Сидя на черной полосе

Майк Науменко и его час Быка: фрагмент нового документального романа Александра Кушнира

текст: Александр Кушнир
Detailed_pictureФестиваль «Рок-акустика» в Череповце, январь 1990 г.

1 июня в издательстве «Выргород» выходит книга писателя, продюсера и автора COLTA.RU Александра Кушнира «Майк Науменко. Бегство из зоопарка». 31 мая автор примет участие в онлайн-фестивале «Редкие виды» и прочитает один из фрагментов книги, а мы пока предлагаем вашему вниманию еще одну главу из этого документального романа, в которой над Майком Науменко сгущаются черные тучи.

V. Черная полоса

Майк целиком пал жертвой глубочайшего советского расп∗∗дяйства.

Борис Гребенщиков

В январе 1990 года мои друзья из журнала «КонтрКультУр'а» решили провести в Череповце Всесоюзный фестиваль рок-акустики. Цель акции была проста — «собрать на родине Башлачева в акустическом варианте всех рокеров, у которых осталось, появилось или “было-и-есть” что-либо за душой».

В занесенный коричневым снегом депрессивный Череповец со всей страны потянулись рок-барды, музыкальные группы и журналисты. В шесть утра к перрону железнодорожного вокзала подкатили два увешанных сосульками поезда: один из Ленинграда, другой из Москвы. В них находились практически все участники фестиваля: от Ника Рок-н-Ролла, Сережи Рыженко и Юрия Наумова до Янки Дягилевой, «ЧайФа» и Майка Науменко.

На улице стоял собачий мороз — «минус тридцать, если диктор не врет». Оглашая окрестности отборным сленгом, «гости города» ввалились в стоявший на привокзальной площади «Икарус», забив его, как селедки — консервную банку.

Последним в автобус зашел Майк. Судя по внешнему виду, в поезде он явно не спал, и никакие солнцезащитные очки не могли скрыть следов ночной активности. Стоя рядом с водителем, лидер «Зоопарка» с классовой ненавистью бойца рок-н-ролльного фронта громко проворчал: «Ух, сколько халявы понаехало!»

Тишина была ему красноречивым ответом.

Фестиваль длился три дня, и все это время Майк беспробудно пил. Однажды под вечер, когда сознание ненадолго вернулось к нему, из-за стены вдруг послышались звуки гитары и знакомые слова: «С кем и где ты провела эту ночь, моя сладкая N?» Науменко приоткрыл дверь соседнего номера и, не здороваясь, «вставил» притихшим музыкантам: «Художника опошлить может каждый!» После чего подтянул на животе семейные трусы и отправился спать дальше.

Фестиваль «Рок-акустика» в Череповце, январь 1990 г.Фестиваль «Рок-акустика» в Череповце, январь 1990 г.

По мнению Александра Липницкого, подобное поведение было, скажем так, не совсем случайным. В жизни Майка началась черная полоса, и, похоже, таким образом он убивал свои внутренние страхи.

«Однажды я подарил Майку пластинку “Звуков Му”, которую мы записали в Англии вместе с Брайаном Ино, — рассказывал Липницкий. — Там была именная дарственная надпись, но Майк с похмелья в каком-то городке этот диск продал. Похожая история была и с новой гитарой, купленной Науменко под конец жизни. Выпив однажды со мной, он заявил: “А ты не знаешь, кому ее можно выгодно продать? Я ее купил так дешево…” Был тогда у Майка такой синдром нищего, он даже песню “Бедность” на эту тему написал, и там все сказано».

В Череповце Майк должен был выступать последним, как заслуженный хедлайнер мероприятия. Но ничего путного из этой затеи не вышло. Я видел, как полуживой от алкогольных возлияний певец вышел на сцену с бутылкой водки в руке. Он упорно пытался вспомнить тексты, но ему это удавалось с трудом. Дружеская помощь клавишника Вовы Сигачева из «ДДТ» и Юры Спиридонова из «Бахыт-Компота» кардинально изменить ситуацию не смогла.

Фестиваль «Рок-акустика» в Череповце, январь 1990 г.Фестиваль «Рок-акустика» в Череповце, январь 1990 г.

После фестиваля многие журналисты, выросшие на песнях «Зоопарка», пытались подать эту грустную историю максимально деликатно.

«Майку сильно наподлили, — писал на страницах «КонтрКультУр'ы» Костя Уваров. — Во-первых, гитару дали только на мониторы, и он рубился, мягко говоря, без музыки. Во-вторых, с ним на сцену вышли музыканты, которые ему, скорее, мешали… И в-третьих, он выступал последним, когда все уже были пьяными».

Ну, пусть будет так. Тем более что на следующий день Науменко устроил роскошный акустический концерт в полупустой гостинице, исполнив в комнате у зеленоградского промоутера и журналиста Леши Коблова целую россыпь песен, которых никто из присутствующих не слышал. Это выступление произошло стихийно и на пленку, к сожалению, записано не было.

Еще хочу поклониться в пояс культуртрегеру Наташе Шарымовой, которая организовала Майку в Питере видеозапись его акустических хитов в формате квартирника и сумела сохранить ее для истории. В этот импровизированный концерт вошли, в частности, «классическая» версия «Уездного города N» и неожиданно спетая в финале песня Алеши Димитриевича «Я милого узнаю по походке».

Любопытно, что за несколько месяцев до череповецкого фестиваля друзьям Майка стало казаться, что внутренний кризис у артиста наконец-то миновал. Зимой 1989–1990 годов Науменко с Александром Старцевым совершили небольшой вояж «на юга» — в Ростов и Таганрог. Вот как вспоминал впоследствии эти «солнечные дни» редактор журнала «Рокси»:

«Так вышло, что мы вместе с Майком оказались в Ростове-на-Дону: я с лекциями, а он — с концертами. Это 1989 год, и гастрольный опыт у Майка был уже колоссальный. Когда за ним заехали за пятнадцать минут до начала концерта, при том что он не видел ни зала, ни аппарата, он просто отказался играть. И не играл. А на следующий день сыграл два концерта вместо одного и посадил голос. Но приехали за ним вовремя».

После выступления у Майка случилось несколько интервью — в частности, самиздатовскому журналу «Ура! Бум-Бум!». Спустя тридцать лет по моей просьбе редактор Галина Пилипенко откопала у себя в архивах старенькую кассету с этой беседой. Интересно, что при прослушивании кроме опубликованных фрагментов нашлось еще одно забавное откровение от Майка, не вошедшее в печатную версию. Галя зацепила расслабленного Науменко простым вопросом: а почему в Ростове пластинки «Белая полоса» продаются в отделе «Уцененные товары»? Не ожидавший подвоха Майк смущенно пробормотал: «В фирме “Мелодия” работают сплошные дураки… Дурак на дураке и дураком погоняет».

Через несколько месяцев Науменко сделал важное дело, на собственном примере показав, как должна работать идеальная фирма грамзаписи. Даже если она состоит всего из одной группы и одного артиста.

Майк на концерте памяти Цоя в СКК, 1990 г.Майк на концерте памяти Цоя в СКК, 1990 г.© Андрей "Вилли" Усов

Итак, после «триумфа» в Череповце Майку удалось затащить в Ленинград своего приятеля и единомышленника, владивостокского рок-барда Сашу «Дёму» Дёмина. Они подружились во время гастролей «Зоопарка» на Дальнем Востоке. Тогда в заброшенном военном бункере Майк и Дёма целую ночь исполняли песни из репертуара Боба Дилана. Вокруг сидели музыканты, журналисты, друзья и просто тусовщики, но никто не догадался нажать на диктофоне кнопку REC. Сложно даже представить, какой кайфовый бутлег мог бы тогда получиться. Но, как говорится, не сложилось...

Спустя полтора года Миша Науменко, проникшись песней Дёмина с красноречивым названием «Майк, подари мне свой блюз», проявил чудеса менеджмента. Он самостоятельно организовал Дёме поездку в Питер и «пробил» свободное время в студии «ДДТ». Затем договорился с музыкантами «Зоопарка», чтобы те подыграли Саше на этой сессии.

«Действие происходило так, — описывал процесс барабанщик «Зоопарка» Валера Кирилов. — Дёма, напевая текст, наигрывал на акустике один квадрат — мы тут же подхватывали и играли до конца, по ходу запоминая темп и гармонию; затем обсуждали форму, количество квадратов, вступление и коду. Иногда предполагаемую к записи вещь проигрывали один-два раза “насквозь”, а потом с первого-второго дубля записывали и приступали к следующей».

Так фактически за одну ночь возник шикарный ритм-н-блюзовый альбом «Заткнись и танцуй», к сожалению, малоизвестный и недооцененный.

Жизнь тем временем шла своим чередом. К 1990 году на волне международного движения Next Stop Rock'n'Roll резко умножились международные контакты музыкантов. Группы из разных стран колесили с концертами по Европе, в том числе и по России. В результате новых знакомств Валера Кирилов неожиданно получил ангажемент от музыкантов из Копенгагена. Для барабанщика, всю жизнь исполнявшего рок-н-ролл за железным занавесом, это был бесценный опыт. Поэтому он, не колеблясь, согласился и уехал играть в Данию.

Майк отнесся к ситуации с пониманием, сказав с усмешкой напоследок: «Смотри, не продавай Родину слишком дешево». Он старался в любой ситуации найти для себя позитив — например, без Кирилова ему больше не надо было корячиться и колесить с концертами по стране. Теперь Сева Грач не стоял у него над душой, и Науменко совершенно расслабился.

«Когда Грач был директором группы, они гастролировали довольно плотно, — замечает Олег Коврига. — Но нельзя сказать, что Майку это было по душе. Он совершенно не бился за свою биографию».

Все происходящее означало лишь одно: около полугода — с марта по август 1990 года — такой группы, как «Зоопарк», в природе не существовало. Искать нового барабанщика Майку было лень, а ездить с концертами по далеким городам — тем более. Он незаметно сменил род деятельности и начал подрабатывать переводами, которые ему регулярно подбрасывала Таня Науменко. Словно искал запасной аэродром для отступления. С наименьшими потерями, естественно.

«Помимо рок-музыки существуют и другие вещи в моей жизни, — рассуждал тогда Майк в одном из интервью. — У меня есть жена, которую я люблю. Есть о чем подумать, есть чем заниматься помимо группы “Зоопарк”, которую я тоже нежно люблю. Но моя жизнь не кончается на этом. Остается много другого помимо рок-н-ролла. Есть еще многие вещи, которыми можно заняться в жизни».

Одной из таких вещей оказался алкоголь.

С каждым днем все больше и больше времени лидер «Зоопарка» стал уделять спиртному. С утра Майк шел, как правило, в один из пивных ларьков на Литейном «смачивать горло». Если предыдущий вечер был бурным, Науменко подтягивался туда к восьми утра, но «живительной влаги» брал немного — у него были претензии к качеству местного продукта. Зато в девять часов открывались «правильные» точки, где можно было затариваться холодным и свежим пивом — исключительно с целью «поправить здоровье».

Сергей Рыженко, Наташа Науменко, Майк, барабанщик Зоопарка Андрей Данилов, 1983 г.Сергей Рыженко, Наташа Науменко, Майк, барабанщик Зоопарка Андрей Данилов, 1983 г.

«Майк очень любил ходить в мебельный магазин на улице Марата, где был кондитерский отдел, — вспоминал его приятель Сергей Рыженко. — После Москвы меня в нем особенно поражали демократичные цены. К примеру, пиво в кондитерском отделе продавалось на разлив — но по минимальным расценкам, из которых еще и вычитались 12 копеек — стоимость посуды. Видимо, эта точка общественного питания предназначалась в основном для страждущих пролетариев, у которых рано утром, по дороге на работу, непременно “горели трубы”. Обязательным условием в этом святом месте являлось правило “покупки конфеток” — как говорится, вместо закуски. И оттуда мы выходили уже совершенно белыми людьми, свежими и окрыленными».

Ближе к вечеру у Майка наступало время напитков покрепче — от «чпока» (водки с пепси-колой) до самогона, который Науменко приобретал у знакомых музыкантов по месту их проживания. Проблема приема пищи при таком жизненном графике уходила на второй план и принципиального значения не имела.

— Панкер, ну вот вылечим мы его… А что дальше-то будет?

Показательным эпизодом того периода можно считать спонтанную поездку Майка вместе с Панкером и Наташей Науменко за город, к одному из дальних знакомых.

«Как-то летом мы взяли билеты и поехали в Великие Луки, — рассказывал мне Игорь «Панкер» Гудков. — Вот там я на Майка страшно разозлился, поскольку понял, что он уже не справляется со своими желаниями. Когда мы с Наташей отправились на рыбалку, он вытащил из моей сумки и выпил всю водку, которую мы привезли. Потом стал рассказывать, что пойдет к цыганам и купит новую. Стало понятно, что алкоголь у него встал в жизни на первое место. И я поехал к Фану советоваться — надо, мол, с Майком что-то делать. А Файнштейн жарит котлеты, поворачивается ко мне и говорит: “Панкер, ну вот вылечим мы его… А что дальше-то будет?” И тут я сник и понял, что это п∗∗дец».

Однако п∗∗дец вопреки всякой логике случился совершенно в другом месте. Утром 15 августа на трассе под Ригой «Москвич» с ленинградскими номерами на полной скорости вылетел на встречную полосу и врезался в рейсовый автобус. За рулем автомобиля сидел Виктор Цой. Смерть наступила мгновенно.

Здесь необходимо заметить, что отношения между Науменко и Цоем в конце восьмидесятых не отличались особой теплотой. Последние совместные концерты они сыграли еще в 1986 году, а затем их пути-дороги разошлись.

Музыканты «Кино» после выхода альбома «Группа крови» круто ушли в отрыв, выпуская пластинки в Америке и Франции. Как упоминалось выше, Цой стал настоящей кинозвездой, а новый директор «Кино» Юрий Айзеншпис быстро поднял группу на стадионный уровень. Не выдержав искушения славой, бывший купчинский резчик по дереву резко изменился. Он переехал жить в Москву, завел новых друзей, а к бывшим коллегам по Ленинградскому рок-клубу стал относиться с плохо скрываемым сарказмом. Однажды Виктор Робертович выдал «гениальное» двустишие: «Травка зеленеет, солнышко блестит, около “Сайгона” пьяный Майк лежит».

Возможно, шутка была не совсем удачной, но она разлетелась по Ленинграду со скоростью звука. Поэтому неудивительно, что, узнав о гибели Цоя, Науменко с нескрываемой злостью заявил: «Доигрался х∗∗ на скрипке!» Эту фразу позднее мне несколько раз повторил казанский приятель Майка Борис Мазин, и у меня нет оснований ему не верить.

Писатель Александр Житинский, Майк, Владимир Рекшан. Санкт-Петербург, 1990 г.Писатель Александр Житинский, Майк, Владимир Рекшан. Санкт-Петербург, 1990 г.

Вскоре после этих печальных событий лидеру «Зоопарка» позвонил музыкальный журналист Александр Житинский. Они приятельствовали много лет, и Науменко не смог отказать в просьбе маститому литератору — написать несколько слов о Цое.

В итоге Майк написал правду — все то, что он думал и чувствовал по данному поводу. Вначале написал крайне резкий текст, но потом его все-таки смягчил. И вот что у лидера «Зоопарка» получилось:

«Цой очень умело использовал людей. Он всегда знал, как заводить нужные знакомства, и был весьма холоден и расчетлив в отношениях. Мне не нравилось то, как он изменился в последние годы. Вероятно, это болезнь, которой переболели многие рок-музыканты. Деньги, девочки, стадионы — и ты начинаешь забывать старых приятелей, держишь нос вверх и мнишь себя суперкрутым. Что же, не он первый и не он последний».

Естественно, после таких слов Майк долго размышлял, стоит ли ему принимать участие в большом сборном концерте памяти Цоя. К этому времени из датской командировки вернулся Кирилов, и «Зоопарк» в очередной раз воскрес из пепла. Музыканты провели всего две репетиции в домашних условиях, но выступили в СКК им. Ленина очень сильно. В интернете сохранилась запись концерта, на котором Майк неожиданно исполнил две новые композиции: «120 минут» и «Час Быка».

«Час Быка» — одна из самых страшных песен Майка наравне с такими шедеврами, как «Выстрелы» и «Седьмое небо». Не покидает ощущение, что поэт словно предчувствовал свою смерть. Новую песню он представил такими словами: «Если вы следите за японским гороскопом, то весь наш 24-часовой цикл времени укладывается во время разных животных, как и по годам. И вот есть такое очень неприятное время — где-то с четырех до шести утра. Эта песня — именно про это время».

…Сдуру приходят липкие мысли...
Один мой друг умер именно в это время.
Небо похоже на блевотину Бога...
Я хотел бы знать, о чем он думал.

Иногда так нужно с кем-то поговорить,
Но кто станет с тобой говорить в пять утра?
Иногда так важно с кем-то поговорить,
Но кто будет говорить с тобой в час Быка?!

Сегодня над городом подняли флаг.
Почему?.. Я написал новую песню.
Сегодня вечером в городе будет салют.
Почему сегодня я выжил в час Быка?!

Через несколько дней «Зоопарк» отправился на гастроли в Мурманск. В интернете есть видеозапись: полупустой зал, опять старые композиции и никаких «120 минут» и «Часа Быка». Как будто совсем недавно эти песни исполняли не они, а другая группа. Неудивительно, что особого энтузиазма ни на сцене, ни в зале не наблюдалось.

После концерта местное телевидение решило взять у гостей небольшое интервью. Майк тогда часто любил говорить о том, что «музыканты дохнут как мухи». Возможно, поэтому Валера Кирилов, грустно глядя в камеру, произнес: «Башлачев… Цой… Кто следующий?» Но даже в самом страшном сне барабанщику «Зоопарка» не могло привидеться, что жить Майку оставалось меньше года.

Книгу «Майк Науменко. Бегство из зоопарка» можно заказать здесь.


Понравился материал? Помоги сайту!

Ссылки по теме
Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202319750
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325165