10 февраля 2015Медиа
124

Человек из «Заповедника»

Юрий Богомолов о Сергее Муратове

текст: Юрий Богомолов
Detailed_picture© Борис Кавашкин / ТАСС

8 февраля ушел из жизни Сергей Муратов — режиссер, кинодраматург, киновед, исследователь и теоретик телевидения, воспитавший не одно поколение российских телевизионщиков. Телекритик Юрий Богомолов знал его полвека.

Прощаясь с жизнью, Сергей написал книгу под названием «Заповедник». Начал он ее с анекдота о пианисте, который сидит за роялем и давит на одну клавишу — «до». Ему: «Посмотри, как играют другие — на всей клавиатуре». Он: «Что мне другие... Они все ищут, а я уже нашел». И давит дальше свое «до-до-до».

Сергей был не таким пианистом.

Около 60 лет назад, в пору оттепели, он придумал передачу «Вечер веселых вопросов», которая со скандалом была прихлопнута, а через четыре года переформатирована и вышла в эфир под именем «КВН». Она и сегодня жива. В каком виде — другой вопрос. Невеселый. Оставим его здесь без ответа.

Оттепель всегда обманчива. Можно было бы и привыкнуть к этой закономерности природы. Но вот почки деревьев все не привыкают. Граждане — тоже. При каждом потеплении начинают набухать и в иных случаях распускаться — особенно те, кто еще лично не порот.

Первыми «распускаются» писатели и поэты. Затем — живописцы, кинематографисты, артисты, документалисты, музыканты... Наконец, телевизионщики. Как в песне: «И даже пень в весенний день березкой снова стать мечтает...»

Он придумал передачу «Вечер веселых вопросов», которая со скандалом была прихлопнута.

Что там ни говори про ТВ, давшее первые ростки в общественной жизни в середине прошлого века, как ни суди его художественные амбиции и коммуникативные потенции, оно стало уже тогда органической частью информационного пространства. А органика такая вещь — с ней трудно спорить: ее можно ограничить, но совсем уж заасфальтировать никак не получается. Не получилось это даже у советской власти. Живое ТВ гнали в двери, а оно возвращалось в окно.

У Муратова «отжали», как сегодня говорят, эфир и программу — он стал писать сценарии документальных фильмов с одной целью: реабилитировать живую жизнь живого человека на телеэкране. Так он освоил ноту «ре». Затем — и другие ноты. Пошел в науку и в преподавательскую деятельность.

В то время в науку многие уходили. Как в монастырь. В ней можно было себя чувствовать относительно свободным человеком. А теория телевидения была занимательным и увлекательным делом.

Именно тогда Михаил Ромм выступил с острой полемической статьей «Поглядим на дорогу», где предрекал телевидению великое будущее, а кинематографу и театру — смерть. Тогда же стали часто цитироваться парадоксальные суждения Сергея Эйзенштейна о необыкновенных возможностях новой технической музы. Несколько позже появились переводы работ Маклюэна. Тогда же всеобщее внимание привлекла книга театрального критика Владимира Саппака «Телевидение и мы», где задавались основополагающие веселые вопросы, на которые мы, молодые исследователи ТВ, пытались дать более или менее серьезные ответы.

Живое ТВ гнали в двери, а оно возвращалось в окно.

Самым популярным был вопрос: «Телевидение — это искусство или всего лишь новое информационное средство?» Убедительных ответов не было. Рассудила нас жизнь: телевидение можно считать в какой-то степени шоу-бизнесом, в какой-то — политическим шоу. Сегодня оно пришло к тому, от чего, казалось, мы ушли лет 20 назад, — к агитпропу, живущему по законам военного времени.

Сергей Муратов чувствовал противоестественность этого тройного альянса. Он столько сил отдавал исследованию этической составляющей телевизионного творчества. Ей в значительной степени и посвящена его прощальная книга «Заповедник».

В названии есть музейный обертон. Поначалу кажется, что речь пойдет об огороженной, отгороженной реальности, как у Довлатова в повести «Заповедник». Но у Муратова смысл заголовка другой. Его заповедник — это десяток заповедей, которыми следует руководствоваться, работая с телевизионным инструментарием. А еще — собрание наблюдений и впечатлений, задержавшихся в его памяти. И осмысление собственного профессионального опыта. Он освоил всю клавиатуру телевизионной культуры. И, пожалуй, есть в его прощальной книге и перекличка с довлатовской повестью. Их герои — заповедные люди.

А все-таки символично, что он расстался с жизнью в пору, когда дело его жизни оказалось испоганенным и омраченным современной практикой российского ТВ.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320734
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325847