Последний марш как лимб

Владимир Дудченко, Наум Медовой и Никита Шохов о том, как выразить военную память средствами синтеза искусств

текст: Владимир Дудченко, Надя Плунгян
3 из 3
закрыть
  • Bigmat_detailed_picture© Lovis Osternik
    Никита Шохов«Это жизнь и история Наума, но меня больше интересовала его идентичность»

    Надя Плунгян: В ваших видео, которые вы сделали для проекта, довольно много статичности. Обращают на себя внимание не только портреты, но и образы неподвижных ярких букетов, которые контрастируют с увядающими цветами на памятнике Неизвестному солдату в хронике или с живописными цветами на работах Наума. Это осознанная эмоциональная интонация, которую вы выбрали, и если да, то почему?

    Никита Шохов: Вообще в материале, снятом для проекта 2017 года, у нас было много экшена: в женских перформансах было много эротики и активные танцы. Но в итоге Наум захотел от этого избавиться, и мы выбирали максимальную статику в портретах и женских перформансах. Почему статика? Наверное, в ней лучше ощущается контраст с тем, что происходит в архивных хрониках. Цветы на современных цветных видео были статично сняты изначально, камера стоит на штативе. Уличные портреты сняты с рук, но с минимальными движениями и камеры, и модели. Амбивалентных вещей в этом проекте, в принципе, много — и фонетических, и визуальных. Черно-белое видео наверху, цветное внизу. Все было построено на этих противопоставлениях. Что касается смерти и жизни, специально в образе цветов мы эту тему передать не пытались, но да, в съемках есть искусственные цветы, есть живые цветы.

    © Предоставленно пресс-службой Cube.Moscow

    Плунгян: А как появился этот мотив?

    Шохов: И женские перформансы, и современные кадры с цветами — все было снято в студии и основано на моих впечатлениях от студии Наума в Нью-Йорке. Я просидел там дня два или три, занимаясь рассмотрением сотен его рисунков и живописных работ, где постоянно появляются женские образы и цветы — поверх газет, политических статей или плакатов. Поэтому я решил снять именно эти сюжеты, но, конечно, мы с хореографом и художником работали совершенно независимо. На тот момент мне были интересны танец, фэшен и хореография, и мы работали над образами, отталкиваясь именно от этих рисунков. Была и еще одна, дополнительная, история о женщине, которая одновременно осталась без мужчины и стала независимой, — аллюзия на тех женщин, что действуют в фильме 1972 года.

    © Last March OVR

    Плунгян: Как вы работали с актерами?

    Шохов: Мы взяли пять совершенно разных по складу и по натуре перформеров и пытались выжать из них их собственную идентичность, задокументировать их собственные реакции в одних и тех же действиях, которые мы просили их совершать, — и они всё делали по-разному. Эта документальность в совершенно искусственном студийном перформансе меня и интересовала. В новой версии проекта нет этих кадров. Где-то мы специально просили их действовать так, как в их представлении действовал бы мужчина, где-то просили статично смотреть в кадр. Были кадры, где они лежали парами и между ними был такой эротизм; групповые кадры, где все пятеро в фэшен-платьях соревновались между собой за внимание объектива. Были кадры, где они облачены в подушки, которые делают их фигуры гигантскими, раблезианскими.

    © Юлия Абзалтдинова

    Плунгян: Как бы вы определили суть вашей совместной работы?

    Шохов: Меня прежде всего в этом проекте интересовала личность Наума, которая видна в его рисунках и живописи. Меня не интересовали судьбы пленных в той же степени, как его: ведь именно он был в эвакуации, это его жизнь, его история. Но меня интересовала его идентичность, которая соединяет в одно и образы пленных, и эти эротические рисунки, и цветы. Можно сказать, что для меня нет разницы — пленные или женщины, оставшиеся без мужчин: это всё нераздельные части одной личности. Если говорить о симфонизме, мне нравится мысль Владимира Дудченко: он очень четко подметил в духе Бахтина эту тему диалога равноправных людей, в котором возникает полифония независимых голосов. Пожалуй, в ней и состоит суть всей этой коллаборации.

    © Юлия Абзалтдинова

    Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202347425
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202332750