9 февраля 2013Медиа

Максим Ковальский: «Я не все могу говорить»

Главный редактор OpenSpace.ru рассказал COLTA.RU о причинах закрытия ресурса

текст: Глеб Морев

— Решение владельца OS Вадима Беляева о закрытии ресурса стало для вас неожиданностью? Или, как говорится, были соответствующие сигналы?

— Никаких сигналов не было, так что это неожиданность в чистом виде.

— В какой формулировке вам было объявлено о закрытии?

— Воспроизвести точную формулировку я не готов, но выражения были предельно корректные и доброжелательные. Что никак не отменяет их недвусмысленность.

— Чем владелец мотивировал свое решение?

— Глеб, вы совершенно правильно делаете, что меня мучите, добиваясь точности, но я не все могу говорить. Особенно сейчас, темной ночью, когда сам Вадим Беляев еще не предложил публичной мотивировки своего решения. Могу сказать так: он дал понять, что продолжать проект невозможно.

— За те несколько часов, что прошли со времени объявления Никой Куцылло о закрытии Оупенспейса в Твиттере до нашего разговора, новость успела обрасти интерпретациями в соцсетях цехового сообщества. Память о недавнем закрытии «старого» Оупенспейса заставляет некоторых видеть в происшедшем деструктивную роль главного редактора WOS Екатерины Герасичевой. Другие говорят о политической подоплеке. Третьи отрицают обе эти версии, не выдвигая, правда, своей. Таков публичный контекст нашего разговора. Как вы на него отреагируете?

— Я отношусь ко второй группе. Тех, кто хочет услышать что-то плохое о Кате Герасичевой, я ничем порадовать не могу. Ее роль в деятельности редакции мне представляется весьма конструктивной. По крайней мере, общий язык мы с ней находили. А если в какие-то моменты не находили, то считали нужным его искать.

Тех, кто хочет услышать что-то плохое о Кате Герасичевой, я ничем порадовать не могу.

— Реформируя летом Оупенспейс, Беляев говорил о том, что хочет усилить общественно-политическую составляющую сайта. Означает ли это, что он не очень хорошо представлял себе границы своих возможностей?

— Полагаю, что именно так и было. Хотя, может быть, точнее говорить о границах их возможностей. Эти границы все расширяются и почти уже совпадают с пределами их желаний.

— Максим, простите, но не могу не заметить, думая о политической версии, что ОС был не самым радикальным и не самым посещаемым сайтом среди условно оппозиционных. Какие конкретные материалы, на ваш взгляд, могли вызвать такую оперативную во всех смыслах реакцию?

— Я не думаю, что дело в каких-то конкретных материалах. Они что, изучают их и подчеркивают красным карандашом особо дерзкие пассажи? Да в гробу они читали и Оупенспейс, и всех остальных! Дело, полагаю, в фигурах, а не в текстах. Посмотрите, как за неделю убрали Веру Кричевскую, Троицкого, теперь вот нас с Никой Куцылло. Может быть, это мания преследования, конечно, и к утру она пройдет, но пока я вижу картину именно так.

— Теперь, когда проект вынужденно завершен, каким вам видится сделанное: что из задуманного удалось, а что нет?

— Я считаю, что прежде всего задумано было маловато. Мне очень трудно дался переход в интернет, я до сих пор не научился предсказывать, что вызовет интерес у публики, а что пройдет незамеченным. Придумаешь что-то гениальное — вот тебе 5000 посещений, случайно дрыгнешь левой ногой — 30 000. В общем, до идеала, который к тому же еще у меня в голове не сложился, было далеко. Но отдельные гениальности случались. Пусть это и прозвучит смешно, но первая качественная редколлегия, на которой было по-настоящему интересно всем и было придумано много остроумного, случилась у нас в пятницу утром. Ну а вечером проект взял и закрылся.

— А ставились ли летом перед вами Беляевым какие-то конкретные задачи — по посещаемости, по бюджету — или идеологические границы, в невыполнении/нарушении которых вас возможно было бы упрекнуть?

— Ни о каких идеологических границах речи не было вовсе. Что же касается посещаемости и коммерческих достижений, то об этом мы говорили. Неким ориентиром для нас был Слон. До его показателей нам было еще далеко. В этом нас, наверное, можно было упрекнуть, хотя понятно, что времени для разгона у нас было не так много.