Подводная мелодия

90-е, которые мы потеряли: Александр Чанцев читает книгу Максима Семеляка о Егоре Летове

текст: Александр Чанцев
Detailed_picture© Так говорил Егор Летов / «ВКонтакте»

В мае издательство «Индивидуум» выпускает книгу Максима Семеляка «Значит, ураган. Егор Летов: опыт лирического исследования». Александр Чанцев ее уже успел прочитать.

Книга Максима Семеляка, музыкального критика, журналиста и знакомца Летова, нашла себя между жанров. Оно и хорошо. Не только потому, что там же обитала и музыка «Гражданской обороны», сочетавшая в себе, например, искушенный американский гаражный рок для меломанов и самые обиходные советские песни, а уж про взгляды Летова, то панка, то имперца, и говорить не стоит. Необязательная жанровая привязка «Значит, ураган» («опыт лирического исследования») хороша тем, что не закатывает Летова и разговор о нем, как соленья в банки осенью, в определенную канву-колею: шаг влево, шаг вправо — расстрел. На что намекает даже аннотация: «За прошедшие 13 лет Летов стал, как и хотел, фольклорным персонажем, разойдясь на цитаты, лозунги и мемы». Хотел ли? Не оставляют сомнения, так ли уж хотел он стать героем спецпроекта «Медузы», и уж тем более нельзя быть уверенным, что так же плакал бы от счастья, как Дима Билан, когда Летов виртуально «пришел» на шоу «Голос». Удел мертвого классика — что делают классиком и тащат из могилы свадебным генералом на советы в том числе и нечестивых.

Между тем процессы идут, Летов действительно везде — в очередном трибьюте, в недавно вышедшем сборнике научных статей или даже в монографии, в книге своих ответов на форуме сайта группы, в японских клипах и мемах с котиками. Не хватает анекдотов, но за них пока ВК-сообщество «Так говорил Летов» — почти цитатник Мао на все случаи жизни.

Дискретным по дискретному — так строится книга Семеляка. Хотя, чувствуется, мотив был еще благороднее. Писать то и так, что и как хочется и кажется нужным. Как, собственно, пел — или не пел, распуская группу и отказываясь от концертов, — сам Летов. Поэтому книга открывается действительно уместным эпиграфом из Платонова — «однако эта музыка, теряя всякую мелодию и переходя в скрежещущий вопль наступления, все же имела ритм обыкновенного человеческого сердца и была проста и понятна тем, кто ее слушал». Автор объясняет, что хотел написать ее раньше, хотел записать серию бесед с Летовым у того дома, да помешало сначала что-то, а потом его смерть. А потом — звучит почти как стихотворное интро к песне — повествует о реке, которая, как у Саши Соколова, «называлась», о подмосковных дачах, детстве.

Как покупали диски в тех же Штатах или, пьяные, на балконе с видом на небоскребы долго болтали — наутро не вспомнить, о чем, только что Летов, в его манере, хлопал себя по коленям, когда что-то особенно нравилось.

Уже понятно, что не будет ни стандартной, второпях состряпанной биографии, где большинство сведений чужие, разной степени закавыченности, ни мемуара, якобы стыдливо приоткрывающего полную близость знакомца с классиком. Будет (чуть дальше) — о первой кассете «ГО» и цитата из Хайдеггера. Действительно «лирическое исследование», лучше и не определить. Почему Летов ностальгировал (ли) по Союзу и сблизился с партией, название которой Нельзя Больше Произносить. Отчего казался асексуальным персонажем. Как работал с темой детства и смерти. Что искал в музыке и в том, что сейчас принято называть веществами. Как воспринималась и почему потерялась в 1990-е и 2000-е его «подводная мелодия» (О. Коврига). И как почти актуализировал в последние годы экологическую тематику.

Нет, будут, конечно, и биографическое, и байки, и мемуары. Что любил, скажем, песню «Виагры» и книгу Акунина, что тур по Америке хотел провести под эгидой ее критики за тогдашние бомбардировки Югославии, что не шибко возлюбила Летова Н. Медведева… Или совсем личное и с авторским копирайтом — как покупали диски в тех же Штатах или, пьяные, на балконе с видом на небоскребы долго болтали — наутро не вспомнить, о чем, только что Летов, в его манере, хлопал себя по коленям, когда что-то особенно нравилось.

Такое, конечно, тоже будет. Или более серьезное — как Летов с Лимоновым буквально одними из первых стали жертвами cancel culture еще до ее изобретения: Лимонова сам автор, подрабатывающий на каком-то корпоративе охраной, не должен был пропускать, диск же Летова серьезно хотели пустить под нож. Дело, конечно, было в политике — расфренды-расстрелы из-за феминитивов тогда еще никому и не снились.

А вот что в томящем сне увидеть можно, так это байки, то есть свидетельства простые о том времени. Которое так и хочется описать как «90-е, которые мы потеряли». В центральных и напрочь сейчас забытых СМИ, по ТВ и радио — «Гражданская оборона»: трудно себе сейчас представить. Или концерт, где Лимонов с партийцами — охранниками сцены, а на ней — Летов в подаренной ЭВЛом майке с Че Геварой: за билет на такое душу продать можно. Впрочем, панки, любера и богема тогда прорывались на концерты без билетов, штурмуя вход, а выбирались — с помощью ОМОНа и конной милиции; на каких, простите за брюзжание, выступлениях сейчас чисто теоретически кому-то, молодому или олдовому, вообще придет в голову бузить? Или такой постмодернизм до того, как оный еще не утратил человеческое лицо: «Опять вызывали ОМОН, а пока он добирался до места назначения, вместо фантомных Летова и Мамонова звездами вечеринки стали Александр Дугин в наряде красноармейца, читавший стихи Головина, и Андрей Карагодин, продекламировавший Северянина в одолженной на “Мосфильме” отутюженной нацистской форме». Лепота и грусть-то какая!

Кстати, с той утраченной свободой отчасти коррелирует, привет ей передает стиль книги. Где мат без новомодных отточий. Прикол о пьянке «Гражданской обороны» с бригадой американских сварщиков зарифмован, скажем, с хонтологией Деррида, любимые Летовым прогулки по лесам и спанье на снегу у костра — с пророческим, особенно сейчас, эссе Юнгера «Уход в Лес». А пассаж из Кьеркегора — с КьеркЕГОРом. Свободно, изящно и при этом глубоко!

Но «лирическое исследование» — действительно исследование. Оно прямо фундировано, расследование это, — Максим Семеляк крутит-вертит всегда по нескольку версий. Например, про ту же асексуальность Летова — имеются в виду и отсутствие повестки в песнях, и имидж неотмирно-хлипкого очкарика. Автор предлагает объяснить ее: 1) неактуальностью сексуальной тематики для той американской панк-музыки, к которой Летов апеллировал; 2) некоторыми «хвостами», как говорят про утилизированные ядерные отходы, тем хлыстовства и прочего принципиально целомудренно-целибатного в его творчестве и образе; 3) протестом против перестроечного пафоса, инкорпорировавшего тему сексуального освобождения до полного к нему отвращения. Когда же лирический исследователь берет в руки партийный билет Лимонова, описывает, как Анпилов, стоя на коленях, держал микрофон перед летовской гитарой, или приводит факсимиле лимоновского письма — о, тут версий летовского «патриотического поворота» будет с десяток. От той (с подачи вдовы Натальи Чумаковой), что так Летов «работал с травмой» после самоубийства Янки, через разбор еще вороха до, кажется, очевиднейшей. Что «я всегда буду против» наложилось на то, что протест против советской системы постепенно и довольно уродливым образом сам становился системой. Плюсом (бонусом, точнее) — что тогда еще ностальгия по советскому отнюдь не была трендом, еще могла шокировать, что и требовалось. Как, да, смена названия своей группы на матерное, чтобы те, кто «хочет сделать частью попса», обломились на корню и в корне.

Автор, кажется, не смертельно уперто настаивает именно на своих версиях, тактично не доминирует (хотя, скажем, мог бы козырять своим давним знакомством с Летовым). И реакция на них у читателя будет, мне кажется, не спорящей, а — «а ведь может быть!» Что Летова рано достал русский рок от музыкальных прорабов перестройки, что самому ему была свойственна катакомбная строгость в работе, что он не хотел быть частью массовой культуры, но чаял быть растасканным на цитаты в культуре народной, что в тех же песнях его не только секса, но и быта нет, одно сплошное бытие. Что ж, хлопнем себя по коленям: вполне может быть!


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 20248089
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202414736
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202419192
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202424398
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202425902