Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20242363Евреям в Советской России было хорошо до 1948 года, утверждает Парфенов, называя тридцать послереволюционных лет периодом небывалого юдофильства. Значит ли это, продолжая логическую цепочку, что евреям тогда было лучше, чем остальным? О нет, просто им не было хуже. Продолжалось это «благополучие» недолго, закончилось вдруг, но результат Парфенову не так и важен — его больше интересует процесс.
Странная дата, подводящая итог «хорошей» для евреев эпохи, — 1948 год — удивила еще год назад, как только Парфенов представил свой еврейский проект, профинансированный фондом «Генезис». Он поделил историю евреев в отечестве на три периода: от Киевской Руси до революции, с 1917 года по 1948-й и далее — государственный антисемитизм, закончившийся вместе с советской властью в 1991-м. Автор, он же продюсер, тогда говорил о широком прокатном будущем своего детища, а по завершении трилогии (последний фильм должен выйти осенью 2017 г.) предполагалась премьера на Первом канале.
Теперь ситуация явно иная. Уверенно можно говорить лишь о клубном прокате в странах компактного проживания русских евреев — США, Германии, Израиле. Первый фильм был показан в Риге и Лондоне. Но это, кажется, все. На вопросы о стоимости проекта Парфенов качает головой — коммерческая тайна. О перспективах телепоказа говорит неуверенно, об успехах проката — «понятно, что это невозможно отбить».
Два часа идет картина — слишком мало для истории евреев в России и слишком много для фильма, особенно документального. Хотя это и не документ — избыточное доверие к Википедии сыграло с автором дурную шутку, — но тогда что? Понятно, что Леонид Парфенов снимает свои фильмы не для людей, погруженных в тему — любую, будь то жизнь фотографа Прокудина-Горского или изобретателя телевидения Зворыкина. Парфенов — плоть от плоти телевидения, человек момента — в отличие от людей кинематографа, создающих свои фильмы на века. Телевидение рассчитано на случайных зрителей, оказавшихся в нужный час у экрана. Хотят ли они смотреть про евреев, неважно — мы так покажем, что даже антисемит станет смотреть.
Да все станут. Потому что, какую историю тут ни копни, нароешь клад. Наверняка мало кто из наших телезрителей знает о существовании Нафталия Френкеля, изобретателя изуверской «экономики ГУЛАГа», рассмотренной в фильме на примере Соловецкого лагеря особого назначения и вручную вырытого Беломорканала. Или о банде Яши Серебрянского, который ликвидировал в Париже генерала Кутепова. Об успешном выступлении в 1937-м на конкурсе Изаи в Брюсселе сразу пяти молодых советских музыкантов не так интересно, режиссеров — всех, от Дзиги Вертова до Ромма, — он пробегает быстро, зато о Троцком важно рассказать подробно, начиная с его подвигов в Реввоенсовете и заканчивая гибелью от руки агента НКВД в Мексике.
«Главный феномен, — убежден Парфенов, — заключается в том, что они не были евреями. Простой народ их такими и не воспринимал. Это же подлинный случай, когда Утесова спросили, кто по национальности его дочь Эдит. “Конечно, она еврейка”, — ответил артист. “Еврейка, — разочарованно произнес его собеседник, — а почему?”»
Кому нужны истории о еврейской жизни — особенно если автор думает, что ее не было? Про восстановленный в 1943-м институт патриаршества в СССР в фильме сказано, а про уничтоженные синагоги — нет. Ни единым словом не упомянута созданная в 1934 году на Дальнем Востоке Еврейская автономная область. «Ну послушайте, — устало отмахивается Парфенов, — какое это было событие, туда же никто не поехал!» Выбираются не сюжеты, имеющие отношение к теме русских евреев, а любопытные детали, с которыми можно играть. Это инфотейнмент — жанр, в котором Леонид Парфенов работает еще со времен первого «Намедни» на НТВ: помните эту еженедельную программу неполитических новостей?
Тут главное — легкость подачи: например, о покушениях евреев на большевистских лидеров рассказывается в форме увлекательного детектива. Вот пижон Каннегисер приехал убивать Урицкого на велосипеде, и автор фильма — он же единственный актер — может повторить этот подвиг, тоже прокатившись по Миллионной. А вот автор позирует оператору на крыше дома Шагала в Витебске.
Парфенов и сам признает, что это банальность, но отказаться от этих приемов не может — он давно их заложник. И режиссер Сергей Нурмамед, давно работающий с Парфеновым, делает в новом фильме то, к чему давно привык, что уже было и в «Цвете нации», и в «Зворыкине»: реконструкций, анимированных исторических персонажей, говорящих портретов и летающих ослов с полотен Шагала тут в избытке.
Зато в фильме нет войны. Нет начала антисемитской кампании, стартовавшей задолго до Победы, а не в 1948-м, как говорит Парфенов. Нет Холокоста. Ну, почти нет.
Михоэлс возникает только в 1943-м, в качестве назначенного главы Еврейского антифашистского комитета. Спев на идише «Колыбельную» в «Цирке», он отправится с Ициком Фефером за океан, собирать пожертвования на нужды Красной армии. Мы даже видим замечательную хронику — выступление Михоэлса в Нью-Йорке, но никто нам не скажет, почему был выбран именно он. И кто он — не только же известный актер и руководитель ГОСЕТа. Никто не объяснит, что ГОСЕТ был в 1930-х едва ли не самым продвинутым, авангардным московским театром; знаменитый британский режиссер и актер Гордон Крэг, посетивший в 1935 году СССР, оставил об этом исчерпывающие воспоминания. Михоэлс был очень знаменит — и узнаваем не только в Москве, но и в Штатах.
Похоже, о Михоэлсе пойдет речь в третьем фильме — как и о диссидентском движении, и об отказниках. Там Леониду Парфенову будет труднее обойтись без синхронов: живы люди, которые помнят то время, есть кому о нем рассказать.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20242363Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20243282Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202410918Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202417490Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202418199Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202420887Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202421666Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202426790Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202427004Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202427899