Pinkshinyultrablast: «Не хотим быть лучшей группой в городе, где есть “Пикник”»

В конце января петербургский квинтет, несколько лет ходящий в «подающих надежды» и «широко известных в узких кругах», выпустил на лейблах Club AC30 (Великобритания), Shelflife (США) и Vinyl Junkie (Япония) дебютный альбом «Everything Else Matters», которого ждали восемь лет. До этого сайт британской газеты Guardian назвал их лучшей группой недели, высоко оценив шугейз из России. Пластинка собрала положительные отзывы у иностранной прессы — к примеру, сайт Drowned in Sound дал ей 8 баллов из 10, написав, что она представляет собой образчик «звуковой лепоты» (sonic pulchritude).

— Почему вы именно сейчас решили выпустить дебютный альбом, когда уже никто и не ждал?

Роман (гитара): Все произошло логично. Песни на альбоме были придуманы еще в 2009—2010 годах, правда, со временем они, конечно, изменялись. Долгое время у нас не было возможности их записать. Потом мы собрались с силами, все сделали, долго тянулся процесс доделывания, сведения и прочего, были различные трудности. После появился контакт с лейблом, и вот пластинка наконец вышла.

— То есть вы перфекционисты?

Роман: Не совсем. Хотя в этот раз что-то такое было. Первый EP мы записали и свели за два дня. В этот раз два дня могло у нас уйти только на сведение одной композиции.

— У вас статус группы, которая нечасто играет, — вы просто не хотите давать много концертов?

Роман: Наверное, будем стремиться играть больше. Мы любим, в принципе, играть живьем. У нас нет такой позы, что мы не играем концертов. Тем более у нас теперь есть букинг-агентство Coda из Великобритании, с которым нас связал лейбл. Они занимаются организацией наших концертов. Начнем вроде как не с России. Здесь, если будут какие-то интересные предложения, мы с удовольствием сыграем.

— При этом вы выходите на трех лейблах. Как так получилось?

Роман: С английским Club AC30 мы связались сами, выяснилось, что там про нас уже знают и готовы с нами работать. Они, соответственно, сотрудничают с японским Vinyl Junkie и американским Shelflife, каждый из которых стал ответственен за релиз физического носителя в своей стране.

Игорь (бас): Мы не очень хотели выпускать альбом самостоятельно, хотя морально были к этому готовы. Искали любые варианты. Сначала выложили одну песню на SoundCloud, первую за много лет. А потом, в итоге, все срослось, и мы ее снова презентовали — уже при поддержке лейбла.

— Какой у вас размер тиража?

Игорь: Первый тираж был 600 винилов. По 300 в Великобритании и США. Они почти все были распроданы по предзаказу еще до официального релиза. Сейчас уже доступен второй тираж. По 150 в Великобритании (где на них уже опять sold out) и США. Плюс было японское издание CD. Точную цифру не могу вспомнить. В феврале должны выйти CD в Великобритании. Первый тираж — 500 экземпляров.

— Японцы, как водится, издают диск с бонусами?

Роман: Да, они попросили прислать еще треков для релиза. У нас было восемь на альбоме, и мы специально для них записали еще три композиции, одна из которых — на японском языке.

— Что вы делали все эти восемь лет, пока от вас ждали полноценного альбома?

Роман: Мы собрались в конце 2007 года. В 2008—2009-м активно играли, записали EP, потом у нас не получалось играть часто по ряду причин. За последние два года мы выступали несколько раз, но в основном были сконцентрированы на альбоме и создании нового материала.

— Была опасность впасть в анабиоз?

Роман: Мы, наверное, даже отчасти впадали. Но ненадолго, мы никогда не прекращали репетировать и сочинять.

— У вас есть команды на примете, которые с вами на одной волне?

Роман: Я думаю, что нет. Мы не особо коммуникабельные.

Мы хотим писать поп-песни.

— Но сейчас много шумовой музыки в Питере, есть фестиваль «Ионосфера», который проходит регулярно в клубах города, собирает музыкантов со всей России, играющих шугейз, нойз-рок, эмбиент, гаражный рок и так далее. Кажется, что все теперь понакупали себе кучу педалей. Но выглядит это, конечно, больше как самодеятельность, чем что-то серьезное. И вы явно не флагманы движения, хотя получше других в этом разбираетесь. Как относитесь к происходящему?

Игорь: Мы ждали этого вопроса!

Роман: Не то чтобы мы хотим играть шумовую музыку. Нам так неинтересно. На самом деле мы хотим писать поп-песни, не задумываясь, что это — шугейз или что-то, имеющее в основе шум. Нам просто нравится больше играть с ревербератором, чем без него. Мне кажется, когда мы начинали, была некоторая волна, но потом все куда-то повывелись. А сейчас пришла молодежь, и это хорошо. Но, я думаю, надо сосредоточиться не на том, чтобы был шум, ревербератор или шугейз, а на том, чтобы писать хорошие песни.

— И у вас основа правильная — мелодии, упакованные в шум.

Роман: Мне просто сразу понравилось играть через дилей, как только он у меня появился, теперь без дилея неинтересно. И это длится уже лет десять.

— У вас много примочек?

Роман: Нет-нет, их не так много. У нас нет циклопических педалбордов. У каждого есть самое необходимое: ревербератор, дилей, перегруз, шифтер. Тюнеры все наконец купили. У меня до прошлого лета вообще его не было.

— Ваша музыка лишена территориальной привязки. Вы себя питерской группой ощущаете?

Игорь: Ощущаем, мы же здесь живем. У нас есть в этом плане точная географическая привязка. Это уже люди нас воспринимают немного размазанно по различным причинам.

Мы — русская группа.

— То есть для вас важно, где вы живете? Критики про вас пишут как про русскую группу. Я читал фразы вроде «они пытаются воссоздать атмосферу русского собора».

Роман: Это, наверное, потому, что мы писались на студии «Мелодия», в помещении церкви на Васильевском острове.

— Так как насчет почвенничества? Вот русская группа, которая вам понравится, если вы любите Slowdive.

Роман: Мы — русская группа. Мы говорим на русском, живем здесь. Но не думаю, что вся эта привязка так важна. Не всегда уже поймешь, какая команда откуда. Да, шугейз появился в Англии, в 90-е он стал еще и американским. А сейчас все это смешалось...

— При этом альбом назван почти как песня группы Metallica. Очень русская шутка.

Игорь: Один французский блог название перепутал. И это не совсем шутка.

Роман: Это просто было навеяно нам свыше.

— Недавно вышел первый большой документальный фильм про шугейз. То есть вся эта музыка официально — флэшбек, ретроспектива.

Роман: Если смотреть со стороны, наша музыка не попадает в каноны британского шугейза. Раньше — да, так и было. Мне кажется, нас сравнивают с Lush или Slowdive по инерции. А мы уже отошли от этого. Мы не ставим себе цели копировать кого-то. Мы теперь больше погружаемся в себя, чем в поглощение музыки, как это было раньше, когда музыка стала доступной, когда ее стало очень много.

— Чей реюнион вас радовал?

Роман: Круто, что My Bloody Valentine воссоединились. Они были самой достойной командой из всей волны. Slowdive или Ride нам менее близки.

— У вас музыка непростая. Для вас важно исполнительское мастерство?

Роман: Мы стараемся, чтобы технические аспекты не выходили на первый план. Главное, чтобы получалось играть то, что мы хотим. Чтобы были сладкие мелодии и соответствующая музыка.

— У вас есть стратегия развития?

Роман: Сейчас все стало четче. Но для нас главное — сочинять и играть. Не то чтобы мы придерживались определенной стратегии развития. Можно сказать, что за стратегию будет отвечать лейбл, с музыкой мы будем один на один.

— Еще не поувольнялись со своих работ?

Игорь: Сейчас понемногу происходит движение в лучшую сторону, в отличную от нуля, и мы его достаточно объективно воспринимаем. Уйти с работы и заниматься исключительно музыкой, конечно, неплохо было бы, но для этого надо еще очень и очень много работать.

Роман: Когда мы решим уволиться, то уже будем жить красиво и запишем R'n'B-альбом, чтобы все это поняли.

— Вас смущает тот факт, что группу заметили после контракта? Не было ли злорадства — мол, мы и так знали, что круты?

Роман: Не было. У каждой группы свой путь. Некоторые были уже в фазе распада, типа Japandroids, которых открыл Pitchfork — и они теперь гоняют по миру. У кого-то это случилось почти мгновенно. Сейчас некоторые большие звезды возникают словно из ниоткуда с кучей рецензий, огромными контрактами и мировыми турне.

Когда мы решим уволиться, то уже будем жить красиво и запишем R'n'B-альбом, чтобы все это поняли.

— Выгодно ли издаваться на лейбле?

Роман: Да. Мы любим кэш.

Игорь: Мое мнение, что это приятнее, чем выпускаться самим. Это другой уровень подхода и организации, всего процесса в целом. От тебя что-то требуют, у тебя есть обязательства. Нужно быть собранным и ответственным. Много дел, они все — полезные. Если мы сомневаемся в их полезности, то нас убеждают и аргументируют надобность того или иного шага. Идут запросы на интервью, мы занимаемся лицензированием, обмениваемся документами с букинг-агентством. Иногда это отнимает много сил, раздумий и времени. Приходит письмо на 5000 знаков на английском языке, и его за раз не переваришь. Но мы получаем удовольствие от этого всего.

— Насколько вас радует, что лейбл нишевой?

Роман: Это нормально, это хорошо, нам нравится. По крайней мере, люди знают, чего от нас примерно ожидать. К тому же там выходят разные группы — классические шугейзеры типа Air Formation или Ringo Deathstarr, нойз-роковые скандинавы The Megaphonic Thrift. Или мы, играющие «громовой поп».

— Теперь у вас будет новый звук, совершенно другие песни?

Роман: Мы не будем стараться делать дальше все таким же, как на альбоме. Но и резко не поменяемся, скорее всего.

Игорь: Просто изданные песни — они идейно достаточно старые. Мы развиваемся, и наша музыка тоже. Некоторая эволюция звучания и музыки в целом — это достаточно логичный процесс в творчестве любого коллектива.

Роман: Нужно быть осторожнее с заявлениями. Вдруг все окажется неправдой. Вышедший альбом в финальном варианте получился мягче, а когда мы записывали, я думал, что он будет довольно жестким.

— Вы готовы собрать клуб «A2», чтобы там была куча людей, которые не особо знают, кто вы?

Игорь: Конечно, готовы, но, положа руку на сердце, могу сказать, что неважно, собираешь ты большую площадку или нет: это не показатель. Не особо заметные группы могут собрать большой клуб, а заметные и важные — нет.

Роман: Главное, чтобы им музыка нравилась. Да мы и не хотим быть лучшей командой в городе, где есть группа «Пикник».

— Возможно, когда Шевчук с вами споет, все изменится?

Роман: Мы хотели бы этого избежать.

Понравился материал? Помоги сайту!