Взгляд из космоса на советское искусство

Александр А. Бурганов вспоминает «Бесконечность» Таира Салахова

текст: Александр Бурганов
Detailed_picture© Предоставлено Фондом культуры «Екатерина»

В конце июля мы встретились с Кайханом в центре Москвы и шли под легким летним дождем. Он рассказывал, что готовит выставку, посвященную своему деду Таиру Салахову, и почти доделал ее проект, но мощности его домашних компьютеров не хватает, чтобы завершить трехмерные модели. Я очень удивился, потому что сам тоже работаю в архитектурных программах и делаю выставки, но никогда с такой проблемой не сталкивался, для любого рендеринга мне обычно хватает обычного ноутбука. «Что же это за выставка?» — задумался я.

Спустя несколько месяцев в соцсетях стали появляться сообщения, анонсирующие выставку от лица некоего вымышленного персонажа — нейросетевого робота T.A.H.I.R.A 108. Робот утверждал, что его назвали в честь Таира Салахова. Мистификация в традициях Максимилиана Волошина и Алексея Толстого? По немногим изображениям, сопровождавшим публикации, складывалось впечатление, что Кайхан придумал какую-то фантазийную вселенную или компьютерную игру. Мы привыкли, что посмертные ретроспективы — это не место для экспериментов, обычно они выдерживаются в стиле традиционной музейной экспозиции. Поэтому на тот момент было совершенно непонятно, зачем Кайхан выбрал такой необычный способ, чтобы рассказать о классическом советском живописце.

© Предоставлено Фондом культуры «Екатерина»

Для того чтобы объяснить свои впечатления от самой выставки, обращусь немного к теории. С тех пор как в английском языке возник термин contemporary art и постепенно почти слился по смыслу с обозначением постмодернистских направлений современного искусства, в теории искусства возникла некоторая терминологическая или даже пространственно-временная аномалия. Словно с тех пор не все современное искусство стало являться современным, словно возникло некое «несовременное современное искусство», что звучит как очевидная логическая ошибка, но тем не менее многими принимается как данность. Это важно, чтобы понять, в каком контексте нам следует воспринимать творческое наследие Таира Теймуровича.

Объясню на примере. Многие с большой радостью встретили в 2015 году выход на русском языке одной известной объемной книги нью-йоркского происхождения, заявленной как своего рода обобщающая энциклопедия по истории мирового искусства прошедшего столетия. Для меня же эта книга, с тех пор как я ее впервые открыл еще в англоязычном варианте 2004 года, стала триггером и вызовом. История искусства ХХ века, в которой не упомянут ни один из классиков искусства позднесоветской эпохи, в том числе и Таир Салахов, была мной воспринята с возмущением. Но это не проблема одного издания и даже не столько чей-то злой умысел, сколько системный сбой в современной науке об искусстве. Подробно анализировать его здесь не место, но вспомнить о нем для дальнейшего развития мысли необходимо.

© Предоставлено Фондом культуры «Екатерина»

Много лет русское искусство и арт-критика стоят перед лицом сложной проблемы: как говорить о советском и раннем постсоветском периодах, чтобы восстановить разрушенную связь между генетически единым пространством отечественного и мирового искусства? Является ли живопись «сурового стиля» вариантом неомодернизма? Корректно ли рифмовать шестидесятников с неоэкспрессионистами? Отвечает ли советское искусство задачам, поставленным Маркузе и Гринбергом? И главное, действительно ли поиск терминологического консенсуса ведет к правильному прочтению этого искусства?

Выставка «Таир Салахов. Бесконечность» взлетает над этой искусствоведческой суетой и дает другой ответ. Чтобы увидеть отечественное искусство ХХ века, надо выйти за пределы этого ХХ века. Именно так поступает Кайхан в своей кураторской работе — никаких сравнений и привычной контекстуализации, никаких компромиссов. Выставка говорит: «Чтобы понять масштаб Таира Салахова, посмотрите на него не глазами отдельных аукционистов и редакторов, а глазами инопланетян. Посмотрите на него не в масштабе ХХ века, а в масштабе истории человечества, и все встанет на свои места».

© Предоставлено Фондом культуры «Екатерина»

Вы входите в первый зал, и трехмерный голографический андроид с цифровым женским голосом рассказывает вам о «метагалактическом музее искусства». Далее вас ждут два этажа экспозиции, состоящей из видеопроекций с рассказами о художнике, его биографии и произведениях: компьютеризированные отрывки интервью, зачитанные нейросетью воспоминания, сотни живописных работ, эскизов и фотографий из семейного архива. Вы блуждаете, словно по отсекам и каютам некоего космического корабля, неоновый свет, десятки мониторов, глитч-анимация в холодных голубых тонах, пересекающиеся монотонные голоса — эстетика научно-фантастического блокбастера сильно контрастирует с привычным образом искусства Таира Салахова. И вот уже почти без сил вы поднимаетесь на третий этаж и неожиданно проваливаетесь обратно в ХХ век. На третьем этаже не слышно звуков синтезированной речи — здесь тишина, привычный теплый музейный свет, представлены подлинники произведений живописца и его прижизненные видеозаписи. Пережив очищение эстетикой далекого будущего, вы смотрите на жизнь и работы Таира Салахова, будто впервые в жизни. Это напоминает эффект, производимый неожиданным переходом к цветной съемке в конце фильма «Андрей Рублев» Андрея Тарковского.

© Предоставлено Фондом культуры «Екатерина»

Кто-то из критиков написал, что это выставка в большей степени представляла искусство Кайхана, чем Таира Салахова, но я бы с этим не согласился. Мы имеем дело с очень точным кураторским ходом и осмысленным экспозиционным дизайном. Кайхан создал действенный способ переосмысления искусства советского периода. В сущности, этот метод построен на принципе остранения, сформулированном Виктором Шкловским как механизм выведения читателя или зрителя из автоматизма восприятия. Аналогичные находки встречаем у Бертольта Брехта и Жака Деррида. Чтобы разрушить стереотипность восприятия какого-либо объекта и заставить увидеть его незамутненным взглядом, имеет смысл представить его в неожиданном и странном ракурсе или глазами иного субъекта, или поместить в непривычный контекст. Этот прием с древности используется в литературе и других видах искусства, но никогда в таком чистом виде он не встречался мне в кураторской работе и выставочной практике.

© Предоставлено Фондом культуры «Екатерина»

Экспозиционным ядром выставки служила огромная проекция NFT-анимации на основе картины Таира Салахова «Тебе, человечество». Пожалуй, это был первый раз в жизни, когда привнесение анимации в оцифрованную классическую живопись мне показалось оправданным. Футурологическая тема исконного произведения, впервые презентованного в день первого полета человека в космос, подталкивает к переносу работы в более инновационный медиум. А подлинно мифологический масштаб ее символики возносит личность автора, весь его творческий путь и саму эту выставку-воспоминание о великом человеке на такую высоту, где не действует ничто сиюминутное, а имеют значение только вечные законы вселенной. Удивительно красивый пример того, как постгуманизм и космокибернетизм могут быть человечнее и справедливее традиционных музейных подходов и методов искусствоведения.

Выставка «Таир Салахов. Бесконечность» в фонде «Екатерина» уже прошла, но до 24 января можно сходить на выставку «Таир Салахов. Ко дню рождения художника» в Третьяковской галерее.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202353534
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202337382