«Гербарий». Онлайн-премьера

Смотрите самый первый фильм Натальи Мещаниновой и читайте историю его создания, рассказанную самим режиссером

текст: Наталья Мещанинова
Detailed_picture© Кинотеатр.Doc

Еще один онлайн-показ «Неизвестного русского дока '00» (подробнее о совместном проекте COLTA.RU и московского Центра документального кино — тут). С 4 по 7 июня мы транслируем «Гербарий» — режиссерский дебют Натальи Мещаниновой («Комбинат “Надежда”»), документальный фильм о конкурсе красоты в доме престарелых. Специально для COLTA.RU Наталья написала короткий рассказ о том, как она нашла красоту, смех и жизнь в интернате для старушек на берегу южного моря. Смотрите на COLTA.RU сейчас и постоянно — в Медиатеке ЦДК.

ПОКАЗ ЗАКОНЧЕН


— Что это за название такое — «Гербарий»? — строго интересуется у меня опытный режиссер.

— А что с названием? — осторожно спрашиваю.

— Оно оскорбительное! — выносит вердикт опытный режиссер. — Оно нетолерантное. И оно сбивает с толку, потому что кажется, что кино про биологию. Назови по-другому.

Я промолчала, но подумала: «Х*й тебе, опытный режиссер. Я все равно назову именно так».

Потому что как по мне, так ничего в этом оскорбительного нет. Иронично — да. Но мои героини… они тоже относятся к себе иронично. Им понравилось бы название, я уверена.

Мои героини — это пожилые дамы из дома престарелых на берегу моря. Но моря они особо и не видят. Не всех выпускают за пределы интерната без сопровождения. Это чтобы не потерялись.

Мои героини — это девочки 75 лет. Это подростки в нагло состарившемся теле.

Их сильно интересует вот что:

— кто лучше танцует;
— у кого больше платьев;
— кто круче играет в дурака;
— кто из них больше всего проводит времени с мужчинами;
— музыка;
— хохот;
— сигареты;
— бухло;
— размер члена.

То есть то же самое, что и девочек в 15 лет. Удивительным образом директор интерната ничего об этом не знала. Ну как обычно — директор школы не вполне в курсе интересов своих учениц.

Когда я пришла к директору с идеей организации конкурса красоты и съемок кино, она на меня таким тяжелым взглядом посмотрела и сказала: «Деточка!!! Какая, на хрен, тут красота? Какие тебе тут, на хрен, конкурсы? Тут люди еле ползают! Посмотри, жара какая!»

Жара действительно была под 50. Август, что поделать. Понятно, что еле ползали не только мои «девочки». Я сама еле ползала.

Я тогда сказала — о'кей. Я вернусь в октябре. В октябре ведь не жара? Вот и вернусь.

«Ой, да, давай, вернись», — махнула на меня рукой директор, явно уверенная в том, что никогда больше я не вернусь.

Я вернулась.

Она опять начала мне доказывать, что люди тут доживают последние годы, им покой нужен, им батареи нужно поменять всем, им вот простыней не хватает всем чистых, они вот лекарства даже не получают в нужном количестве… ну, короче, начала она мне загонять про проблемы интерната.

Я тогда ей говорю: «Слушайте, ну давайте я объявление повешу в столовой, если вдруг кто захочет участвовать. Если не придет никто, то я уеду, значит, и все».

«Вешай!» — разрешила она мне с барского плеча, уверенная в немощи своих подопечных.

Я повесила. Прямо постаралась — рисунки какие-то даже нарисовала. Сцену и кинокамеру.

На следующий день на место сбора пришло человек 30. Некоторые приехали на колясках. А одну бабушку привезли лежа. Я даже как-то растерялась от этого… Думаю: ну, блин, как она будет в конкурсе участвовать-то? И как я могу тут кому-то отказать… Хотя желающих было действительно слишком много. Мне бы 10—15.

15 максимум!

Но директор привыкла говорить с ними прямолинейно. Она сразу отправила лежачую лежать дальше, дала моментальный отворот-поворот тем, кто на колясках, и тем, кому под 90.

Одну бабушку директор не смогла отвадить, как ни пыталась. Эта бабушка еле ходила с палочкой. У нее был рак на последней уже стадии. И ей прямо несколько человек стали доказывать, что никакого конкурса красоты ей не светит. Но эта бабушка уперлась — и ни в какую. Буду, говорит, петь и танцевать всем назло.

В общем, оставили бабушку в покое.

Я внутренне ликовала.

Директор оказалась благородной. Разрешила съемки, как условились. Но приставила ко мне такую тетку… ну, такие тетки, они очень любят во все лезть. Вот ко мне была приставлена тетка, которая должна была следить за тем, чтобы я не снимала облупившиеся батареи, рассохшийся паркет и грязные простыни.

Тетка эта меня утомляла страшно. Я вообще ничего не могла снимать, когда рядом была она. Только я сосредотачивалась и нажимала «REC», она начинала тут же у меня за спиной все комментировать.

«А это наша клумба! А это наши петуньи! А это наши березки! А это наши коты! Ой! Котов не снимай, не снимай котов! Нам нельзя котов, у нас нормы санитарные! Пойдем лучше снимем бабушку одну — она такие салфетки вяжет крючком! Вот она у нас самая талантливая! Гордость наша! В выставках района первые места всегда занимает!»

Приходилось идти снимать салфетки.

Но как только я наводила камеру на свою надзирательницу, чтобы хотя бы снять того, кто все это говорит у меня за спиной без умолку, она закрывала лицо руками, начинала хохотать, и так продолжалось пару дней, пока я окончательно не выдохлась.

А потом я узнала, кем она работает. Она была в интернате организатором культурной деятельности и досуга. И у меня созрел хитрый план.

В следующий раз, когда она начала орать про петуньи и котов, я сделала грустное лицо и села на лавку. Я говорю ей: «Такая у меня проблема, не знаю даже, как решить… Мне нужно снимать, ведь видите, сколько всего у вас тут прекрасного. И салфетки вот, и петуньи! Нужно это все время снимать! А вот сценарий мне писать совершенно некогда! Кто же мне поможет?»

Она сразу же, конечно, как человек от культуры, начала спрашивать, про какой сценарий речь.

«Да конкурса красоты! Ведь без сценария никак! А я его и писать-то не умею… Что же делать, даже не знаю… тут человек нужен, ну, толковый. С талантами культурного деятеля…»

Тут она первая не выдержала, даже просить не пришлось. Вскочила с лавки: «Да я! У меня же образование! Я же режиссер массовых действий! Я же все могу придумать!»

Я обрадовалась, ну ее обнимать. Говорю: «Вот это совпадение! Вот это находка!»

Короче, закончилось все тем, что она днем и ночью писала сценарий и репетировала конкурс с моими «девочками», перестала вообще смотреть в камеру и стала полноценной героиней фильма.

Ну а я, как хитрый лис, получила доступ во все тайные уголки.

Так и появился «Гербарий».


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202349615
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202342868