Разговор с невозвращенцем
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 20249149Приходите на «Остров-91»!
Вход бесплатный. Программа — тут.
Утром по радио передали сообщение о болезни президента Горбачева и введении в стране чрезвычайного положения. Я поехал на Манежную площадь — место, где собирались все тогдашние митинги. Пространство между гостиницей «Москва» и зданием Манежа было заполнено людьми. Многие прикладывали к ушам транзисторные приемники, боясь пропустить важные новости. На парапете подземного перехода, рискуя свалиться вниз, стояли парни с самодельными плакатами «Ельцин призывает бастовать». Кто-то предлагал оцепить Кремль по всему периметру и никого наружу не выпускать. Кто-то писал на асфальте: «Путчистов под суд».
По Моховой улице, лязгая гусеницами и разнося запах бензина, двигалась колонна танков и БМП. Женщины бежали за техникой, всовывали в руки механиков-водителей мороженое, бутерброды, листовки демократических сил. Солдаты в шлемах с наушниками сидели на броне и растерянно улыбались. Все это напоминало народное гуляние по случаю военного парада: светило солнце, собравшиеся несли в руках флаги, цветы и связки воздушных шаров, некоторые держали детей и собачек.
В какой-то момент толпа начала скандировать: «Все на защиту Белого дома!» Колонна устремилась в сторону Библиотеки им. Ленина, затем свернула на Воздвиженку. Из подворотен и переулков, как ручейки в реку, в поток вливались отдельные группы и компании. На заборах и стенах домов вдоль Нового Арбата стали появляться народные афоризмы: «Забил заряд я в тушку Пуго» и «Кошмар на улице Язов». В районе кинотеатра «Октябрь» и кафе «Метелица» среди скопища народа уже было не протолкнуться, а люди все прибывали и прибывали.
У Белого дома ветераны-афганцы и сотрудники ЧОПов формировали ополчение, разбивая строй добровольцев на десятки. Во внешнем кольце оцепления стояли суровые мужики в камуфляже с автоматами, во внутреннем — безоружные москвичи в стройотрядовских куртках и походных ветровках. У многих на лицах были смоченные носовые платки — по словам бывших военных, это помогает в случае газовой атаки. Поперек Москвы-реки стояла баржа с песком, закрывавшая проход судам и катерам. Вокруг здания Верховного Совета из всего, что было под рукой, — мусорных баков, бревен, кусков арматуры, булыжников, покрышек — возводились баррикады.
По его информации, самолеты с псковскими десантниками уже приземлились в Кубинке и разгонять нас будет целая дивизия ВДВ. Единственная надежда, сказал он, на кавалеристов, скачущих на подмогу из конюшен Битцевского ипподрома.
Среди защитников Белого дома я встретил бывшего одноклассника. Он слышал выступление Бориса Ельцина с корпуса танка Таманской дивизии и был уверен в победе. Проходивший мимо казак выразил сомнение. По его информации, самолеты с псковскими десантниками уже приземлились в Кубинке и разгонять нас будет целая дивизия ВДВ. Единственная надежда, сказал он, на кавалеристов, скачущих на подмогу из конюшен Битцевского ипподрома. Дама в шляпке с цветком — педагог-музыкант из Гнесинки — выразила уверенность, что все будет хорошо, ведь резервное правительство уже действует в секретном пункте управления, расположенном глубоко под землей в окрестностях Свердловска.
Со стороны Садового кольца послышалась автоматная стрельба. Над головами пронеслась струя трассирующих пуль. Прошел слух, что на крышах засели снайперы, но никто не знал, на чьей они стороне. В воздухе повисло предчувствие беды. По громкоговорителю передали приказ о подготовке к бою. Граждан попросили отойти подальше от здания — на случай, если сверху полетят битые стекла. Люди взялись за руки и сомкнулись в живую цепь, ожидая чего угодно — налета авиации, танковой атаки, нападения спецназовцев с дубинками-«демократизаторами». Но время шло, а гэкачеписты все оттягивали штурм. Стало смеркаться. Зарядил мелкий и нудный дождь. Вокруг Белого дома горели костры. Ополченцы рассаживались у огня, слушали Окуджаву, Галича, Визбора в исполнении любителей авторской песни. Чтобы согреться изнутри, я сходил на Красную Пресню за «йогуртом для взрослых» — пластиковым стаканчиком с водкой. Над зоопарком висела яркая армейская ракета. За оградой кричали и выли звери, перепутавшие день и ночь.
Следующие два дня превратились в нарезку из ярких впечатлений. Попавший в западню БТР таранит поливальные машины на Садовом кольце. В тоннеле чадит помятый троллейбус с разбитыми стеклами. Борис Ельцин появляется перед огромной толпой на балконе Белого дома, а в кулуарах Евгений Евтушенко сочиняет стихи в честь победы над путчистами. На моих глазах Юрий Лужков зачитывает указ о приостановлении деятельности компартии и опечатывает здание ЦК КПСС на Старой площади. Вице-мэр вещает в мегафон, такой же круглый, как и его лысая голова, победно вздымая руку со сжатым кулаком.
На Лубянской площади какой-то отчаянный парень карабкается на памятник Дзержинскому и накидывает канат на шею чекиста. Несколько десятков человек, схватившись за свисающие концы, пытаются скинуть тяжеленный монумент. Железный Феликс из последних сил цепляется подошвами сапог за постамент. Я не хочу, чтобы он падал. Боюсь, что скульптура весом 11 тонн проломит асфальт и сокрушит расположенный под землей вестибюль метро «Лубянка». К вечеру на площади появляется техника. Памятник приподнимают краном, аккуратно кладут на землю, затем подцепляют стропами, грузят в кузов и куда-то увозят.
Потом был демонтирован памятник Свердлову. На опустевшем постаменте написали слово «Палач» и наклеили плакат с Лениным, рот которого был закрашен красной краской, словно кровью. Народ с молотками и зубилами откалывал от гранитной глыбы кусочки на память. Наверх забирались ораторы, каждый произносил речь и уступал место следующему. Мне запомнилось выступление пожилого человека в сапогах и в кепке, с большим костылем под мышкой. Точно такой же персонаж, простуженный и пропахший махоркой, мог выступать на революционных митингах в Петрограде 1917 года. Мужчина говорил о единоличной власти, свободе слова, засилье госчиновников, необходимости исполнять законы и жить в мире с братскими республиками. Каждый раз, пересматривая фотографии, сделанные во время путча, я думаю о том, что все эти темы сегодня актуальны так же, как и четверть века назад.
Понравился материал? Помоги сайту!
Давайте проверим вас на птицах и арт-шарадах художника Егора Кошелева
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 20249149Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202410332Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202413343Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202414372Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202418939Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202419749Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202421492