Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20243056В Театральном центре «На Страстном» прошла очередная церемония вручения премии московского отделения СТД «Гвоздь сезона» — судя по всему, последняя в привычном формате.
Писать о «Гвозде» никогда не приходило в голову: как правило, видеозапись церемонии уже на следующий день оказывалась в YouTube, и все интересующиеся легко могли обойтись без занудливых пересказов. На этот раз церемонию решили не делать достоянием широкой общественности. Бог весть, было ли это решением правления СТД или ведущих и соавторов «Гвоздя» — Константина Богомолова и Сергея Епишева. Не попавшие в зал, конечно, чувствуют себя обделенными, но не исключено, что решение оказалось правильным. В нездоровой общественной обстановке и более безобидные зрелища оскорбляют чьи-то чувства, а уж Богомолов и Епишев чувств не щадят, выдерживая свой конферанс в неизменном стиле бодрой и нажористой наглости. Обескураживающее действие «Гвоздя» который год наглядно иллюстрируется обиженными реакциями первого зама председателя СТД Евгения Стеблова. Он произносит свое напутственное слово в самом начале церемонии, однако за те пять-десять минут, что сцену перед его появлением разогревают Богомолов с Епишевым, успевает разнервничаться. В этом году церемония началась с энергичного коуба, состоявшего из электронного бита и закольцованной фразы Стеблова с какого-то обсуждения: «Ну просто волосы дыбом встают, когда иной раз приходится смотреть спектакли». Юмора Евгений Юрьевич явно не оценил и вместо положенного по протоколу поздравления лауреатам «Гвоздя» начал рассылать в адрес ведущих не очень внятные колкости вперемежку с цитатами из Священного Писания.
Невнимание к нынешним лауреатам, впрочем, не назовешь непростительным. Сам список лучших спектаклей Москвы прошлого сезона, предложенный экспертами «Гвоздя», выглядит, как бы это поделикатнее… экстравагантно, что ли. Если с тотальным отсутствием в нем номинантов грядущей «Золотой маски» еще можно как-то смириться, то недостача резонансных спектаклей, «Маской» отвергнутых, не объяснима ровно ничем. Почему «Гвоздя» удостоился «Принц и нищий» Театриума на Серпуховке, а, скажем, не «Улыбнись нам, Господи» Театра Вахтангова? Почему РАМТ оказался представлен не «Ладой, или Радостью» Марины Брусникиной, понравившейся многим, а «Цветами для Элджернона» Юрия Грымова? Возможно, эти (признаюсь, не виденные мною) спектакли превосходны, но действительно ли они превосходят своих многочисленных конкурентов? Не менее странно выглядел неожиданный интерес экспертов «Гвоздя» к оперному жанру, который прежде мало их занимал. Одинокая «Аида» Театра Станиславского и Немировича-Данченко боролась за звание лучшего спектакля кроме перечисленных с «Фантазиями Фарятьева» «Мастерской Фоменко» и «Кантом» Театра Маяковского. В итоге «Кант» Миндаугаса Карбаускиса выглядел бесспорным, стопроцентным фаворитом и получил главный «Гвоздь»: если все делалось именно для этой благородной цели, то спецоперацию следует признать успешной.
В этой ситуации традиционная претензия к Епишеву и Богомолову, что они-де оттесняют лауреатов на периферию зрительского внимания, оказалась снята автоматически: чувствуя неловкость наградного расклада, лауреаты сами торопились эвакуироваться со сцены и, кажется, не особенно возражали против едких шуток, раздававшихся в их адрес. Мораль «Принца и нищего» излагалась со сцены в стихотворной форме: «Не жизнь, а сказка, если ты Дерипаска». «Фантазии Фарятьева» стали поводом для стилизации словесной диареи театрального критика: «Этот спектакль о дантисте, человеке, который лечит зубы, поставлен в театре, который лечит души. Он, образно говоря, стал коронкой репертуара». «Канта» чествовали под песню «Tiger Lillies Life's a Cunt», величали взрывным событием в жизни Центрального округа города Москвы и красивой окантовкой театрального процесса. Епишев задался вопросом, почему артистов Филиппова и Костолевского часто занимают в тандеме, и ответил на него от имени каждого из артистов, а также от имени режиссера Карбаускиса: получилось похоже. Богомолов исполнил томный романс под Вертинского, горюя о том, что Карбаускис расфрендил его в Фейсбуке: «Погашен мой PC, будь проклят Цукерберг». Впрочем, от обсуждения содержания спектакля ведущие «Гвоздя» уклонились, сославшись на то, что ничего в нем не поняли: «наш разум чист и чужд всякой критики».
На Страстном отмечали конец прекрасной эпохи: стихия карнавала осталась в прошлом — уже хотя бы потому, что маски окончательно сброшены.
Поболе досталось в этот вечер РАМТу. Автора спектакля «Цветы для Элджернона» Юрия Грымова ведущие назвали «мумудрым и мумучающимся», а его ангажемент в театре объяснили тем, что худрук Алексей Бородин принял Грымова за Крымова. Однако, по словам ведущих, все закончилось благополучно: Грымов, «как Дантес, попал с первого раза и навсегда», поэтому артисты РАМТа теперь наносят друг другу «грым» и повторяют «Грым наш». Поводом для отдельной феерической репризы стал недавний выпуск в РАМТе «Нюрнбергского процесса» и «Денискиных рассказов». Епишев с Богомоловым прикинули распределение на «Адольфкины рассказы»: Штирлица сыграет, конечно, артист Исаев.
Много «теплых» слов досталось немецкому классику Петеру Штайну, режиссеру «Аиды». Это было, что называется, «алаверды»: Штайн в интервью перед премьерой своего «Годунова» в театре Et Cetera вдруг кинулся критиковать ленкомовский спектакль Богомолова по той же пьесе Пушкина. Между тем хваленая премьера Штайна была принята довольно кисло. Богомолов сообщил, что опечален провалом «Бориса Годунова». «Твоего, Костя?» — поинтересовался Епишев. «Ах, если бы…» Приглашение Штайна стало поводом и для поэтического упражнения на тему западных санкций и русского миролюбия: «Они нам — рашн швайн, а мы им — здравствуй, Штайн».
Все эти беззаконные колкости в другой подаче, возможно, звучали бы зло, однако Богомолов с Епишевым надежно растворили их в общей атмосфере обаятельной вседозволенности. Из числа награждаемых органичнее всего в происходящее на сцене вписалась Тереза Дурова с ее цирковыми генами. Не побоявшись подвоха, она взяла протянутую ей плетку и бросилась дрессировать распоясавшихся животных, прикинувшихся ведущими вечера. А потом, у микрофона, сказала, что узнала их — пару отчаянных рыжих клоунов.
В полтора часа «Гвоздя сезона» уместилось увесистое черт-те что: Богомолов и Епишев являлись к публике, потрясая накладными животами, и пускались в апарты, беседуя с сидящими в зале режиссерами Волкостреловым и Житинкиным. Пели истинно русскую песню Вики Цыгановой (вместе со стриптизерами из клуба «Эгоистка» в нарядных кожаных трусах патриотического кроя) и «аидскую» (ну то есть про оперу «Аида»). Занимались контрпропагандой гомосексуализма, разоблачали театрального Левиафана, приветствовали ведущего артиста труппы Альфа-Центаврского драматического театра имени Чубакки и высекали сок из березового планшета сцены центра «На Страстном» (эта мизансцена была представлена как фрагмент из нового спектакля московского губернского театра «Русское дышло»). И совершенно напрасно артист Олег Соколов репликами пушкинского героя призывал Председателя (понятно какого — председателя СТД) остановить пир во время чумы: «наперсники Калягулы» раздухарились как в последний раз.
Раз этот, судя по всему, действительно был последним. И дело не только в том, что и Богомолов, и Епишев давно переросли возраст и статус коверных. Поменялось время, и на Страстном отмечали конец прекрасной эпохи. Стихия карнавала осталась в прошлом — уже хотя бы потому, что маски окончательно сброшены. Да и шутить дальше каждому предлагается преимущественно за свой счет: на регулярные банкеты во время грядущей чумы, по-видимому, элементарно не хватит бюджета.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20243056Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20244320Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202411452Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202418045Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202418704Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202421425Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202422195Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202427315Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202427527Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202428243