Двадцатый год начинается

Первое событие театрального 2020 года — гастроли фламандской танцевальной компании Rosas с тремя спектаклями Анны Терезы Де Кеерсмакер. Почтенную программу «Барток/Бетховен/Шенберг» фестиваль «Золотая маска» покажет на сцене МАМТа 17 и 18 января. Комментирует Софья Дымова.

Программа почтенная — потому что впервые была собрана хореографом Кеерсмакер 14 лет назад как дайджест собственных работ разных периодов. Пять лет назад эту программу исполнили в Парижской опере, где Кеерсмакер привечена интендантом Стефаном Лисснером: на память осталась видеозапись, где блистают лучшие силы труппы. Наконец, минувшим летом триптих возобновил совместно с труппой Rosas брюссельский La Monnaie.

От слова «ретроспектива» автор открещивается: танец существует только в настоящем и потому всегда современен, у него нет прошлого. В программе три части.

Сначала — «Струнный квартет № 4» Бартока (поставлен 34 года назад). Четыре музыканта на арьере, планшет вытаптывают четыре танцовщицы в черных ботинках. Кокетливые переглядки в паузах, потом — заземленные chassé и прыжки, движение в основном синхронное.

В центре — «Большая фуга» Бетховена (выпущена 28 лет назад). Музыканты на тех же местах. Лобовое соответствие танцевальных линий движению инструментальных голосов: хореограф без конца тасует две пластические фразы. Упал подкошенным, перекат, вскок, пробег, прыжок на месте, снова в пол, замер в напряжении. В парижской инкарнации спектакля участвовали восемь артистов, а казалось, что полтора десятка, и чисто орнаментальный эффект движения пластической массы захватывал. Теперь на сцене четверо мужчин — в пандан женскому квартету первой части.

Финал — «Просветленная ночь» Шенберга (шесть лет с момента последней редакции). Состав струнных разрастается до целого оркестра и перемещается в яму, на сцене вырастает лес. Феминное vs маскулинное. Робкий нарратив: попытка договаривать за красноречивой и без того музыкой рождает мелодраматические эффекты — чего не ждешь от contemporary dance. В Москве из четырнадцати участников останутся двое.

То есть спектакли со временем сворачиваются до черной дыры, и смотреть мешковатые танцы Кеерсмакер все труднее. Они и в парижском варианте не были зрелищными. Черный кабинет, черные костюмы, свет (им распоряжаются сама Кеерсмакер и Люк Шальтен), уводящий в темноту стопы артистов и ставящий их тела на грань исчезновения. Долгая раскачка, изнуряющая зрителей и почти не уходящих со сцены исполнителей. Статическое движение, ни следа от двигательного американского оптимизма «Дождя».

Автор вечера утверждает: танец всегда современен, потому что его исполняют современные тела, современен по факту возникновения здесь и сейчас. Не есть ли это риторическая уловка?

Три года назад мы восхитились парижской постановкой «Così fan tutte» Кеерсмакер; мнимая легкость и белизна этого спектакля теперь как бы вывернуты наизнанку. А может быть, конечно, тогда нам просто понравились белые стенки Palais Garnier.

Соль парижской видеозаписи 2015 года — сверхкрупные планы артистов, выхваченные микрофонами стуки, шорохи и сбитое дыхание, движение камеры как способ дополнения и трансформации хореографии. Кеерсмакер прежде работала с кинокамерой и знает цену такой трансформации (см. «Rosas danst Rosas»). Теперь ничего этого не будет: зал-пустошь Музыкального театра, и зритель в нем лишен помощи и подсказки.

Автор вечера утверждает: танец всегда современен, потому что его исполняют современные тела, современен по факту возникновения здесь и сейчас. Не есть ли это риторическая уловка? Мы сталкиваемся с данностью спектакля и даже триптиха спектаклей, созданного очень давно (15 лет театрального времени — совсем не то же, что 15 лет времени бытового), хотя и пропущенного через телесный аппарат новых артистов. Язык стирается, мы пытаемся уловить его и сопоставить с собою сегодняшними. Предстоящие два вечера «одного из самых выдающихся современных европейских хореографов» — повод ответить на вопрос, что современно.

Гранд-дама современного танца, легендарная, одна из самых выдающихся. Что значат эти ярлыки? Ничего.

Попросту: мало кому в России известная художница. Не считать же много кем профессионалов и тех зрителей, что видели в Москве два других спектакля Кеерсмакер — «Фазу» и «Дождь». Одна из многих, очень многих — стоит только начать перечислять авторов contemporary dance. К каждому из них хочется приклеить какое-нибудь прекрасное слово. Например, «великий». Или «один из выдающихся».

Несмотря на бурный расцвет фестивалей, гастроли зарубежных деятелей contemporary dance в России — все еще как высадки инопланетян. На их планетах атмосфера несравнимо плотнее нашей. Их спектакли для нас — диковины, а не часть процесса, естественных и многообразных движений культуры и, пардон, человеческого духа. Отечественная сцена функционирует как хрестоматия, мавзолей, собрание гипербол — вот и Анна Тереза Де Кеерсмакер, делающая современный танец 40 лет кряду, для нас великая, но уж никак не одна из многих. Современный танец в России мыслится по вертикали, что попросту обесценивает его. Что современно?

Альтернативный вариант начала этого текста: «Глубоко символично, что смыслообразующие работы одного из главных действующих лиц европейской танцевальной сцены демонстрируются в России в самом начале нового десятилетия».

Понравился материал? Помоги сайту!

Подписывайтесь на наши обновления

Еженедельная рассылка COLTA.RU о самом интересном за 7 дней

Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен

RSS-поток новостей COLTA.RU