10 октября 2016Медиа
121

И никакого инфантилизма

Алла Боссарт наблюдала будущее мировой анимации на фестивале «Крок»

текст: Алла Боссарт
Detailed_pictureКадр из фильма «Эдмонд»© Nina Gantz

Изменилась геополитика, бывшие братские республики-государства смотрят друг на друга волком, и этот волк больше не скажет тебе: «Ну ты заходи, если что». А «Крок» вопреки всему умудрился сохранить себя и остаться для своих пассажиров спасительным ковчегом дружбы — и по-прежнему собирает на борту «Константина Симонова» то взрослых, ветеранов и классиков анимации, то молодежь: студентов, дипломников, дебютантов, как вот сейчас, в 2016-м.

Из 1082 фильмов селекционная комиссия «Крока» выбрала 139, и 19 из них — российские. В конкурсе участвовали работы из 42 стран. Греция, Эстония, Польша, Украина, Бразилия, Израиль, США, Корея. Все каюты четырехпалубного судна заполнены, а это голов 300 пассажиров, и уж никак не меньше сотни из них — собственно создатели, студенты и выпускники известных киношкол мира. Как ни пафосно звучит, но в эту неделю на «Симонове», следующем по маршруту от Москвы до Ярославля, собралось будущее мировой анимации.

Что же примерно готовит нам грядущий день? Да-да, Юрий Борисович, неизбежную полную и окончательную победу компьютерной анимации. Но пока Норштейн не устает оплакивать эпоху рукодельного искусства и повторять, что только рисование рукой может уберечь от бессмысленных длиннот и потери ритма, — люди встраиваются в новую реальность, и практически без потерь. Компьютер становится вспомогательным средством — как гончарный круг, — а художник со своими мозгами и руками остается художником.

Как ни пафосно звучит, но в эту неделю на «Симонове», следующем по маршруту от Москвы до Ярославля, собралось будущее мировой анимации.

Лет около 20 назад анимация — причем именно молодая — стала линять в депрессию, декаданс, сумерки души, невнятные готические завывания. Но вот сейчас, когда чума всеобщей ксенофобии, агрессии, террора, стихийных бедствий и экологических катастроф обрушилась на мир, кино преодолело свою душевную болезнь и вступает как будто на путь конструктива. Анимация — речь о фильмах 2014—2016 годов, представленных на фестивале, — вроде бы разогналась и перескочила на новый, не скажу мировоззренческий, но, по крайней мере, методологический виток.

В лучших фильмах XXIII «Крока» новое поколение заявляет о намерении гармонизировать реальность и не только ставить вопросы, но и отвечать на них. Другими словами — оно повзрослело.

Было бы соблазнительно наметить общий знаменатель. Например: разобщение, наступление гаджетов; война; любовные крушения; национальные, гендерные, семейные, поколенческие и прочие тупики. Даже такие, как социальная проблема степени смуглости в Индии — как у Винни Энн Бош («Насколько ты смуглый»).

Кадр из фильма «Насколько ты смуглый?»Кадр из фильма «Насколько ты смуглый?»© Vinnie Ann Bose / Nilima Eriyat

Еще напористее звучит мотив страстного поиска контакта: выстроить правильные связи («Рубик», Ксения Смирнова, Германия); найти суженого («История красной нити», Чхои Чинсоль, Корея); отыскать хозяина («Попугай из ряда вон», Мадс Вейднер, Дания); вернуть умершую жену — как в «Тени» студента Национальной британской школы кино и ТВ из Индии Дебаньяна Нэнди. Между прочим, отличный пример использования 3D: живой, трехмерный старик погружен в общение с тенью. Тень буквальна, она тиха и легка, и она тем четче, чем ярче свеча. Но когда свеча падает и богадельню охватывает пожар, тень в столкновении тьмы и яркого огня обретает объем, плоть — это уже гибельный тридэшный монстр.

Искать общую проблематику — дело, конечно, занятное. Куратор показов «Крока» Алик Шпилюк иногда развлекается тем, что составляет тематические конкурсные программы. Например, про секс, где уморительный наукообразный «Клитор» (Лори Мальпар-Траверси, Канада) соседствует с ироническим (отчасти лесбийским) воспеванием женщин «Во всем многообразии» (Клоэ Алье, Бельгия) — и тут же несколько зоофильский «В потемках» (Тэрри Мэтьюз, Великобритания).

Кадр из фильма «Клитор»Кадр из фильма «Клитор»© Lori Malépart-Traversy

Но на самом деле никакой общей проблематики не существует. Существуют разные методы познания мира, самый, возможно, продуктивный из которых — поэзия. Поэтому столь ценным кажется мне французский проект «Сразу после школы»: молодые режиссеры экранизируют Аполлинера. Каждый из трехминутных роликов анимационными средствами осмысляет один текст поэта. Красивые, легкие, летящие образы, в них мерцает воздух Парижа, созвучный словам и персонажам. Увы, только одна работа этого цикла удостоилась диплома жюри — «Угол» Шарли Белен: о стариках, доживающих свой век в ожидании хоть какой завалящей работенки — но ее нет. И старики улетают в белое небо прекраснейшего из городов — на зонтиках, которые один из них никак не мог продать.

Никакой общей проблематики не существует. Существуют разные методы познания мира, самый, возможно, продуктивный из которых — поэзия.

После 10—15 лет какого-то странного инфантилизма она проклюнулась с новым азартом — тема страдания, тема ответственности за свою и чужую жизнь, тема утраты и вины. Конечно, мультипликация решает ее по-своему, здесь всегда есть доля иронии, пародийность.

4-минутный дайджест судьбы: малыш растет, идет в армию, возвращается домой с осколком в голове и ничего не может, кроме как маршировать по прямой. Мамаша пускается на хитрости, чертит ему новые маршруты — к столу, к пирожкам, а солдат-зомби знай марширует. Осколок торчит из темечка, как топор. Ночью, прокравшись к спящему, мать голыми руками выдергивает, словно зуб, жуткий трофей. И до чего ж хорош и неожидан в брутальном, топорном, угольном изображении под плясовую музыку этот нежный, облегченный детский вздох (Дмитрий Иванов, Россия, «Осколок»; приз в категории «Дипломная работа»).

Кадр из фильма «Осколок»Кадр из фильма «Осколок»© Дмитрий Иванов

Первый взрослый фильм показала на «Кроке» чудо-дебютантка Дина Великовская. Ее учебные и дипломные работы были хороши, их не раз награждали. Сейчас, после окончания ВГИКа и школы-студии «ШАР», Дина работает на студии «Пчела», где и сочинила свою совершенно невозможную кукольную «Кукушку». Баба-птица, закутанная в какое-то белесое тряпье, мотается по странным весям, то ли по песку, то ли по снегу, среди полотнищ сохнущего на палках то ли белья, то ли сетей, в тумане, то ли под мутным солнцем, то ли под луной... И пытается ко всем прочим бабам-птицам пристроить своего рослого птенца. Не тут-то было, малолетка все возвращается да возвращается, и в Кукушке постепенно просыпается мать. И любовь. И нежность. И тревога. Но паршивец, генетически пропащий, вроде Гека Финна, в один особо сумеречный то ли день, то ли вечер свинтит из-под крыла: не жди меня мама, хорошего сына... Да, «Высший пилотаж», особый приз имени Александра Татарского, тут и думать нечего — первый раз за весь фестивальный марафон жюри выступило единым фронтом. Плюс премия из призового фонда верного друга и мецената «Крока», французского бизнесмена Франсуа Саломона.

Острее всего звучала тема противостояния. Мужчины и женщины — как в фильме «Боль» Надежды Федотовой из России (диплом в категории «Студенческие фильмы») — с жесткой, даже жестокой графикой, калечащей пространство и тела. Природы и человека — «Тотемы» Поля Жадуля (Франция/Бельгия), где дровосек попадает под срубленное дерево и рвется из кровавого плена, ища спасение в облике то медведя, то волка, то журавля, то муравья. И, конечно, — противостояния толпы и личности.

Режиссер Цзюньйи Сяо реконструирует страшное прошлое своей родины — гигантская толпа хунвейбинов наступает на очкарика-одиночку. Фильм «Страшный суд» (приз в категории студенческих работ, трехминутка сделана на факультете анимации в Калифорнийском университете и представляет на фестивале Америку) отсылает не только к китайской истории, но и к китайскому кинематографу, китайской живописи и супертрадиционному театру теней.

Кадр из фильма «Лёсс»Кадр из фильма «Лёсс»© Yi Zhao / Armadillo Film

Наконец, И Чжао — самый «взрослый» участник молодежного «Крока». Ему сорок лет. С 1999 года живет в Голландии. До 2006 года проектировал дамбы, а потом взял и пошел изучать анимацию в Академию искусств и дизайна имени св. Йоста. «Лёсс» — его первый профессиональный фильм, начатый в 2011-м и законченный в 2015 году. На мой (и не только) взгляд, это лучший фильм фестиваля. История простая, земная. Женщину продали фермеру за мешок батата. Детей нет, и не за это ли мужик бабу бьет смертным боем, смертно же и пьет. Напьется, изметелит — и в койку, молча и пыхтя. Страшно. Свет в окне у нее один: она копает красную глину и лепит из нее фигурки, которые ей заместо деток. Сами персонажи такие же неуклюжие, грубо слепленные. Маленькие головы, каменные лица, огромные ноги, руки, зады. Освещение превращает бумажную перекладку в камень. Неповоротливый танец каменных идолов. Фактура земли, глины — и перьевой рисунок в углу кадра, как детский чертеж. Слабый огонь, мутная вода, тупая, тяжкая рубка ночной утехи. Первобытная игра — камень, ножницы, бумага. «Лёсс», увы, удостоен только спецприза жюри — наряду еще с двумя фильмами.

Тонино Гуэрра и его жена Лора всегда любили приезжать на «Крок». В этом году Лора привезла два приза, которые назвала просто «Тонино». Это награды великого сценариста за поэзию в кино (Лора не говорит про мужа «он умер», она говорит: «Он вышел из одной комнаты в другую»). Первого «Тонино» Лора Гуэрра отдала фильму И Чжао.

А второго — обаятельному фильму Светланы Разгуляевой с гениальной озвучкой-импровизацией (Николай Мироненко) «Почему банан огрызается». Там, короче, у парня... ну это, как бы вырос хвост, и он стал изгоем, хотел утопиться, но упал в кучу песка на барже да и уплыл.

Гран-при получила Нина Ганц (Великобритания) за фильм «Эдмонд». Хорошие, смешные валяные куклы, нормальная история — боялся мамы, съел в утробе братца-близнеца... В общем, Фрейд — он и на «Кроке» Фрейд.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20242590
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20243478
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202411086
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202417669
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202421855
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202427182
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202427973