«Самая отчаянная голова среди живописцев»

В США состоялась первая ретроспектива Якопо Тинторетто

текст: Виктория Бутакова
Detailed_pictureЯкопо Тинторетто. Сотворение животных. 1550—1553. Холст, масло© Галерея Академии, Венеция

Его кисти принадлежит самая большая в мире картина, Жан-Поль Сартр назвал его «первым кинорежиссером в истории», а искусствоведы окрестили «авангардной суперзвездой Ренессанса». В честь 500-летия со дня рождения Тинторетто в Национальной галерее искусств в Вашингтоне прошла его первая выставка в Северной Америке. Виктория Бутакова рассказывает, как этот художник заслужил звание одного из тройки величайших венецианских живописцев эпохи Возрождения наряду с Тицианом и Веронезе, и размышляет о том, насколько новый взгляд предложила американская выставка.

Якопо Робусти, сын красильщика шелка, с малых лет рисовал всем и на всем, что только попадалось ему на глаза: красками на ткани, углем на камнях и стенах дома. Так он и получил свое прозвище — Тинторетто, то есть «маленький красильщик». Подростком он попал в мастерскую Тициана и, как гласит легенда, покинул ее через неделю, поскольку мастер счел его своим конкурентом. Уже в двадцать лет он обзавелся собственной мастерской, на двери которой повесил табличку с девизом «Рисунок Микеланджело, колорит Тициана», как бы обещая будущим заказчикам: здесь собрано все лучшее из истории искусства.

Но его стиль уже тогда выходил за рамки этого девиза. В своих колоссальных по размеру полотнах Тинторетто пытался заключить как можно больше драмы, движения и пластики, зачастую пренебрегая детальной прорисовкой, потому работы напоминали эскизы. Василий Суриков отмечал эту особенность в письме художнику Павлу Чистякову: «Кто меня маслом по сердцу обдал, так это Тинторетто. Он совсем не гнался за отделкой, как Тициан, а только схватывал конструкцию лиц просто одними линиями в палец толщиной; волосы, как у византийцев, черточками. Ах, какие у него в Венеции есть цвета его дожеских ряс, с такой силой вспаханных и пробороненных кистью, что, пожалуй, по мощи выше “Поклонения волхвов” Веронезе».

Тинторетто одним из первых в своей эпохе освоил новый формат — живопись маслом на холсте вместо деревянных панелей, что позволило ему писать в очень больших масштабах и экспериментировать с текстурой. Он искал новые и неожиданные способы воплотить в краске библейские и мифологические сюжеты. Его живописная манера оставляет впечатление срочности, стремительности, широкие эскизные мазки в сочетании с искусной игрой светотени — кьяроскуро — сосредотачивают внимание зрителя на фигурах персонажей, идеализированных и в то же время убедительно достоверных.

Книги, подготовленные совместно с Национальной галереей искусств в Вашингтоне. Слева: Тинторетто в Венеции: гид. Под редакцией Фредерика Ильчмана, Томаса Далла Косты, Роберта Эхолса. — Венеция: Марсилио, 2019 © <a href="https://www.artbook.com/" target="_blank">Artbook.com</a> / Справа: Тинторетто. Художник венецианского Ренессанса. Под редакцией Фредерика Ильчмана и Роберта Эхолса. — Нью-Хейвен: Издательство Йельского университета, 2018 © Yale University PressКниги, подготовленные совместно с Национальной галереей искусств в Вашингтоне. Слева: Тинторетто в Венеции: гид. Под редакцией Фредерика Ильчмана, Томаса Далла Косты, Роберта Эхолса. — Венеция: Марсилио, 2019 © Artbook.com / Справа: Тинторетто. Художник венецианского Ренессанса. Под редакцией Фредерика Ильчмана и Роберта Эхолса. — Нью-Хейвен: Издательство Йельского университета, 2018 © Yale University Press

Характерный для художника прием проявляется практически во всех его работах: на дальнем плане еле намечены полупрозрачные фигуры, которые придают всей картине некую величественную одухотворенность, в особенности в сочетании с очень высоким горизонтом и сложной игрой ракурсов. Как сказал один из кураторов выставки в Вашингтоне и специалист по венецианскому искусству XVI века Фредерик Ильчман, «лучше, чем кому-либо, ему удавались энергичные религиозные картины, заставляющие почувствовать действительное присутствие некоего чуда».

Помимо прочего, Ильчман является председателем организации Save Venice, занимающейся сохранением городского искусства и архитектуры. К юбилею Тинторетто компания профинансировала реставрацию 18 картин, часть из которых затем отправилась в США. Основная часть наследия художника принадлежит именно Венеции: он создал немало гигантских полотен и росписей церквей и общественных учреждений, которые невозможно показать на международных выставках. Интересно, что эти работы настолько колоссальны, что человеческий глаз попросту не может охватить их целиком и вынужден разбивать на отдельные фрагменты, маленькие рассказы, которые складываются в единое повествование.

Освещая именно эти работы, Фредерик Ильчман и его коллега Роберт Эхолс — второй куратор выставки и крупный специалист по Тинторетто — опубликовали гид по венецианским произведениям мастера. Среди них и самая главная из его ранних вещей, которая принесла ему известность и сейчас хранится в венецианской Галерее Академии, — «Чудо святого Марка». Она интерпретирует легенду об александрийском рабе, который подвергся наказанию за то, что, ослушавшись хозяина, молился на могиле святого Марка.

Якопо Тинторетто. Чудо святого Марка. 1548. Холст, маслоЯкопо Тинторетто. Чудо святого Марка. 1548. Холст, масло© Галерея Академии, Венеция

Художник запечатлел само мгновение появления святого: орудия пыток — молоты, палки и мечи — разбиваются о тело раба. Врывающаяся словно бы из ниоткуда внутрь рамы фигура святого вносит в картину чрезвычайную динамику, дополняя классическую ренессансную композицию: резкое движение в центре замыкается обращенными к нему фигурами. Этот ход вносит в значение картины новый оттенок, интерпретируя изображенное на ней событие не как замкнутое в себе целое, а как пример единичного всплеска в вечном движении потока времени и пространства. Именно такое восприятие было характерно для искусства позднего Возрождения.

Хотя многие вещи показать не удалось, выставка 46 картин, привезенных в США из музеев всего мира, все же раскрыла сущность творчества Тинторетто и смогла охватить каждый из этапов его карьеры.

Якопо Тинторетто. Мадонна с тремя казначеями. 1567. Холст, маслоЯкопо Тинторетто. Мадонна с тремя казначеями. 1567. Холст, масло© Галерея Академии, Венеция

В 1548 году он стал официальным живописцем Венецианской республики, заняв должность Тициана, и писал полотна для государственных учреждений — таких, как дворец Камерлинги, где располагалось финансовое управление. «Мадонна с тремя казначеями», выполненная для украшения этого здания, — самая большая картина на выставке. Она представляет собой посвятительное, или вотивное, полотно, где сакральный сюжет совмещен с портретами реальных лиц. Три чиновника, заказавших работу, изображены на ней склонившимися перед Девой Марией с младенцем на руках. Это безмолвное почитание воплощает не только благодарность государственных мужей за покровительство: они посвящают Богоматери результаты своих трудов во имя благоденствия республики. В нижнем левом углу на пьедестал нанесены гербы казначеев, под которыми значится надпись «Unanimis concordiae simbolus» («Символ единодушного согласия»). Художника, в первую очередь, занимает атмосфера сцены, исполненная тихого благородства, — ее он подчеркивает малиновыми и черными одеяниями чиновников на фоне наполненного светом пейзажа.

Один из важнейших разделов наследия Тинторетто — изображения классических библейских сюжетов. Выдающееся достижение раннего периода его творчества — полотно «Сотворение животных», которое запоминается насыщенной, бурной и оживленной композицией. От фигуры Творца, окруженной пламенным светом, начинают движение птицы и рыбы, словно стрелы, вылетая из его рук и следуя указанному им направлению. Холст пересекают бегущие олени, быки и даже упоминаемый в Библии единорог. Сосредоточившись на образах животных, Тинторетто не так много внимания уделил пейзажу: здесь он играет роль второстепенную, расставляя лишь смысловые доминанты в границах между небом, сушей и водой (линия горизонта, береговая линия и дерево, написанные легкими, быстрыми мазками). Эти три стихии являют собой на полотне три отдельных мира, которые сходятся в одной точке — в изображении их создателя, отсылающем к фигуре Бога в «Сотворении Адама» Микеланджело с потолка Сикстинской капеллы.

Итальянский биограф Джорджо Вазари называл Тинторетто «самой отчаянной головой среди живописцев». Масштабы его экспериментов показывает картина «Святой Георгий и дракон», где сражение перенесено на задний план. На первом плане мы видим лишь царевну, которая устремляется к зрителю, словно выбегая из холста, и ствол дерева — вместе они образуют подобие буквы V, обрамляя всю сцену; в центре изображена жертва дракона, а в солнечном свете почти у края холста проступает благословляющий святого силуэт Бога Отца. Крайней степени драматизма художник достигает с помощью высокого горизонта и расположения света, падающего прямой линией с небес на поляну, где стоит Георгий, в то время как остальная часть полотна окутана мраком.

Слева: Якопо Тинторетто. Похищение Елены. 1578. Холст, масло. Музей Прадо, Мадрид. Якопо Тинторетто. Музы. 1578. Холст, масло. Кенсингтонский дворец, Лондон © Национальная галерея искусств, Вашингтон / Справа: Неизвестный художник. Копия скульптуры Джамболоньи «Геркулес и Лихас». 1590—1625. Бронза © Чикагский институт искусств, Чикаго Слева: Якопо Тинторетто. Похищение Елены. 1578. Холст, масло. Музей Прадо, Мадрид. Якопо Тинторетто. Музы. 1578. Холст, масло. Кенсингтонский дворец, Лондон © Национальная галерея искусств, Вашингтон / Справа: Неизвестный художник. Копия скульптуры Джамболоньи «Геркулес и Лихас». 1590—1625. Бронза © Чикагский институт искусств, Чикаго

В другом разделе своего творчества — мифологическом — художник следует простому принципу: прочитывать легенду сквозь современность. «Похищение Елены» иллюстрирует эпизод, послуживший поводом для начала Троянской войны. Художник перенес этот сюжет в центр морского сражения при Лепанто 7 октября 1571 года, где флот Османской империи был разгромлен силами Священной лиги — коалиции католических государств. Потому у картины есть альтернативное название — «Битва христиан с турками». Однако бой выступает здесь лишь нечетким фоном, где хаотичные линии сливаются в фигуры людей и коней, образуя динамичную и напряженную композицию. На переднем же плане изображен облаченный в сине-оранжевые одеяния Парис, отправляющий Елену на корабль. В руках он держит белую ленту, которой собирается связать плененную женщину. Главным героем здесь становится контраст: беспомощное лицо и опрокинутая фигура Елены резко противопоставлены замкнутой жестокости похитителей, а сцена, происходящая в лодке, детально прорисована яркими красками и выделяется на фоне далекого узора из светлых силуэтов.

На картине «Музы» Тинторетто изобразил девять божественных покровительниц искусств и наук. К XVI веку и музы, и Аполлон (чей лик здесь вписан внутрь Солнца) стали ассоциироваться с идеей гармонии сфер — учением о музыкально-математическом устройстве космоса, согласно которому движение небесных тел рождает «мировую гармонию» в благозвучности движения планет, их скорости и расстояния между ними. Именно эту концепцию воплотил Тинторетто: его музы, которые буквально вращаются по пространству полотна в некоем мировом танце, снабжены лютней, клавесином, лирой, глобусом, компасом и слагают последовательный рисунок из диагональных линий поперек плоскости изображения.

Слева: Кристина Алаймо, Федерика Каваллин. Копия восковой модели Тинторетто к картине «Кузница Вулкана». 2018. Пчелиный воск, шелк, деревянная коробка © Cristina Alaimo / Справа: Якопо Тинторетто. Кузница Вулкана. 1577. Холст, масло © Дворец дожей, ВенецияСлева: Кристина Алаймо, Федерика Каваллин. Копия восковой модели Тинторетто к картине «Кузница Вулкана». 2018. Пчелиный воск, шелк, деревянная коробка © Cristina Alaimo / Справа: Якопо Тинторетто. Кузница Вулкана. 1577. Холст, масло © Дворец дожей, Венеция

Муза, летящая слева, напомнила итальянскому художнику и биографу Карло Ридольфи позу, воплощенную Джованни Джамболоньей в бронзовой скульптуре «Геркулес и Лихас». Этот случай не единичный: Тинторетто зачастую опирался в рисунке на пластику статуй и делал миниатюрные модели скульптур Микеланджело из воска или глины. Он следовал своему собственному методу, который описал другой биограф — Марко Боскини, а кураторы выставки воссоздали в отдельном зале. Тинторетто драпировал свои восковые фигуры, подвешивал их в ящиках и устанавливал свет. Затем он делал наброски углем на квадрированных листах и переносил в увеличенном виде на холст с помощью сетки.

Об этом «сеточном» методе построения композиции Ильчман и Эхолс узнали во время исследований, которые проводили перед выставкой, заглядывая под верхние слои краски с помощью рентгена и инфракрасной рефлектографии. Кроме того, они обнаружили новую информацию о пигментах, которые использовал Тинторетто. «Многие из картин, особенно в его поздний период, кажутся нам коричневыми, темными, своего рода монохромной палитрой, как будто он намеренно становился более мрачным в своем позднем искусстве, — сообщил Ильчман. — Вместо этого выясняется, что многие из ландшафтов были ярко-зелеными. Просто пигмент, минерал, со временем менялся при контакте с маслом. Это вводит в заблуждение». Результаты исследований кураторы собрали в отдельную книгу «Тинторетто. Художник венецианского Ренессанса» вместе с репродукциями всех выставленных в Национальной галерее искусств картин и детальной биографией художника и опубликовали ее к юбилею.

Хотя основу творчества Тинторетто составляют монументальные многофигурные композиции, его наследие насчитывает также несколько портретов, которые завоевали звание лучших в XVI веке и вдохновили более поздних художников-портретистов — Рубенса, Рембрандта и Веласкеса. На выставке в Вашингтоне они занимали отдельный зал. По словам Роберта Эхолса, «персонажи смотрят вам прямо в глаза. Кажется, они только что с вами встретились. Это оставляет впечатление какой-то современности: вы чувствуете, что могли бы видеть этих людей и сегодня. Прогуливаясь по улицам Венеции, вы можете узнать одного из них».

Самобытность тинтореттовских портретов проявилась в середине 1550-х годов, когда мастер начал проникать глубже в напряженность психологического состояния персонажа. Ранние же работы отличаются некоей задумчивостью, мечтательностью настроения и сдержанностью жестов; они выполнены тонкими линиями и яркими красками. Таков «Портрет молодого человека с голубым рукавом»; та же благородная меланхоличность прослеживается в его первом автопортрете. «Портрет дамы в трауре» приходится на перелом в творческой манере художника: в нем еще угадываются загадочность и утонченность образа, однако они уже дополнены печатью времени, эмоций и переживаний, запечатленных на лице портретируемой.

Поздние работы уже лишены этой легкости; образы становятся глубже, порой достигая предельной драматической силы выражения характера. В «Портрете молодого человека из семьи Дориа» Тинторетто находит способ установить прямой диалог между персонажем и зрителем: изображенный человек протягивает руку вперед, словно бы выходя с помощью этого жеста за физические пределы картины; его губы сжаты, будто он вот-вот собирается что-то сообщить. Используя технику тональных переходов, в «Портрете пожилого мужчины с седой бородой» мастер добивается эффекта расплывчатой композиции, которая отражает смятение героя, обнажает его сомнения и скрытые противоречия.

Слева: Якопо Тинторетто. Автопортрет. 1548. Холст, масло © Художественный музей Филадельфии, Филадельфия / Справа: Якопо Тинторетто. Автопортрет. 1588. Холст, масло © Лувр, ПарижСлева: Якопо Тинторетто. Автопортрет. 1548. Холст, масло © Художественный музей Филадельфии, Филадельфия / Справа: Якопо Тинторетто. Автопортрет. 1588. Холст, масло © Лувр, Париж

Наибольшего мастерства в этом жанре художник добился в своем самом позднем автопортрете. На нем Тинторетто предстает изможденным, даже несколько суровым, но вместе с тем в его глазах запечатлены внутренняя красота и отражение духовной силы. Однако этот портрет не оставляет ощущения беседы со зрителем: его герой словно бы ведет разговор с собой, смотря не вперед, а куда-то мимо или даже внутрь себя, окидывая мысленным взором пережитые годы, изведанные истины и оставшиеся без ответов вопросы.

Такой автопортрет, выполненный беспокойными видимыми мазками и передающий смятение чувств при полном отсутствии внешней идеализации, был по-настоящему революционным для искусства позднего Возрождения. В то время как Тициан изображал себя «патрицием, официально позирующим и роскошно одетым», объясняют Эхолс и Ильчман, Тинторетто представлялся без украшательств. Говоря об этом произведении, кураторы заявляют: «Возможно, перед нами первый автономный автопортрет в европейском искусстве, который сделал манеру художника столь видимой, действуя почти как подпись. Именно отсюда начинается линия, ведущая к свободной живописи автопортретов Рембрандта, Ван Гога и Сезанна».

Тинторетто не только заложил основы честного автопортрета, но и в целом сильно повлиял на развитие живописи: его свободная техника нанесения краски и эскизная манера, демонстрирующая мастерство рисунка и колорита, — прецедент, который прослеживается в работах таких его последователей, как Эль Греко или Гюстав Курбе. По словам Ильчмана, «трудно представить, какими стали бы без Тинторетто в роли предшественника более поздние художники, такие, как Рубенс или Делакруа, которые любили богатую игру красок и решительные, агрессивные мазки». В действительности к нему обращаются до сих пор: в Венеции проходит LVIII художественная биеннале, на которой Пушкинский музей организовал «Тайное братство» — выставку медиахудожников, вдохновленных Тинторетто и переосмысляющих его технику работы с пространством произведения. Это лишний раз доказывает: искусство старого мастера будет жить вечно не только на стенах дворцов, церквей и музеев, но и в художественном опыте потомков.


Эпизод из фильма Вуди Аллена «Все говорят, что я люблю тебя» (1996), посвященный «гению небольшого роста, но с твердым характером, который воспел в своих полотнах Венецию XVI века». Съемки проводились в скуоле Сан-Рокко, расписанной художником.


ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202364329
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202338345