«“Оскар” в короткометражной анимации — не слишком котируемая награда»

Мультфильм Константина Бронзита номинирован на «Оскар» как лучшая анимационная короткометражка. Его автору пришлось самому искать деньги на поездку в Лос-Анджелес — Минкульт расходы на «Оскар» не компенсирует. Если так происходит с маститыми аниматорами — как же тогда работают молодые? COLTA.RU поговорила с режиссером Георгием Богуславским, чей мультфильм «Корабли прошлых лет» получил главный приз Большого фестиваля мультфильмов 2015 года и стал первым по результатам зрительского голосования.

— Наши мультфильмы в Американской киноакадемии явно ценят: эта номинация на «Оскар» для российской анимации — седьмая. Россия начала выдвигать анимационное кино на премию в 1989 году и с тех пор занимает четвертое место по числу номинаций в этой категории, уступая только США, Великобритании и Канаде. Чем наши мультфильмы так отличаются?

— Во-первых, российская анимация очень нарративная. Даже те люди, которые стараются этого избегать или как-то по-особому с этим работать, все равно мыслят в этой парадигме, и я тоже так мыслю. Потом, у нас очень развиты рукотворные техники, которые опять во всем мире становятся важными и интересными, — они в России никогда никуда не девались, они всегда очень хорошо себя здесь чувствовали. У нас всегда много экспериментировали с материалами, у нас есть понимание того, что материал — это не просто технология, которой можно воспользоваться, что техника напрямую связана с историей и работает на способ рассказа. Это, конечно, не только российская фишка, но у нас в этом смысле некоторая фора по сравнению со многими другими школами.

— А насколько для современного мультипликатора важна советская традиция?

— Важно, что традиция есть и школа есть. С тех пор как в России был снят первый мультфильм — еще в царские времена, — по большому счету традиция не прерывалась. Очень важно, что мы все на этих мультфильмах выросли. Я вот веду курсы анимации, к нам приходят студенты, мы всех спрашиваем: «Почему вы хотите заниматься анимацией?» Все говорят, что это их детская мечта. И это воспитано, в первую очередь, советскими мультфильмами. У нас их до сих пор много показывают, с этим все хорошо. С другой стороны, этого бы не было, если б не было особенных, очень ярких мастеров в нашей мультипликации. А их было много — начиная с 1900-х годов, с Владислава Старевича.

Их цель была просто сдать Министерству культуры хоть что-то, хрен знает что, и отчитаться за полученные бабки.

— Кто из них для тебя больше всего значит?

— Очень сильно на меня и на мой выбор профессии повлиял Юрий Норштейн. Не только фильмы, но и то, как он лекции читает, как живет, как работает, что он по этому поводу думает. А вообще таких людей можно назвать много: Хитрук, Иванов-Вано, Дёжкин, Атаманов — всегда были сильные, яркие художники в российской мультипликации. И они не замыкались в государственных границах — в советские времена режиссеры «Союзмультфильма» ездили на стажировки на студию Диснея, все время шел обмен, а сейчас это происходит особенно интенсивно.

— В советские времена анимацию полностью поддерживало государство. Сейчас все иначе. Ты вот снимал 15-минутное кино три года. Как выглядел этот процесс?

— Если ты хочешь найти бюджет на свою работу, нужно обратиться на одну из студий, а студии получают гранты от Министерства культуры. Как частное лицо или как режиссер ты не можешь подать на грант, только от студии. Они работают по одной и той же схеме: студия в первую очередь выступает продюсером, но продюсерскую свою работу ограничивает тем, что получает этот грант. Больше ничего для продюсирования они не делают, к сожалению. Я работал со студией «Пчела», и я им за многое благодарен. Они меня пригласили работать и подали заявку в Минкульт, но министерство может дать деньги, а может не дать без объяснения причин, иногда из-за какой-нибудь неправильной запятой в документах, а заявки принимают раз в год. И в первый год они мне не дали денег, но студия сказала: «Слушай, у тебя не будет зарплаты, но, если ты хочешь заниматься этим фильмом, мы тебе дадим помещение, и ты можешь работать у нас столько, сколько тебе нужно». Это был широкий жест с их стороны, и я до сих пор им за это очень благодарен. Первый год из трех, которые я снимал этот фильм, я работал на студии, не платил аренду и мог пользоваться их осветительным оборудованием.

На второй год деньги дали, и у нас уже другие взаимоотношения начались. Конечно, они все время напирали на то, что я должен укладываться в крошечные сроки и делать все как можно дешевле. Мне приходилось отбиваться от продюсеров. У нас были разные цели: их цель была просто сдать Министерству культуры хоть что-то, хрен знает что, и отчитаться за полученные бабки. И еще сделать так, чтобы мы при этом как можно меньше бабок потратили. А моей задачей было снять хороший фильм. Всем было очень тяжело, атмосфера была довольно накаленной. Мы спорили и ругались. Но мои соавторы — близкие люди, единомышленники, так что нам удалось все это довести до конца.

— То есть можно три года снимать некоммерческое кино и при этом кормить семью?

— Ну, нам вообще ни одного фильма в жизни не удалось бы снять, если б мы не умели жить на минимальные деньги. У меня все-таки есть параллельная работа, преподавание, на время съемок я свел его к минимуму, но тем не менее. Иногда у нас месяцами не было денег, мы не пользовались общественным транспортом, ездили на студию на велосипедах, питались овсяной кашей и так далее.

— И ради чего это все?

— В авторской анимации, на самом деле, ничто не ограничивает твою творческую свободу. Что замечательно. По-моему, в современном искусстве это одна из самых свободных областей. Сценарий «Кораблей прошлых лет» у меня появился давно. Три года активной разработки и еще где-то два года до этого мыслей, эскизов и всего прочего. Работа преподносит массу сюрпризов. Это как видеть сначала что-то сквозь туман или где-то на дне, сквозь мутную воду, а потом достать и увидеть близко. Это такой процесс… Ради него все и делается. Ты в него погружаешься, это становится твоей жизнью, мир, который ты строишь, становится ничуть не менее реальным, чем то, что тебя окружает.

— Часть денег на «Корабли» собрана через краудфандинг. Этот способ финансирования перспективен для анимации?

— Опыт был совершенно потрясающий. Сразу пошла реакция совершенно незнакомых людей со всего мира. Эта реакция меня очень сильно поддержала. Я же все время в процессе съемок во всем сомневался, до самого последнего момента: правильно ли я вообще все это затеял, может ли что-то из этого получиться. И находился в постоянном прессинге со стороны студии. История с краудфандингом стала светлым моментом — куча людей откликнулась, сказали, что это круто, прислали денег, кто-то прислал прямо неожиданно много денег. В итоге мы собрали практически треть бюджета. Конечно, я безмерно благодарен этим людям — еще когда ничто не предвещало, что фильм сложится, они поверили и помогли нам (более 800 000 рублей за два месяца. — Ред.). Но это не может быть системой. Потолок очень невысокий, невозможно собрать большой бюджет, который нужен на весь фильм. Можно собрать только под одну конкретную задачу. И я знал, что в нашем случае идея с краудфандингом может сработать, потому что у нас уже была снята часть материала, которую можно было показать, а нашим композитором был Джейсон Уэбли, известный американский музыкант, — я мечтал с ним поработать. Я думаю, что если что-то и получилось, то это из-за того, что со всей этой историей был связан Уэбли.

— А как получилось, что известный американский музыкант написал музыку для твоего фильма?

— Я полюбил его музыку еще в школьные годы, он очень часто в Москву приезжал, и я ходил на его концерты. По-настоящему мы с ним подружились, когда у него был концерт в Киеве. Я был студентом, мне очень хотелось подорваться и поехать в какой-нибудь город, и Киев мне нравится, и концерт Джейсона — все совпало. В общем, его это сильно впечатлило, мы с ним успели как следует пообщаться, и я ему рассказал про затею с фильмом. Я, когда его придумывал, сразу представлял такую музыку. У Джейсона в музыке сочетается смешное и грустное. Глубокие вещи и такие шутовские, карнавальные. Мы обсуждали с ним это практически с момента написания сценария. За работу он попросил символическую сумму, ее выплатила студия.

Получив «Оскар», наверное, можно получить какие-то интересные предложения и добиться каких-то других условий работы, но в России, мне кажется, это не очень поможет.

— О короткометражке Бронзита большинство услышало только в связи с «Оскаром». Как вообще зрители сейчас узнают о новых российских мультфильмах?

— Короткометражная анимация до зрителя редко добирается, к сожалению. Но потихоньку что-то двигается. Появились зрительские фестивали. Есть Большой фестиваль мультфильмов, например, который уже десять лет в Москве проходит, и он ориентирован на зрителя. И Суздальский фестиваль тоже начал этим заниматься. Это самый главный профессиональный российский смотр, такая большая анимационная тусовка. В последние два года Суздаль начал свои программы — по крайней мере, победителей — показывать в других городах. Это хорошо.

— Что из нашей современной анимации стоит смотреть, на каких художников обратить внимание?

— Мне очень нравятся режиссеры Дмитрий Геллер («Воробей, который умел держать слово») и Светлана Филиппова («Сказка Сары») — из поколения, которое старше нас, у них мы можем подсматривать и чему-то учиться. Мне нравятся работы моего учителя Алексея Демина, и чем дальше, тем они становятся интереснее. Он очень плодовит, много снимает. «Андрей Хижина и его горе» — его последний фильм. До этого был фильм «Шатало». Нравятся работы Саши Свирского — чуть старше нас. Он делает свои фильмы на компьютере, на планшете их рисует, но графика там совершенно особенная, стиль всегда узнаваемый. Это что-то на грани видеоарта. Например, «Гость на коне» по стихотворению Введенского и под музыку Федорова. Из нашего поколения — Вася Чирков, его «Другие берега» — вообще гениальное кино. Немного сложное для зрителя, но очень мощное. Филипп Ярин, мы с ним часто сотрудничаем, его «Нюк». Дина Великовская — наша ровесница, но в рекламе не нуждается. Она уже много фильмов сняла и очень быстро работает; жду ее нового фильма, который она после меня на «Пчеле» снимала. Будет называться «Кукушка». А в открытом доступе можно найти ее работу «Мой странный дедушка».

— А ты сам хотел бы получить «Оскар»?

— Ну, вообще «Оскар» в короткометражной анимации — не слишком котируемая награда. Во-первых, голосуют эти академики, которые смотрят фильмы с Леонардо ДиКаприо и в анимации не очень разбираются (за анимационное кино в Американской киноакадемии голосует та же гильдия, что и за игровое. — Ред.), во-вторых, там всегда есть политические моменты: это же огромное шоу. Мир аниматоров немножко другой. Выйти куда-то в смокинге, показать, какой ты классный, чтобы о тебе все узнали, — это не совсем про нас. Даже получив «Оскар», наверное, можно получить какие-то интересные предложения и добиться каких-то других условий работы, но в России, мне кажется, это не очень поможет. Вот Александр Петров, он три раза номинировался и один раз получил «Оскар». Да, в итоге он работает столько, сколько ему нужно, и, видимо, больших денежных проблем не испытывает, но, мне кажется, то же самое и без «Оскара» бы произошло.

Понравился материал? Помоги сайту!