Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20243309В конце января художественным руководителем Центра им. Всеволода Мейерхольда был назначен основатель «театра post» Дмитрий Волкострелов. Место директора заняла Елена Ковальская, последние семь лет занимавшая пост арт-директора ЦИМа. COLTA.RU поговорила с Волкостреловым и Ковальской о том, как в ЦИМе было хорошо — и как станет еще лучше.
— Что для тебя значит быть худруком? Мне кажется, что это очень сложный процесс — становление худрука из режиссера. Режиссер всегда точно знает, каким театр должен быть, а каким не должен быть никогда, — а худруку все-таки приходится быть гораздо более гибким.
— Мне кажется, ты все правильно сказала, и я со всем согласен. Пока мне сложно определить, что это такое — «быть худруком». Меня называют худруком «театра post», но это не совсем верно: я — один из участников этой группы, этого театра. А в Центре имени Мейерхольда совсем другая история, и работает все совсем иначе: в ЦИМе, как известно, нет труппы, но есть резиденты и есть собственная продукция. В этой ситуации, возможно, более подходящее название для моей должности — куратор. Да, конечно, мне придется сформировать другой взгляд, другую оптику, и будет непросто, потому что я какое-то время работал режиссером и только режиссером. Мне еще предстоит во многом разобраться.
— А понятно ли уже, как у вас с Еленой Ковальской будут разделяться полномочия?
— Пока непонятно, мы только в процессе узнавания того, как это будет происходить. И не только с Еленой Ковальской, но еще и с Катей Алексеенко, которая тоже работает в ЦИМе. Мы уповаем на создание горизонтальных связей и на принятие коллегиальных решений.
— Ты в последние годы следил за тем, что происходит в ЦИМе? Планируешь ли ты придерживаться уже существующего курса — или все-таки придется как-то его ломать?
— Ломать мне точно ничего не хочется. Ломать — это вообще какая-то дурацкая идея. В ситуации ЦИМа — тем более. Я, естественно, следил за всем, что там происходило в последние годы, и мне кажется, что ЦИМ обладает очень интересной повесткой, очень важные темы поднимаются — современные, сегодняшние. Поэтому я не думаю, что нужно как-то резко менять направление, которое уже существует. Это не является моей задачей. В ЦИМе все происходит интересно и здорово, поэтому необходимости что-то менять нет, только если что-то добавить, чтобы стало чуть лучше. Я в том числе поэтому и согласился: во-первых, в ЦИМе нет труппы, а во-вторых, это место, которое уже и так интересно живет, и здесь нет необходимости что-то ломать и заново строить.
— Что будет дальше с «театром post»? Все переживают.
— С «театром post» все будет хорошо, я надеюсь. Я, безусловно, буду совмещать художественное руководство ЦИМом и работу в родном театре. Я и до этого много работал в других местах, с одной стороны, а с другой стороны — может, это и для нас будет новый опыт, потому что мы думаем о резиденции «театра post» в Центре имени Мейерхольда. Надеюсь, что это пойдет на пользу всем нам: и «театру post», и ЦИМу. Но «театр post» продолжает быть для меня, наверное, самым важным, что есть.
Мы уповаем на создание горизонтальных связей и на принятие коллегиальных решений.
— Есть ли уже какие-то планы — и можно ли поделиться хотя бы их частью?
— Пока нет, к сожалению. Ты же понимаешь, как это все случилось: предложение о сотрудничестве с ЦИМом поступило всего две недели назад. Произошло так, как у нас все происходит. Если бы мы жили в каком-то идеальном мире, это бы случилось как-то иначе. Возможно, была бы ситуация какого-то открытого конкурса, люди писали бы заявки и так далее — так нас учили в Школе театрального лидера. Но здесь в силу ряда причин все устроено привычным образом: сначала происходит назначение, а потом ты начинаешь разбираться, что с этим делать. Сейчас мы как раз в этой стадии «разбирания», тем более что у ЦИМа сверстана программа до конца сезона и все находится на своих местах, поэтому невозможно пока сказать что-то новое и четко определить, что будет так или сяк. Пока мы лишь думаем о следующем сезоне. Мы живем в таком мире, в котором всегда срочно нужно тушить пожар.
— Сколько у тебя было времени на то, чтобы принять это решение?
— Оно было принято практически сразу — после того как я поговорил с Еленой Ковальской, когда я понял, как все будет устроено, о чем мы разговариваем. Потому что я-то, как и многие, думал, что Елена Ковальская станет худруком ЦИМа и будет продолжать делать то, что она там делала, — но так, к сожалению, не случилось.
— До сих пор вы являлись арт-директором ЦИМа, теперь становитесь просто директором. Что это изменит в структуре ЦИМа — и лично для вас?
— У меня появляются право финансовой подписи и ответственность за экономическую и организационную составляющие нашей работы. Так что у меня повышается ответственность — да и цена вопроса в выборе тех или иных вещей. Мы с Дмитрием Волкостреловым и Катей Алексеенко, которая (как и я прежде) является заместителем директора ЦИМа, сговорились, что будем строить по возможности равноправные отношения доверия и партнерства: Дима как художественный руководитель, я как директор и Катя Алексеенко как исполнительный директор. То есть мы будем совместно принимать решения и художественного, и финансового, и организационного плана. У нас сохраняется система резидентов — независимых компаний, а также сохраняется конкурс «Резиденция BlackBox» для отдельных молодых художников и исследователей театра: в финале этого конкурса ЦИМ выпускает одну из работ. То есть процедуры у нас остаются старые, но, когда Дмитрий изучит наш репертуар и у него появится видение ЦИМа, мы сядем и спланируем новый ЦИМ.
Я думаю, он замечательный куратор — с особым видением театра и знанием его изнутри. Также афишу ЦИМа обогатят спектакли «театра post» — независимой компании, к которой он принадлежит. Прежде мы уже пытались построить отношения с театром, но, поскольку речь тогда шла о гастролях, которые никто со стороны не готов был финансировать, мы отказались от идеи представлять «театр post». Я рада, что теперь мы уже не отвертимся и должны придумать способ. Уверена, что московской публике постоянное присутствие «театра post» в Москве будет на пользу и в радость.
Нашей взыскательной, умной, классной аудитории если чего-то и не хватало в Москве до сих пор, так это «театра post» на нашей площадке.
— Вы в ЦИМе с 2013 года. Чего удалось добиться за это время и куда бы вы хотели, чтобы ЦИМ двигался дальше?
— Главным образом нам удалось собрать и объединить аудиторию для странного, необычного, поискового театра, в котором не работают звезды. Обычно современный театр в России, направляясь к публике, вынужден заручаться авторитетной поддержкой артистов-звезд, или премиями, или финансовой помощью; в противном случае ему грозит тяжелая жизнь, которую ведет сегодня, например, независимый театр на площадке «8/3» или «Театр.doc». Примером может быть форма организации современного театра в Электротеатре или Театр наций (со звездами европейской режиссуры и известными артистами). Мы приветствуем любые усилия по продвижению и развитию современного театра, но выбрали другой путь, а именно — диалог с самой аудиторией. Однажды мы совершили открытие, что публика не дура, не лыком шита: она лучше нас образованна, больше видела, тоньше чувствует, нам не нужно ее учить, просвещать, поднимать с колен, развивать и все прочее, а нужно у нее поучиться. То есть просто вести с ней диалог. Мы пытаемся и спектакли строить в форме диалога, как коммуникацию. Наш будущий контакт с «театром post» дорог мне тем, что он дает возможность как нам — тем, кто делает театр, — так и зрителям открывать с этой командой новые способы восприятия реальности. Нашей взыскательной, умной, классной аудитории если чего-то и не хватало в Москве до сих пор, так это «театра post» на нашей площадке.
— Назначение Волкострелова — кажется, лучшее, что могло случиться сегодня с ЦИМом, да и чего уж там: это и для всего российского театра очень важный шаг. Как вы его оцениваете?
— Для российского театра или для ЦИМа? Для ЦИМа нужны «театр post» и его видение театра. Он необыкновенный: «театр post» практикует те вещи, которые мы не прошли за время развития российской сцены, — это, например, Джон Кейдж или Элвин Люсье, то есть практики европейского поставангарда. Благодаря «театру post» мы проходим эти театральные шаги только сейчас — и они очень важны. Это что касается Димы (Волкострелова. — Ред.). Что касается российского театра в целом: если помните, Валерий Фокин при поддержке государства создавал Центр имени Мейерхольда от лица поколения театральных мастерских — того самого первого, еще советского, объединения экспериментаторов. Фокин создавал эту площадку для поиска — и в этом смысле мы продолжаем импульс, изначально заданный ЦИМу. Дима — осознанный и последовательный экспериментатор, и мы в ЦИМе его радостно приветствуем. К тому же, когда мы с Рыжаковым пришли в ЦИМ в 2012 году с образовательным проектом «Школа театрального лидера», у нас была надежда (собственно, таким был и заказ от департамента культуры), что мы сможем подготовить новое поколение режиссеров — как правило, представителей независимого сектора — к приходу в государственные театры. Ведь российский театр, во многом прекрасный, чрезвычайно однообразен — поскольку он создается на конвейере репертуарной модели. Все многообразие, которое есть в нашей культуре, создано в негосударственном секторе. Мы хотели поженить ресурс, принадлежащий государству, с видением театра у независимых людей, с их энергией и мотивированностью. Потом, когда произошел консервативный поворот, перемены в стране и в мире в целом, наши мечты показались нам иллюзией. Но сегодня мы видим, что ничто не пропадает даром — и то, чего мы так сильно желали, в конце концов наступает.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20243309Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20244697Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202411663Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202418237Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202418925Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202421617Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202422412Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202427528Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202427727Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202428410