Чуть ниже радаров
Введение в самоорганизацию. Полина Патимова говорит с социологом Эллой Панеях об истории идеи, о сложных отношениях горизонтали с вертикалью и о том, как самоорганизация работала в России — до войны
15 сентября 202243333Подмосковные вечера 1997-го. Криминалитет в расцвете, слабые умерли, сильные осунулись в тюрьме. Фактурный юноша Антон Быков с мускулами Минотавра и глазами теленка контужен на очередной стрелке. В делах не пылит и не важничает — позади у него многое, а впереди — одна цель: послужить буфером эпохи, спасти от уличных реалий младших брата и сестру. Бык продвигается по службе, душевно беседуя с паханами о смерти и демократии. Старается не жестить, уважает мирные переговоры, но не может вырваться из постоянной лихорадки разборок, налетов и грабежа. Здоровье не улучшается, а врагов все больше.
На первый взгляд, «Бык» — «Хрусталь», разбитый вдребезги. Главного героя играет идеальный по органике Юрий Борисов, гулявший в 90-х Дарьи Жук. В пару ему — Стася Милославская, еще один амбассадор эпохи беспредела; она играла в сумбурном сериале «Девяностые: весело и громко». Однако нет в «Быке» ни симпатичной грусти разваливающейся империи, как в «Хрустале», ни глупого интереса к старым декорациям, который наше телевидение плохо перенимает у Netflix.
«Бык» собирает из примет девяностых музыкальную пьесу, где либретто второстепенно (и откровенно скучно), а на первом плане — движение, ритм, пейзаж, лица, эмоциональные синусоиды. Не ясный портрет эпохи, а пластический этюд на высоком градусе, в горячем свете допотопных фонарей. Акопов, бывший артист балета, меломан и композитор, сценарным щипкам (в которых он, по собственному признанию, ничего не понимает) предпочел знакомый путь телесных ощущений — и в этом преуспел. Перед нами — дебютант-визионер, который не фальшивит и не скромничает. Иногда разве что слишком старается — и насыщенность задирает так, что может укачать.
Клубятся и дерутся здесь, скорее, в духе ночных одиссей Гаспара Ноэ или фильмов о британских скинах, без попытки анализировать время или тем более соревноваться с другими фильмами об эпохе вроде классики Балабанова, где дебютант бы предсказуемо проиграл. Сравнивать, конечно, будут, но тут больше «Пьесы для пассажира», чем «Брата». Самому Акопову в 97-м было 12, и вместо реконструкции он использует свои непосредственные воспоминания или семейные рассказы — местами размытые, местами чересчур эмоциональные, как и бывает со вспышками памяти, но свои, а не вымученные и чужие. Приходил в гости дядя с гранатой, во дворе стоят расстрелянные машины. В заброшенном долгострое, где играют в «кис-кис-мяу», — старый диван и следы крови. Старшие ребята похожи на бритые глыбы, одновременно добрые и опасные (прекрасный кастинг эпизодников!). Все вокруг подвижно, все пульсирует. Не совсем уж невинный взгляд ребенка, но монтаж свидетельств и энергии.
Акопова быстро обвинили в конъюнктурном вписывании в тренд, в избитости темы, местами даже в идеологической ангажированности правого толка — кровавые девяностые, заканчивающиеся речью Ельцина об уходе, можно при желании растолковать как гимн стабильности и проклятие в адрес бесконтрольной демократии. Однако, если пускать в себя музыкальное дыхание этого фильма, становится очевидно, насколько безоценочно Акопов вспоминает лихую декаду. Это просто прожитое время, важное само по себе, без дальнейших интерпретаций «умных на лестнице». Как сам автор объясняет выбор темы для дебюта, «просто нужно с чего-то начинать, и я начал с того, где я сам начался».
Смотря на мир изнутри времени и с позиции персонажей (есть здесь и двенадцатилетний мальчик, явное альтер эго), Акопов формирует интонацию абсолютного неведения — и нет у героев, в общем-то, желания пытаться что-то растолковать или спрогнозировать. Модная девочка с завивкой повторяет мантры «Все плохо», «Все плохие», «Везде плохо» — почти примирительно, отказываясь прикидывать, что будет, ехать ли за границу, верить ли пацану, ждать ли добра. Странным образом это не выглядит как-то особенно мрачно. Молодость мрачной быть не умеет. Всю темноту она переплавляет в танец, в бой и любовь. В другой жизни Бык вообще мог бы стать приличным человеком — в краденой машине он примеряет костюм и очки, фантазируя о жизни без намотанного на кулак бинта. Однако жизнь не выбирают, и бычок, умное и выносливое животное, вытягивает на себе близких в какую-то новую эпоху, которую ему не увидеть — и, наверное, хорошо, что так. Он со своими сшитыми по времени представлениями о равенстве и блаженном безвластии вряд ли обрадовался бы новому курсу.
Вся эта юношеская антирефлексия и вызванный ею раскол среди зрителей — идеальный расклад для первой работы, которая смело заявляет о себе, но пока рассчитывает на дискуссионное внимание и некоторые скидки на вырост. Сценарий никакой, но я ищу своего сценариста. Я не знаю, о чем снимать, но у меня уже есть киногения. Позиция пока не появилась, но есть эмоция.
Критики прочили Акопову приз за лучший дебют и переживали, что и того не дадут. В итоге дебютант уехал с дипломом критиков «Искусства кино», призом за лучшую операторскую работу и... Гран-при фестиваля.
Решение жюри было эмоциональным, но вряд ли дальновидным и уж совсем не полезным для многообещающего автора, пока умеющего только энергично жестикулировать. Нет никаких сомнений, что на фоне конкурсной программы, которая жестко разделила кино на «мужское» и «женское» (оставим на совести критического сообщества саму легитимность такой дихотомии) и провоцировала оценивать не художественные качества работ, а их идеологическое направление (хотя тут тоже возникает вопрос — насколько критерии художественного идеологически нейтральны?), призовой расклад (второй фильм в наградном рейтинге — мачо-боевик «Большая поэзия» Александра Лунгина) оказался не экспертным решением, а реакцией на общественную конъюнктуру. Единственный фильм, который мог бы выступить консенсусным в этом контексте, поскольку был и силен с точки зрения режиссуры, и примирителен в плане повестки, — «Верность» Нигины Сайфуллаевой. Но ему дали утешительный диплом.
Сейчас Борис Акопов планирует снимать фильм о Великой Отечественной. Очевидно, что тут ему уж точно придется занять позицию.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ
Давайте проверим вас на птицах и арт-шарадах художника Егора Кошелева
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиВведение в самоорганизацию. Полина Патимова говорит с социологом Эллой Панеях об истории идеи, о сложных отношениях горизонтали с вертикалью и о том, как самоорганизация работала в России — до войны
15 сентября 202243333Философ Мария Бикбулатова о том, что делать с чувствами, охватившими многих на фоне военных событий, — и как перейти от эмоций к рациональному действию
1 марта 20223673Глеб Напреенко о том, на какой внутренней территории он может обнаружить себя в эти дни — по отношению к чувству Родины
1 марта 20223622Англо-немецкий и русско-украинский поэтический диалог Евгения Осташевского и Евгении Белорусец
1 марта 20223238Разговор Дениса Куренова о новой книге «Воображая город», о блеске и нищете урбанистики, о том, что смогла (или не смогла) изменить в идеях о городе пандемия, — и о том, почему Юго-Запад Москвы выигрывает по очкам у Юго-Востока
22 февраля 20223500