24 марта 2015Медиа
1036

Обыкновенный сексизм

Как прогрессивные медиа сознательно или бессознательно транслируют совсем не прогрессивные взгляды

текст: Белла Рапопорт
Detailed_picture«Domestic violence is still fashionable».© Amnesty International

Несколько недель назад ко мне как к журналистке, часто пишущей о феминизме, обратились сотрудники портала Meduza с просьбой помочь им составить карточки для пособия «Как не быть сексистом в России». Я, конечно, помнила, что в связи с рубашкогейтом ресурс перевел и опубликовал антифеминистскую статью Молли Хэмингуэй, консервативной христианской деятельницы, которую можно было бы назвать американской Мизулиной, — показательно, какими можно оказаться небрезгливыми в желании уязвить неугодных. Но решила, что это начинание с пособием — хорошее и полезное, и согласилась поучаствовать.

Получив вопросы, я удивилась. Кто оплачивает обед в ресторане? Стоит ли уступать женщинам место в транспорте? Надо ли подавать пальто? У нас ситуация очень плачевная: сексуальное и физическое насилие над женщинами при почти полном отсутствии правовой защиты от этого насилия, неуважение к женским высказываниям и деятельности, тотальная объективация (восприятие женщины исключительно как объекта для удовлетворения сексуальных или бытовых потребностей). И последнее, о чем думаю я (как и многие другие феминистки) в этой ситуации, — это кто кому подает пальто и отодвигает стул. А вопрос об оплате счета в кафе скорее вызывает желание поговорить о тридцатипроцентной разнице в зарплатах мужчин и женщин, чем об этикете. В общем, я сказала представительнице «Медузы», что есть более серьезные вопросы, послала информацию, которую считаю более важной, и принялась ждать публикации.

К моему разочарованию, на выходе материал предсказуемо превратился в глянцевое пособие по подаванию пальто. Основные проблемы сексизма издание предпочло не освещать: эти моменты, давно ставшие в России традиционными ценностями и духовными скрепами, видимо, являются таковыми и для редакции портала.

Люди хотят сохранить белое пальто носителей либеральных ценностей, но не желают для этого ничего менять в своем мировоззрении.

Впрочем, о содержании статьи пользователи Рунета вскоре забыли, поскольку комментарий редакции, с которым текст запостили в соцсетях, вызвал куда больший ажиотаж, чем эти беззубые карточки (их осталось меньше, чем было задумано, потому что часть принимавших участие в написании статьи экспертов попросила убрать оттуда их фамилии).

Твит — как и пост на странице «Медузы» «ВКонтакте» — выглядел так: «Мужики, тут инструкция, как не обижать телочек». Что характерно, в Facebook «Медуза» на такой юмор не решилась — текст туда поставили с совсем другим, нейтральным постом. Отличная иллюстрация того, как люди хотят сохранить белое пальто носителей либеральных ценностей, но не желают для этого ничего менять в своем мировоззрении, превращая трансляцию этих ценностей в некий карго-культ. Про сексизм писать хотим (иногда), потому что вроде бы уже не замечать проблему неприлично, но слушать женщин по-прежнему не хотим — поскольку в этом случае публикацией карточек уже не отделаешься: придется менять практически все.

Это касается не только «Медузы». Например, в соцсетях The Village во время трансляции последней церемонии «Оскара» был пост о том, что актриса Патрисия Аркетт получила статуэтку из жалости, поскольку выглядит недостаточно молодо и подтянуто по сравнению с Мерил Стрип. Позже этот пост убрали (что опять же характерно), но его скриншот и обсуждение можно увидеть, например, здесь. Мужчин-актеров за такое критиковать как-то не принято.

Или вот ведущие одного из «Утренних разворотов» на радиостанции «Эхо Москвы» страстно обсуждают благотворительные проекты некоей медийной персоны — и практически сразу переходят к разговору о ее груди. А спохватившись было, напоминают себе: «Все нормально, мы же мужчины» — и успокаиваются. Действительно, слушатели-мужчины поймут и одобрят, а слушательницы так привыкли, что мужчин интересует их грудь, а не деятельность, что не обратят внимания. А если и обратят, то что у них, чувства юмора нет, что ли?

Автомобильный обозреватель «Эха» Александр Пикуленко постоянно педалирует тему недалекости женщин-водителей. Представьте, что финансовый аналитик говорил бы по радио о жадности еврейских банкиров. В передаче «Бэби-бум» того же «Эха», обсуждая тему воспитания мальчиков и девочек, ведущие озвучивают пещерные вещи о важности гендерных ролей: девочек нужно воспитывать так, чтобы они не защищались, даже когда правы. Просто потому, что девочкам не пристало драться никогда. А когда девочки вырастают, не могут противостоять насилию и на этих девочек нападают — то это потому, что они недостаточно доходчиво сказали «нет». Там еще много про женскую нежность и красоту, а также про то, что нехорошие европейцы воспитывают из своих детей некое «оно».

Поборникам гендерного воспитания всегда хочется задать вопрос: если гендерные роли заданы природой, то зачем навязчиво прививать детям привычку им следовать? Разве они и без этого не станут теми, кем должны быть? А если такие роли природой не предусмотрены, то значит, это просто удобно и выгодно — когда женщины с детства тренируются обслуживать и быть безропотными, а мужчины — агрессивными и безапелляционными? К чему это часто приводит, мы все знаем: сексуальное и физическое насилие, милитаризм — и войны как крайнее его проявление.

Наверное, журналисты, блогеры и эсэмэмщики понимают, что их аудитория примерно поровну делится на мужскую и женскую. Но напрямую они обращаются только к первой, а второй оставляют роль безмолвного наблюдателя — говоря о женщинах в третьем лице, предлагая именно женщин рассматривать как объект для наблюдения или любования, озвучивая негативные стереотипы о женщинах, используя обращения вроде «мужики». И сами женщины часто становятся рупорами всем привычного и удобного подхода. Как, например, популярная блогерша Катя Кермлин, вроде бы отстаивающая права человека, которая опубликовала ставший невероятно популярным пост о том, что с правами человека у нас все плохо, а вот с правами женщин так хорошо, что от сладости женской жизни можно заработать диабет.

Кому не нравится, что «телок» оценивают, — тот фашист и ненавидит свободу. Свобода мужчин вторгаться в личное пространство женщин — видимо, единственный вид свободы, за который стоит бороться.

Это называется «интернализация»: люди так хорошо осваивают приходящие к ним извне посылы, что начинают воспринимать их как свои собственные ощущения. Если в обществе принято относиться к женщинам как к дурам и презирать их, то и сами женщины, конечно, тоже транслируют эти установки (так же бывает и с внутренней гомофобией в ЛГБТ-сообществе, и с внутренним антисемитизмом у евреев). Катя Кермлин получила дивиденды: мужчины ее похвалили, сделали несколько сотен репостов и назвали умной и красивой — она транслирует то, что удобно им. Надежда Толоконникова лайкает антифеминистские посты. Главред «Медузы» Галина Тимченко в своем Фейсбуке ругает феминисток, так что ее коллеги и подчиненные никогда не назовут ее «ТП».

Когда женщины все же пытаются говорить от своего имени, оказывается, что их слова никто не хочет слышать — реакция на них не такая, как на Катю и конформные высказывания других женщин. Когда в журнале Wonderzine вышла статья «Почему мужчины советуют спаивать девушку и это не смешно» — негатива в ответ было очень много. Поводом для этого материала стал текст родственного Wonderzine издания Furfur — «5 коктейлей, которые сделают девушку доступной». В корректной форме в Wonderzine напомнили о широко распространенной проблеме насилия на свиданиях — и о социальной ответственности, которую несут СМИ, давая подобные советы. Ответом — в новом тексте Furfur по стопам предыдущего — стали обвинения в отсутствии чувства юмора.

Или вот обсуждение паблика «Оцени телку». Сам-то паблик с фотографиями женщин, которых предложено оценивать, не стоил бы внимания, если бы не развернувшаяся дискуссия в фейсбуке у Анны Айвазян, бывшего редактора «Большого города». Анну возмутил факт публикации такого рода фотографий, а многочисленные сотрудники либеральных изданий с пеной у рта — и не пренебрегая хамскими аргументами — доказывали в комментариях, что если и стоит обижаться на явления вроде этих пабликов, то молча. Потому что кому не нравится, что «телок» оценивают, — тот фашист и ненавидит свободу. Свобода мужчин вторгаться в личное пространство женщин — видимо, единственный вид свободы, за который стоит бороться.

Право женщин на неприкосновенность — якобы посягательство на эту свободу. Никому в голову не приходит, что публикация личных фотографий женщин с предложением оценить их в денежном эквиваленте — это вторжение, почти такое же, как назойливые уличные приставания или непрошеный комментарий по поводу внешности. Когда ты видишь свое фото, опубликованное таким образом, да еще и с мерзкими комментариями под ним, у тебя возникает ощущение, что личное пространство взломано — как будто кто-то прочитал твой дневник или залез в ящик с нижним бельем. Хорошо бы, чтобы борцы за свободу немного об этом подумали.

В дискуссиях, развернувшихся в соцсетях после пресловутого твита «Медузы», представители издания и сочувствующие упорно доказывали возмущенным женщинам, что обижаться им не на что. «Телка» — нормальное и даже хорошее слово, и вообще это юмор такой (кто-то из них, положа руку на сердце, может сказать, что при виде слова «телка» засмеялся?), а сексизм нельзя сравнивать, например, с антисемитизмом.

Но такой юмор в сочетании с характером публикации, на которую этот твит ссылается, тем более имеет оскорбительный смысл. Тут ясно читается: на самом деле нам не очень интересно, что именно обижает женщин, но мы тут нашли пару способов взаимодействовать с этими непонятными существами — так, чтобы они не капризничали и не мешали нам жить.

Это роднит посыл «Медузы» и с фурфуровскими «Пятью коктейлями», и с пабликом «Оцени телку», и с народными анекдотами про злобных тещ и недалеких жен. Это разговор о женщинах в третьем лице. Пять букв слова «телка», возможно, сами по себе не несут ничего криминального, но, как и слово «обезьяна» в контексте разговора о представителях разных рас, приобретают оскорбительный, дегуманизирующий смысл — неспроста подписчики паблика «Медузы» «ВКонтакте» в комментариях вспомнили и «шмар», и другие слова, которыми принято обзывать женщин.

Вместо того чтобы направить усилия на рефлексию и развитие эмпатии, сторонники соблюдения прав человека и либеральных ценностей доказывают женщинам, которых что-то оскорбляет, что они разговаривают с конструкциями в собственных головах и у них нет чувства юмора. Представители прогрессивных медиа иронизируют над попытками приравнять сексизм к расизму или антисемитизму. И это в мире, где, по данным ВОЗ, каждая третья женщина подвергается физическому или сексуальному насилию. В мире — не в Саудовской Аравии. Везде.

Сексизм не кажется такой серьезной проблемой, как другие виды дискриминации, вовсе не потому, что таковой не является. Просто им настолько пронизаны любые сферы, страты и информационные пространства, что он всеми, включая тех, кто от него страдает, считается чем-то нормативным. Он транслируется многими, даже самыми передовыми, медиа ненамеренно — по привычке. Транслируется представителями той среды, в которой подобная риторика по отношению к другим дискриминируемым группам — расовым или национальным — считается чем-то за гранью приличий, прерогативой маргинальных СМИ и их читателей.

Эта проблема стоит более серьезной и громкой дискуссии, чем разговор о подавании пальто. Отсутствие голоса у женщин — это одновременно и следствие, и причина их дегуманизации, которая в легкой форме выливается в слова вроде «телка», а в тяжелой — в массовое насилие. Но если признать, что сексизм — дискриминация, то придется заняться сознательным, внимательным и болезненным его выкорчевыванием. А заниматься этим никому не хочется.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20242913
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20243750
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202411341
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202417917
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202422096
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202427402
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202428119