребованным театральным актером, что очень нам всем на руку, когда надо что-то объявить или представить на концерте, раньше играл с Леной Кауфман.
Сергей Шкарупа — наш гитарист, самый новый участник группы, играет с Марой и Hermes'Brothers. В прошлом — автор и музыкант в проекте «Рэпер Сява».
Все музыканты очень ответственные и талантливые. Мне, конечно, очень повезло, при этом в нашей группе, получается, собраны люди трех поколений!
— Во сколько рублей в месяц обходится собственная группа?
— В этом вопросе есть некая стабильность, если мы не записываем новые песни. Где-то раз в месяц мы даем концерт, и основные расходы связаны именно с ним. Это несколько репетиций на репетиционной базе и продвижение в соцсетях нас и рекламы концерта, в среднем это 7000 рублей в месяц. Если же речь идет о записи в студии, сведении трека и т.д., сумма значительно больше! Сейчас я собираю информацию о том, сколько будет стоить записать сразу 9 песен. Нам уже пора выпустить альбом, а затем спокойно писать новые. На альбоме будет 12 песен, три из них уже записаны, сведены, и на них даже сняты клипы; думаю, что есть смысл это сделать не в Москве, а в Риге, например, где есть очень талантливые знакомые.
— Есть мнение, что нынешние тинейджеры и те, кто еще моложе, уже не будут слушать рок. Рок остался в XX веке. Что ты думаешь по этому поводу?
— Помню, меня 10 лет назад спросили как-то в интервью, будет ли популярен дальше хаус. Я ответила, что эта музыка настолько идеальна для движения, что она уж точно никуда не денется в ближайшие пару десятков лет! Сейчас я думаю, что она, как и классика, и диско, будет вечной. Так же и с роком. Рок несет определенную эмоцию, потребность в ней будет всегда, у меня сомнений в этом нет. Я понимаю, что многие стараются искать в музыке что-то кардинально новое, но иногда у меня складывается впечатление что за этими новыми стилями охотятся только музыкальные журналисты.
Мой сын, которому сейчас 13 лет, слушает в своем плейлисте «ВКонтакте» Жанну Агузарову, «Альянс» и периодически даже «Технологию» с «Миражом»! Я русскую музыку в его возрасте и тем более позже категорически игнорировала, соответственно, все эти имена прошли мимо. А у молодежи к этому почему-то сейчас большой интерес. Но также мой сын часто слушает олдскульное электро, оно уже мне ближе, и мы даже вместе можем побеситься под такую музыку, попрыгать по квартире и весело потрясти башкой. Что касается рока, у него очень много в плейлисте современного русского постпанка — «Буерак» и т.д. Что касается рэпа — сколько уже юные его слушают? Лет 20? И мой сын тоже! Рэп говорит с ними на понятном языке, диско или электро вдохновляет на танцы, рок помогает сублимировать агрессию или грусть. Вся эта музыка, мне кажется, будет всегда…
А еще у меня лично есть ощущение новой волны интереса к 90-м. Это мое любимое время, в которое музыка еще не стала повально продюсерской и было много ярких, смелых музыкантов, писавших искренне, по-человечески спонтанно, красиво, а не как современные роботы!
— О чем песня «Eleven Eyes»?
— Мы называем ее «песня-триллер». Филипп сделал русский перевод в стихах, наверное, привести его будет лучше, чем пересказать:
Шепотом брызнул свет ослепительно,
Освещая его одиннадцать глаз,
Заиграли жемчужными бликами дикими
Зубы улыбки — худшая из гримас.
Потерялась я в поле снежном сознания,
Хочется кружить вальс на песке,
Жаль, что ноги немеют — нету раскаяния —
Только асфальт, только боль танцует в виске.
Каждый раз,
Как начинаю верить я истово,
Что впереди только лучшее ждет нас с тобой,
Я слезами смыть страх пытаюсь —
Чувствую что-то за мглой.
Каждый раз,
Как начинаю считать на теле костистом
Свои шрамы, каждую родинку, выжженную огнем,
Забываю, как улыбаться искренне, —
Только скалюсь растянутым ртом.
Порой до дрожи хотелось бы
Найти общий язык с тобой,
Спрятаться под океаном интимности,
Утонуть и на смех сменить вой глухой.
Есть же такие сложные числа,
Которым названия еще нет?
Лучше бы были, конечно, —
Я грехи собираюсь считать, дайте свет!
Ты такой милый и ласковый,
Обнимаешь тысячью приторных фраз.
Жаль, что при взгляде опасливом
Я насчитала одиннадцать глаз.
Шепотом брызнул свет ослепительно,
Я моргнула — не помогло.
Заиграли жемчужины бликами дикими.
Я же теперь твоя, верно?
Теперь-то уж точно все?
17 июня Chemistry выступают в московском клубе «16 тонн».
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20243845Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20245336Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202412136Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202418653Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202419307Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202422044Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202422806Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202427917Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202428111Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202428752