10 июля 2020Общество
248

«Письмо ста пятидесяти»: декларация независимости

Поэт и эссеист Алексей Цветков о письме в Harper's Magazine, давлении слева и о минимальном либерализме

текст: Алексей Цветков
Detailed_picture© Bmoi / Flickr

7 июля в американском журнале Harper's Magazine появилось открытое «Письмо о справедливости и свободе дискуссий», которое подписали 152 человека: писатели, ученые, публичные интеллектуалы и активисты, в том числе Салман Рушди, Джоан Роулинг, Маргарет Этвуд и Фрэнсис Фукуяма.

«Письмо ста пятидесяти» — это первая коллективная реакция на репрессивный общественно-идеологический климат, ставший уже привычной декорацией сегодняшнего дня, с его кульминацией в так называемой культуре отмены (cancel culture).

Раздел «Общество» публикует сегодня три отклика на этот документ — поэта и эссеиста Алексея Цветкова, философа Артемия Магуна и английского музыканта и писателя Джеймса Янга.

В самом ближайшем будущем раздел обещает продолжить эту необходимую и давно назревшую дискуссию.

Когда в публичном дискурсе случается нечто беспрецедентное, это обычно реакция на беспрецедентные обстоятельства.

Тот факт, что мы живем в эпоху беспрецедентных обстоятельств, для многих очевиден и не нуждается в подробных объяснениях: тут и глобальный кризис либеральной демократии, и утрата популярности традиционными политическими партиями, которые на протяжении послевоенного периода вели свои страны к благосостоянию, и развал традиционных экономических и военных союзов — и, конечно же, дрейф значительной части электората к флангам политического спектра.

Но беспрецедентность коллективного открытого письма в американском журнале Harper's Magazine заключается не столько в том, что оно обращает внимание на одну из острых современных проблем — растущее давление на свободу слова в странах Запада, сколько в наборе подписей, стоящих под ним. Их больше ста — в том числе писатели, историки, журналисты, экономисты, философы, политики, те, кого называют публичными интеллектуалами, — и эти имена покрывают значительную часть спектра мировоззрений, имена, которые крайне неожиданно увидеть в одном списке. С левой стороны спектра — лингвист и публицист Ноам Чомски, поэт и колумнист журнала Nation Ката Поллит, политолог Майкл Уолзер и ветеран феминистского движения Глория Стайнем, с правой — экономист и историк Дейдре Макклоски, политолог Фрэнсис Фукуяма, политические обозреватели Дэвид Фрам и Дэвид Брукс. Некоторые из этих имен хорошо известны и российской аудитории — например, Гарри Каспаров и Джоан Роулинг.

Эти люди решили отложить в сторону свои разногласия, местами довольно непримиримые, с целью противостоять тому, что им представляется общей бедой. Все они протестуют против усиливающейся цензуры в публичном пространстве, фактических табу на некоторые мнения и точки зрения. Вот как эта атмосфера охарактеризована в письме:

«Издателей увольняют за проблемные статьи; книги изымают из оборота, вменяя им неаутентичность; журналистам запрещают писать на некоторые темы; профессоров подвергают разбирательству за цитирование в аудитории литературных произведений; научного работника увольняют за распространение отрецензированной коллегами академической статьи, а руководителей организаций увольняют порой всего лишь за неуклюжие ошибки».

Что же должно было произойти, чтобы носители таких несхожих мировоззрений подписались под единым манифестом? Жалобы на цензуру раздавались в основном с правой стороны уже довольно давно, большей частью на инциденты в ряде университетов, где прогрессивно настроенные студенты неоднократно срывали выступления приглашенных неполиткорректных лекторов, причем иногда дело доходило даже до рукоприкладства. В последнее время подобные инциденты все чаще инспирируются замкнутыми группами с сепаратной повесткой: она может быть расовой, феминистской, экологической и любой другой. Объединяют эти инциденты групповое чувство социальной обиды со стороны протестующих и нежелание выслушивать аргументы стороны, которую они рассматривают как делегатов обидчика.

Если взглянуть на перечень подписавших, в их числе можно найти пострадавших от такой непоколебимой интерсекциональной праведности. Случай Джоан Роулинг у всех на слуху, но я хотел бы остановиться на судьбе Иена Бурумы, известного британско-нидерландского журналиста и историка.

В 2017 году Бурума был приглашен на освободившуюся должность главного редактора ведущего интеллектуального журнала США New York Review of Books. Помнится, в ту пору это назначение было встречено аплодисментами и упованием на то, что новый редактор сумеет вдохнуть новую жизнь в журнал, к тому времени выглядевший уже довольно утомленным.

Сбыться этим мечтам было не суждено. В разгар кампании #MeToo Бурума опубликовал статью одного из тех, кто пал ее жертвой, с попыткой оправдаться, статья вызвала в некоторых кругах бурю возмущения, и Бурума был вынужден оставить свой пост, пробыв на нем менее года. Аргументы автора скандальной статьи могли быть неубедительными, но это был редакционный выбор Бурумы, и первая же его ошибка оказалась ошибкой сапера.

Чтобы понять событие в контексте, надо иметь представление о репутации журнала. Основанный в 1960-х годах New York Review of Books традиционно считался оплотом свободомыслия. В свое время журнал выпустил номер, на обложке которого была изображена схема сборки атомной бомбы в домашних условиях. Насколько я помню, тогда никто уволен не был. Но сегодня некоторые темы напоминают пресловутый «третий рельс» в метро — шину, по которой передается ток высокого напряжения и прикосновение к которой убивает.

Можно, конечно, возразить: свобода слова защищена в США конституцией, и государство пока не принимало серьезных мер по ее ограничению — если не считать некоторой эрозии в связи с пресловутой «войной с терроризмом». Но полагать, что государство — единственный актор, способный ограничивать нашу свободу, ошибочно. По мнению ирландского философа Филипа Петитта, реальная свобода предполагает не только отсутствие государственных запретов, но также «недоминирование», то есть ситуацию, в которой наши действия не ограничены потенциальным давлением, не обязательно предусмотренным в законодательстве, — в данном случае сокрушительным натиском со стороны некоторых сегментов общественного мнения и прогрессирующим табуированием определенных концепций, а иногда и отдельных слов.

Характерно, что следы этого давления можно обнаружить даже в самом тексте письма: в первый абзац включены ритуальные фразы с целью отмежеваться от Дональда Трампа и намек на правые круги, «эксплуатирующие» (то есть предающие широкой огласке) просчеты левых. Это явно сделано с целью успокоить подписантов с левого фланга, особенно сильно чувствующих интерсекциональное давление.

Оговорок оказалось недостаточно — некоторые, ознакомившись с составом подписантов, свои подписи все же отозвали.

И, однако, в данный момент давление, о котором идет речь, исходит исключительно слева, а нынешний фарс в Белом доме на свободу слова никак заметно не влияет. Это не значит, что опасности справа не существует принципиально: первое, что приходит на память в нынешней ситуации, — это эпоха маккартизма, когда людям произвольно затыкали рты и ломали жизни, причем при поддержке государственного аппарата. Но маккартизм был язвой, избавиться от которой удалось сравнительно скоро, а в условиях нынешней поляризации перспективы неочевидны.

В качестве главного предмета своей тревоги авторы письма называют нарастающий illiberalism — противоположность «либерализму», никак не синонимичному большинству словоупотреблений этого понятия сегодня. Здесь явно отсылка к изначальному значению, которое это слово парадоксальным образом имело еще прежде своего появления на свет — в текстах Локка и Монтескье, Юма и Канта, Джефферсона и Мэдисона. Я сужу об этом не по догадке, а потому, что хорошо знаком со взглядами некоторых из подписантов.

Этот минимальный либерализм подразумевает приоритет индивидуума перед государством, неприкосновенность частной собственности, автономию личности, уважение к ее достоинству, всеобщее равенство перед законом — и свободу слова, без которой все остальные свободы немыслимы, потому что это оружие, необходимое для их защиты. Свобода — это когда мнение большинства, монолитного или сегментированного, не имеет значения. Имеют значение только аргументы и твое право на независимость. Только тогда ты можешь позволить себе роскошь быть правым или левым. Или вообще выйти вон из этой дихотомии.


Понравился материал? Помоги сайту!

Ссылки по теме
Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202319760
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325173