19 ноября 2015Медиа
198

И снова здравствуйте!

Андрей Архангельский наблюдал, как радио после Парижа развернулось на 180 градусов

текст: Андрей Архангельский
Detailed_picture© Colta.ru

Ситуация с эфиром последних трех дней — радио- и в меньшей степени телевизионным — напоминает анекдот 2000-х годов «…и снова здравствуйте!» Анекдот высмеивал когда-то менеджерскую гибкость — теперь эти навыки пригодились и на более тонком уровне.

Государственному телевидению в этом смысле проще: у него на раскачку есть примерно неделя, и о каком-то фундаментальном изменении интонации в отношении «Запада» можно будет судить по итоговым воскресным программам. И вряд ли — в ближайшее воскресенье: если эта перемена и произойдет, то только после визита Олланда в США и затем в Россию, а это случится только 26 ноября.

Лоялистские печатные СМИ вынуждены реагировать уже сейчас, то же касается и радиоэфира.

На самом деле нельзя говорить пока ни о какой фундаментальной оттепели. Однако спорадические проталины тоже производят впечатление: например, появление в лексиконе прогосударственных СМИ слова «союзник» — в отношении Франции.

Сигналом к этим изменениям всегда являются какие-то слова, произнесенные Путиным, — даже одно слово меняет государственный эфир до неузнаваемости. Однако эта система считывания сигналов — тоже вещь опасная. Вечная дилемма: является ли очередное ключевое слово формальной вежливостью — или же реальным сигналом. 14 ноября, наутро после терактов в Париже, Владимиру Путину пришлось дважды объявлять соболезнование Франции (первый раз — через пресс-секретаря, другой раз — лично). Это был в том числе и сигнал для медиа: риторика мгновенно изменилась. Еще утром все сводилось к формуле «сами виноваты», Франции попутно припоминают все грехи — от ХIХ века и вплоть до кощунников из «Шарли Эбдо», но после официального соболезнования (10—11:00) все меняется: теперь в эфире — просто сочувствие Франции, без оговорок.

Официальная версия идеологического разворота звучит так: «Мы будем объединяться с Западом, потому что это сейчас отвечает нашим национальным интересам».

Впрочем, и этот сигнал не имеет четких временных рамок. Например, во время визита Путина в ООН антизападная риторика тоже на время притихла — на один-полтора дня, но потом все вернулось. Как понимать нынешний сигнал в отношении Франции? Как теперь говорить о США? Поскольку этого не знает никто, СМИ вынуждены двигаться вперед на ощупь, интуитивно.

Эфир перешел к сочувствию в субботу утром, после терактов в Париже. Радиостанции изменили сетку вещания и работали в режиме прямой трансляции всю субботу и частично даже в воскресение. Понедельничный эфир ознаменовался новым поворотом. 16 ноября поверхностного прослушивания эфира было достаточно, чтобы заметить перемену: жизнерадостный диджей на «Говорит Москва» рассказывает о том, что мы с Америкой и Западом «можем стать партнерами, теперь уже настоящими» (и вынужден тут же оправдываться перед слушателями — которые встревожены резким поворотом). Вечером на «РСН» Александр Проханов говорит о солидарности с Западом в борьбе с террористами, вспоминает де Голля. Официальная версия идеологического разворота звучит так: «Мы будем объединяться с Западом, потому что это сейчас отвечает нашим национальным интересам» («РСН»).

На «КП» в тот же день — программа «Культурные люди». Подводка: «Совместными усилиями мы пытаемся ответить на вопрос “Почему мы ненавидим американцев”». Звонит слушатель, произносит монолог о том, что американцы нам не враги, что все мутят политики, а народы друг к другу относятся хорошо. ВЦИОМ напоминает, что в 1990-е годы Америку все любили, а потом, после Югославии, отношения стали портиться. Далее в эфире появляются гости из Америки: «Американцы хорошо относились к России даже во времена холодной войны» и «Горбачев был для нас как “Битлз”». Оказывается, все это время работала программа городов-побратимов — между Америкой и Россией. «Я нормально отношусь к американцам», — говорят слушатели в эфире. Любовь спасет мир. Звучит группа, которая поет на английском песню Цоя.

17 ноября также день ключевой — в этот день причиной крушения российского аэробуса над Синаем официально признан теракт. Новость о поиске возможных причастных к теракту идет встык с сообщениями о поиске террористов во Франции — что создает ощущение «единого фронта». Репортаж о поиске террористов в Германии, «Лондон сообщает о нанесении ударов в Ираке», «удары французских и российских ВВС» — все это выглядит уже как коалиционная симфония «всем миром», бомбят все.

В прямом эфире (трансляция «Вестей») Путин во время встречи с военными обращается к командиру ракетного крейсера «Москва»: «В ближайшее время в район ваших действий подойдет французская военно-морская группа во главе с авианосцем. Нужно установить с французами прямой контакт и работать с ними как с союзниками». Последнее слово действует на эфир тектонически: происходит мгновенный переход от «партнеров» к «союзникам». Весь вечер: «Президенты Путин и Олланд обсудили наращивание сотрудничества, в том числе военных и спецслужб». Европейский спецкор: «Теперь мы с Францией союзники — чего еще недавно и представить себе было нельзя». «Существующие разногласия между Россией и Европой не должны мешать». «Вести» в новостях дают в записи и обращение Олланда к французским полицейским. «Договоримся обязательно», — имея в виду Запад, жизнерадостно говорит очередной гость на «Вестях».

«И что, и моцареллу, прости господи, продают?..» — спрашивает ведущая с нервным смешком. Вообще тут болезненное отношение к запрещенной еде; ее обсуждают активно, неравнодушно, с душой.

Консерваторы — «Русская служба новостей» и радио «Комсомольская правда» — запрягают дольше. Точно так же было после перемирия в Донбассе: новости были казенные, соответствующие новому курсу, а интонация ведущих и гостей — с «карателями» и «хунтой» — еще долго не менялась. Но и они вынуждены подчиняться общему курсу. «РСН»: «Изоляция России заканчивается?» 6% слушателей считают, что заканчивается. 94% — что это ненадолго. Да и возможна ли сегодня, «в нашем мире», изоляция, риторически спрашивает ведущий (неожиданно вспоминая про «мир»). Вообще сама по себе фраза «мы живем в мире, и надо считаться с миром», звучащая тут, производит впечатление. «На обывательском уровне никакой изоляции нет, — говорит в эфире слушатель. — Я как покупал, так и покупаю…» «И что, и моцареллу, прости господи, продают?..» — спрашивает ведущая с нервным смешком. Вообще тут болезненное отношение к запрещенной еде; ее обсуждают активно, неравнодушно, с душой. «Да и в Украине найдутся люди, которые нас любят», — примиренчески говорит ведущая. «Стратегия у нас с Западом общая. Раньше стратегии были разные, а теперь одна — создание коалиции», — поясняет политолог. Голосование: «Победим ли мы общими усилиями?» — 11% считают, что будет коалиция, 89% — что ничего не будет. Ведущий высказывает разумную мысль: в условиях международного терроризма спецслужбы России и США вынуждены будут возобновить замороженное сотрудничество.

Есть и забавные риторические табу. На «РСН», например, не могут произнести вслух, что Россия с кем-то объединяется. Используется такая формула: «Россия объединяет страны в борьбе с терроризмом». «Получится ли у нашей страны объединить?..» «Идея большой коалиции витает в воздухе — будет ли Запад менять тактику?..» (Невозможно представить, что это Россия будет что-то «менять»: менять может и должен только «Запад».)

18-го негосударственные лоялистские радиостанции демонстрируют в своем роде оппортунизм: весь день с подозрительной навязчивостью обсуждают одну и ту же тему — «возможность неисполнения решений ЕСПЧ». Голосование на «РСН»: «Возвращать ли смертную казнь для террористов» — 18% против, остальные за.

Вечером опять — обсуждение темы «отмена моратория на смертную казнь для террористов». «Гуманизмом мальчики в молодости занимаются», — пишут слушатели. Основной аргумент экспертов: «мир изменился, нужны жесткие меры». Противостоять терроризму можно только жесткими мерами, и они, конечно же, в первую очередь означают сужение гражданских свобод. Постоянный призыв к ужесточению — неважно чего, чего-нибудь — это рефрен. Депутат, говоря о Европе, употребляет выражение «патологическая толерантность». Европа нам не указ, потому что они «отошли от традиционных ценностей». «Ну, исключат (из Совета Европы), ну и что». Торжествует знаменитый риторический принцип «а чё» (термин Екатерины Шульман). Это своеобразное внутреннее сопротивление «потеплению»: ведущие и гости, по сути, обсуждают возможность юридического обособления от Европы.

«КП» «ушла в себя». Программа «Маркс жив». Подводку в эфире зачитывают утрированным пионерским голосом — ничего, даже дорогого сердцу, нельзя высказать всерьез, обязательно нужно скрасить шуткой: «Программа для тех, кто ненавидит капитализм и эксплуатацию человека человеком». «Россия беременна рынком, но произойдет выкидыш, и придет облегчение в виде социализма», — пишет слушательница из Кимр. Перед этим какие-то подчеркнуто аполитичные новости — в том числе про котов («в Ростове кот будет отвечать на вопросы граждан»).

Одно можно утверждать с очевидностью. Никто уже не тревожится по поводу лояльной аудитории этих медиа: никто не переживает, что резкое изменение риторики может вызвать у аудитории диссонанс — что вот вчера Америка и Запад были врагом, а сегодня — нет. Специфика аудитории такова, что она и сама не очень-то по этому поводу переживает. Как только радио меняет интонацию, слушатели мгновенно перестраиваются сами — как будто ничего и не было. Как это происходит у 80% аудитории — это, конечно, главная загадка. Не само радио (с ним, кажется, все ясно) — а вот этот «слушатель». Вот он и есть подлинная Мона Лиза во всей красе и загадочности.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20243650
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20245178
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202411941
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202418529
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202422676
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202427998
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202428656