20 января 2022Театр
1446

Гибридная чума, или Оба хуже

Театр-2021: субъективные антиитоги Алены Карась

текст: Алена Карась
Detailed_picture© RTBF

А вот теперь, когда 2022 год уже начался в полную силу, помянем недобрым словом 2021-й. Авторы Кольты вспоминают все худшее, что происходило в культурном поле в ушедшем году.

* * *

COLTA.RU публикует полемический текст Алены Карась, рассчитывая на продолжение дискуссии, к которой редакция приглашает всех заинтересованных лиц.

Мы, кажется, навсегда привыкаем к гибридным видам ада. С одной стороны, война идет, а с другой — не идет. Пандемия есть, а с другой стороны — нет. Театр есть, а с другой стороны… Оно и понятно: сама жизнь меняется на глазах — она, конечно, есть, а с другой стороны...

На этом подведение антиитогов театрального 2021-го можно было бы и закончить.

Стояла недавно в очереди на оперный спектакль в конкурсе «Золотой маски». Оживленная публика дисциплинированно и уже привычно доставала свои телефоны, QR-коды и паспорта, предвкушая праздник театра — который неистребим, конечно, но (как это уже было, кстати, не раз — например, в начале 90-х) выдавливает из своих кресел значительную часть зрителей, не желая этого замечать. Более того, к концу прошлого года театры повсеместно стали играть роль сегрегаторов и воодушевленных пропагандистов новой биополитики и биоэтики. Сначала Метрополитен-опера (опережая всех) ввела режим 2G, сделав свои спектакли доступными только для вакцинированных зрителей и музыкантов. То же самое постепенно сделали в Париже и Вене, Петербурге и Москве. Забавно, что самое большое театральное событие прошлого года в Москве — премьера «Войны и мира» в Вахтанговском театре — одновременно стало и первым массовым съездом гостей с QR-кодами.

Вспоминаю попытку тихого сопротивления театров, когда идея о грин-пассах в качестве обязательного приложения к билетам только обсуждалась. Нет, говорили многие гордо, мы не пойдем на это ни за что! Но вот уже не только 3G-режим, но и 2G не обсуждается и кажется адекватной мерой — и это на фоне ежедневных массовых перевозок в метро, где во время часа пик часто нет не только «куаров», но даже масок. Я не говорю о том, что эта мера излишняя, — не мое это дело, в конце концов. Я не знаю, как правильно/неправильно, — этого, боюсь, сегодня не знает никто. Но паспорта вместе с «куарами» и праздничным возбуждением, сервильный и высокомерный жест — все это явный перебор для меня, переставшей, по сути, ходить в театр и наблюдающей за тем, как из того или иного — пускай и очень яркого — спектакля вырастают медиасобытия вселенского масштаба. Театр, призванный объединять зрителей, стал едва ли не главным местом разделения общества.

Мы как будто оказались наконец гражданами суверенного государства, целью которого является производство чрезвычайного положения без конца и без дна, где отступают всякие различия между людьми, между их выбором, предпочтениями.

Жанр требует перехода от общего к частному — и тут трудно забыть о коллизии, произошедшей с назначениями в оба Художественных театра. Сначала Минкульт принял решение о снятии с поста худрука МХТ Сергея Женовача — и глава ведомства не сочла нужным принести извинения за волюнтаристское назначение предыдущего руководства: Сергею Женовачу, столь обласканному два года назад, даже слов благодарности не дали сказать. Искренне радуясь назначению в худруки МХТ Константина Хабенского, все мы с тревогой смотрим в будущее, где возможны любые, никакой логикой не обеспеченные перемены. Теперь даже власть в чистом виде не обвинить: часть решений давно обеспечивает гибридный орган управления культурой — эксперты, авторитеты, сообщество.

Потом директором МХАТа им. Горького был назначен Владимир Кехман — и циничное фиглярство, которое он устроил, сковырнув пальчиком портрет Эдуарда Боякова («Видите, Татьяна Васильевна, его нет — да и не было никогда»), стало эталонным образом того «гибридного» ада, в котором мы все оказались и в котором не оказалось дна.

Совсем не ясно, стоит ли что-то защищать, а если все-таки стоит — то что именно. Мы как будто оказались наконец гражданами суверенного государства, целью которого является производство чрезвычайного положения без конца и без дна, где отступают всякие различия между людьми, между их выбором, предпочтениями. Мы — голая жизнь, о которой писал Джорджо Агамбен в «Homo Sacer», и все равно, кого и как назначат руководить театрами, какой режим просмотра спектаклей нам предложат в следующей главе. Те, кому раньше было противно заходить во МХАТ при Боякове, пусть попробуют теперь ходить туда при Кехмане. Оба хуже: чрезвычайная ситуация, оставив нам «голую жизнь», отменила даже намек на различия между ними. Этот список отмен различий каждый может продолжить по-своему — но для меня «предлагаемые обстоятельства», в которых оказалась российская сцена в 2021-м, сами по себе являются главными антиитогами ушедшего театрального года.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202319746
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325160