19 сентября 2019Общество
157

Человек в роли человека

Андрей Архангельский об истинном смысле флешмобов в защиту тех, кто осужден по «московскому делу»

текст: Андрей Архангельский
Detailed_picture© BBC News

«Я в порядке. Работаем. Прием. Че там у тебя? Давай. Начали. Проверили — все чисто. Парни, у нас гости» — это примерный набор из 16 слов, который произносит сегодня несчастный российский актер в патриотическом боевике. «Тяжелая, боярин… Дитятко у нас будет» — а это уже какой-нибудь исторический сериал — о шапке Мономаха, о доле царской и о том в итоге, что государственные интересы превыше всего. Все эти реплики бесконечно добрых полицейских, бояр и царских жен стираются из памяти мгновенно, не оставляя по себе ничего, — как и фамилии актеров, исполняющих эти роли. Автор, который смотрит по долгу службы сериалы и фильмы, уже не может подбирать уничижительные метафоры и может только повторить: «Актеры! От ваших нынешних ролей в истории кино не останется ничего».

Ничего.

Но сегодня эти же актеры — которые записывают видео в защиту Павла Устинова и стоят в одиночных пикетах — играют, напротив, свои лучшие роли. Это поразительная разница: за два дня мы увидели десятки прекрасно сыгранных мини-спектаклей и пронзительных ролей. Ваши реплики сегодня все цитируют, лайкают, постят, они запомнятся, а некоторые, возможно, даже останутся в истории — как остались в предыдущих поколениях «А воровал ты ее по советским законам?», и про баранов, и про государственную шерсть.

«Я тебе слова еще не давала! Вышел вон из класса! Замолкни и слушай теперь меня». К сожалению, учителям часто приходится, как мы знаем, играть такие роли — но не теперь. Теперь, когда они пишут письмо в защиту фигурантов «московского дела», они соответствуют образу учителя, который должен сеять — разумное, доброе, вечное. У учителей вчера тоже была хорошая роль.

Автор по инерции за словом «учителя» написал «врачи» — и стер, а потом подумал, что к вечеру врачи появятся, — и они появились. И им тоже есть что сказать. «Уже больше двух лет по всей стране катятся так называемые врачебные дела: арестовывают и судят за недоказанные преступления наших коллег. Некоторых из них нам удалось спасти от тюрьмы, но многие находятся в неволе, а есть и такие, которые не дожили до освобождения».

К сожалению, и священникам в последнее время не везло с ролями — им часто приходилось порицать современность, отрицать законы искусства и физики, сравнивать действия инакомыслящих с большевистским террором и прочее. Но позавчера священники выступили в своей естественной — и прекрасной — роли, призвав власть пересмотреть приговоры по «московскому делу». Это их лучшая роль — защищать страдающих, взывать к милосердию и (воспользуемся словом из официального заявления РПЦ) «печаловаться».

Непонятно, правда, как втиснуть в общую схему письмо айтишников — их роль по определению невидимая; они лишь холодно сообщают, что среди фигурантов «московского дела» есть двое сотрудников IT-сферы — уже осужденный по «дадинской» статье программист Константин Котов и IT-инженер Айдар Губайдулин. В переводе на русский это означает: актеры, конечно, крутые, но и за айтишников есть кому вступиться. Это «Оскар»; уметь сказать так мало — и так веско. Представители более чем пятнадцати некоммерческих организаций написали открытое письмо в поддержку фигуранта «московского дела» Алексея Миняйло — кто бы ни были эти люди, но и у них отличная роль.

Так вышло, что все, кто хотел, сейчас исполняют свои лучшие роли на этой безразмерной сцене — агоре, так сказать; играют роли из человеческого репертуара. Это оказалось жутко заразительно — сыграть человека.

Все завертелось непредсказуемо быстро, задул ветер истории еще с лета: малозначащее превращается в важное, уже ставшее по-дурному привычным — в непривычное. Выборы в Мосгордуму — в массовые протесты, жестокие задержания — в политизацию и протестное голосование, приговоры породили невиданную прежде волну социальной активности. Флешмоб актеров, казалось бы, — вещь самодостаточная, но и он был, оказывается, только началом. Каждый день ситуация с «московским делом» как бы умножает саму себя — на два.

Проще всего тут написать «волна», «лавина», «лавинообразно», но, пожалуй, это будет неточно. Это не лавина, а именно несколько камешков — но каких-то важных камешков — скатилось с горы. За которыми может быть что-то еще, а может — ничего, тишина.

Постмодерн никто не отменял, а сам постмодерн отменил человека. Это абсолютная ложь, конечно, — но в России постмодерн был понят именно так. Однако нынешняя лавина протестов — это в том числе и бунт против исчезновения личности, попытка вернуться в полноценное существование. И выходит так, что политика — это лучшая возможность побыть человеком. Парадокс, но именно политика является сегодня универсальным способом самоидентификации, возможностью собрать себя заново, ощутить себя целым, полным. «Московское дело» — политическое, и именно отношение к нему делает тебя цельным. Потому что, как сказал на видео актер Михаил Горевой, цитируя своего персонажа, — тут нельзя дать уклончивый ответ, после всего, что мы видели, тут приходится выбирать, да или нет. Пропаганда настойчиво отучала отличать добро от зла — и вот сейчас народная волна как бы возвращает эту простую меру весов на место: да — или нет.

Но в этой истории, конечно, не обойтись без подозрения, что все происходящее — часть какой-то очередной хитрой игры, что тем или этим выступающим «разрешили, намекнули» — а иначе бы они разве осмелились. Конечно, это спецоперация, конечно, управляемая волна, просто так все эти люди не станут, они уловили сигнал, что можно, — и всё под контролем Кремля, и поэтому вот Ургант вступился, и поэтому Галкин и все-все-все. Нет ничего искреннего, не верьте, не верьте, когда по садам закричат соловьи. Голунова отпустили потому, что это была часть игры. Устинов — тоже часть чьей-то игры, и все зависит от того, кто ее играет… От самих людей — ну, хорошо, конечно, что они выходят, но от них ничего не зависит, к сожалению... Кремль умеет использовать это неверие, он так научился подделывать чувства и манипулировать ими, что нам самим трудно поверить в то, что мы существуем.

Спор о том, настоящий ли флешмоб или управляемый, разрешенный, — это, на самом деле, древний спор, еще со времен Платона: зависит ли что-то в широком смысле от самих людей или все спроектировано заранее — богами, высшей силой, высшим разумом. И с тех пор на место абсолюта подставляют что угодно: «судьбу», «историю», «географию» или, допустим, «администрацию президента». Этому спору посвятил свою книгу «Открытое общество и его враги» Карл Поппер, который утверждал, что жизнь — хорошая штука именно оттого, что ничего не предрешено и все зависит от тебя.

И все эти письма, пикеты и новости — про людей — это и есть такое коллективное опровержение Платона. Люди даже не отдают себе в этом отчета, но все их флешмобы — это борьба за то, чтобы быть настоящими, а не объектами; собственным планом, а не чьим-то, не частью чужой игры.

Это заодно еще и спонтанное обретение самих себя в качестве личностей — вот о чем весь этот флешмоб. Обретение гражданских инстинктов у нас совпадает с длительным постсоветским процессом вылупления из «мы» обратно в «я», возвращением субъектности. Выступать в защиту другого — это по определению бесплатное, даровое действие, действие ради других; но люди, конечно, делают это и для себя. Обретают себя, защищая других. Происходит цепная реакция искренности и веры, и письмо священников тут особенно символично. Сейчас решается вопрос о том, сможет ли общество поверить в реальность своего существования — и своих усилий. Как это странно — что именно сейчас и именно так решается вопрос веры. Но, может быть, именно так он и должен решаться.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202350081
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202335274