«Ну какой Сталин, ну елки-палки»

Наталия Зотова поговорила с режиссером фильма «Самовыдвиженка» Юлией Киселевой о девушке, которая проделала эволюцию от Болотной до «Крымнаша»

текст: Наталия Зотова
Detailed_pictureКадр из фильма «Самовыдвиженка»© Киновидеостудия «Риск»

Приходите смотреть и обсуждать с нами фильм «Самовыдвиженка» из конкурса «Артдокфеста» этого года и вообще гражданский активизм и его судьбы 13 декабря в 15:00 в рамках нашего проекта «Синема верите». В обсуждении примут участие публицист Илья Будрайтскис, руководитель «Театра.doc» Елена Гремина, социолог, профессор Высшей школы экономики Симон Кордонский, журналист и участник проекта ОВД-Инфо Григорий Охотин, а также режиссер фильма Юлия Киселева и его героиня Дарья Сорокина.

Записаться на показ обязательно нужно вот здесь.

Дарья Сорокина стала муниципальным депутатом в 2012 году — тогда в районные собрания попало много независимых людей. Она выдвинулась от «Справедливой России», которую в начале фильма называет «наименьшим злом» из четырех парламентских партий. Теперь Дарья — активист «СР», у нее собственный сайт, где выставлены фото с пресс-конференций и дебатов, и она, по собственному признанию, надеется, что партия выдвинет ее в Госдуму. Заканчивается «Самовыдвиженка» кадрами, где Сорокина заводит толпу на митинге в День народного единства в окружении флагов Новороссии и «России молодой».

Юлия КиселеваЮлия Киселева

— Даша впервые появляется в вашем фильме 2011 года «Широкие объятия» — про дом престарелых. Почему вы ее выбрали главной героиней нового фильма?

— Наверное, все началось с Болотной площади. Мы с ней тогда встретились по какому-то поводу, она вдруг говорит: «Я пойду в муниципальные депутаты». А я-то ее видела до этого, я понимаю, какой из нее депутат. Девочка-волонтер в доме престарелых, ну какие у нее шансы стать депутатом, при том что связей у нее не было? Но у нее было рвение: мы перевернем мир, Путин уйдет, все эти протестные настроения. Про эту энергию я и начала снимать. Я продумывала план: первая глава у меня будет про то, как Даша не прошла на выборах и я спрашивала, что она будет дальше делать. Ну а когда она на выборах победила, дальше стало делать нечего.

— Почему нечего?

— Для фильма нужна трансформация, драматургия.

— Разве это не трансформация? Обычный человек стал депутатом, борется с коллегами по собранию, спасает бабушек и собак.

— Ну и? Я в этом не вижу драматургии. По сути, эта часть, о которой вы говорите, занимает в фильме 20 минут. Получилась бы новелла на 20 минут, как человек пришел на выборы и победил. В то время ведь все бросились снимать эти митинги. На Болотной мы были: ходили, смотрели, но не понимали, что из этого может получиться. Мне нужен был герой, нужно было какое-то развитие.

Кадр из фильма «Самовыдвиженка»Кадр из фильма «Самовыдвиженка»© Киновидеостудия «Риск»

— А когда вы поняли, что фильм будет про то, про что он получился?

— Я вообще-то хотела про личную жизнь снимать. Где-то через год после выборов мы с Дашей увиделись, сидим в кафешке, и тут она говорит: «Всегда мечтала работать с мужиками, как сейчас, а личная жизнь вообще не складывается». Я подумала — вот, блин, конфликт-то! Она же такая: все время прически, маникюр… Но отсутствие личной жизни оказалось снять достаточно тяжело, тем более что у Даши не было по этому поводу особых страданий. И вдруг говорит: «Я на Селигер поеду». Я говорю: «Боже мой, это же не твой лагерь». — «А что, прикольно». Ну, раз поменялась ее политическая позиция, надо на этом фильм строить. Начинается фильм с митинга на Болотной, а заканчивается митингом 4 ноября. Вот такая трансформация.

Мы до сих пор с ней спорим про политику. Но лучше не спорить — поссоришься сразу. Мировоззрение у нее поменялось кардинально. Это удивительно: я со стороны на это все смотрю, ни в протестных, ни в проправительственных движениях не участвую. И там, и там я вижу пропаганду. И на нее сначала одна пропаганда действовала, и я говорила: «Да послушай себя со стороны, какой ты бред несешь». Она отвечала: «Нет, ты что, Путин уйдет». И теперь я говорю то же самое: «Ты несешь бред, но уже другой бред. Ну какой Сталин, ну елки-палки». Я бы сказала, это кино про пропаганду.

— Даша, когда посмотрела фильм, поняла, о чем он?

— Она до сих пор меня спрашивает, какая мысль у фильма — она думает, что все ее будут спрашивать об этом. Даша, на мой взгляд, воспринимает фильм как пиар — не зря же она на первый показ на «Артдокфесте» приведет человек 20—30. Она мне уже две недели пишет эсэмэски: «Ты знаешь, кто придет на наш показ — тот-то и тот-то!»

— Какие отзывы вы получаете на фильм?

— Меня мастер, Игорь Григорьев, позвал во ВГИК показать фильм студентам. Сидят такие первокурсники, ногу на ногу: «Что вы хотели этим фильмом сказать? Вы хотели, чтобы мы пошли за нее голосовать или чтобы мы над ней посмеялись?»

Мы в 2009 году сняли фильм про «Россию молодую». Просто внедрились туда и снимали все, что видели. И на больших фестивалях нас ставили отдельно от программы, в конкурс не включали, а в кулуарах спрашивали: «Вам заплатили?» Никто не верил, что фильм про политику мы снимали бесплатно, потому что он был не обличающим. И этот тоже не обличающий.

— А для вас самой это кино про что?

— Для меня — про Дашу. Если бы я начала снимать и заметила трансформацию героя, это все равно было бы интересно. Если бы она сначала была волонтером, а потом стала, не знаю, пожарным. Но здесь трансформация в том, что поменялись политические взгляды, энергетика.

— Энергетика?

— Во времена волонтерства она была такой мягкой, спокойной девочкой. А в один из дней съемок мы с ней едем в машине, сидит рядом со мной такой комок нервов и командным голосом: «Юля, ты не туда едешь, поворачивай!» Мужчины просто ее боятся.

— Даша типична? Переход от времени протестов к эпохе Крыма так на многих отразился?

— Общество — это ведь люди. Все процессы отражаются на нас. Мальчик вот расстроился, Антон (друг Даши, помогавший ей избраться в депутаты. — Ред.). Дашка мне жаловалась: «Вот, он перестал со мной общаться, я не знаю почему». Мы его нашли и узнали почему.

Кадр из фильма «Самовыдвиженка»Кадр из фильма «Самовыдвиженка»© Киновидеостудия «Риск»

— Я в фильме только от Антона и слышу какую-то оценку трансформации Даши. Меня удивило, что вы не спрашиваете ее прямо о политических взглядах. Про Сталина я вообще впервые слышу от вас — в фильме этого не было.

— А там это не нужно. Я Антона как раз и вставила, чтобы тем, кому так непонятно, стало уж совсем ясно: Даша перешла в другой лагерь. Не все же могут знать Мищенко, не все могут понимать, что Селигер — проправительственный форум. Для них я и вставила слова Антона, что Даша раньше была против Путина, а сейчас она за Путина с ленточками и Крым.

— Но сама Даша у тебя нигде не говорит ни про Крым, ни про Путина…

— У меня был вариант монтажа, где говорит. И тема с Украиной у нас там была: она ездила на Украину чем-то помогать Донбассу, ее «Правый сектор» (запрещенная в России организация. — Ред.) в розыск объявлял. Но мы решили эту тему не развивать. Кино же не словами должно говорить, а образами. Когда Даша на митинге едет на платформе, как статуя Свободы с мегафоном, и спрашивает у товарищей: «Что мы кричим?» — зачем это растолковывать? Зритель должен включаться в процесс.

— Даша вам нравится?

— Знаете, есть отношение к человеку и есть — к его политическим взглядам. У меня есть друзья, чьи политические взгляды я не разделяю, поэтому мы про политику не говорим. Не знаю, насколько ее политика испортит, но изначально Даша — очень добрый человек. Такие люди в политике с трудом выживают. Алчность, например, в ней не проснулась. Мы с ней виделись прошлой зимой, это был момент, когда она как раз нигде не работала. Муниципальным депутатам же не платят. «А меня мама кормит. Мне много не надо: на еду, на проезд, ну, ногти сделать».

Кадр из фильма «Самовыдвиженка»Кадр из фильма «Самовыдвиженка»© Киновидеостудия «Риск»

Приходит сама Даша — со сложной укладкой, вместе с двумя муниципальными депутатами от «СР» с триколорами на лацканах пиджаков.

«Мне кажется, режиссер хотела показать рост, — говорит мне Даша, объясняя, в чем смысл фильма, и добавляет: — Очень многое поменялось с тех пор, как я избралась. Мои взгляды тоже поменялись. И за то, что я говорила раньше, мне сейчас, с высоты этого опыта, немножко стыдно. С другой стороны, я понимаю, что у меня было недостаточно информации. В фильме много моментов, где я наивно или нелепо выгляжу. Самое интересное, что взгляды-то у меня совсем не поменялись, они просто оформились. У меня были принципы — за справедливость, за честность, за людей, и на тот момент мне казалось, что правильно их реализовать вот так. Но когда начинаешь больше узнавать, заниматься политикой, становится ясно, что все не так однозначно».


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202349567
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202342822