11 мая 2018Театр
159

It's Gonna Rain

«Дождь» Анны Терезы Де Кеерсмакер на фестивале «Черешневый лес»

текст: Богдан Королек
Detailed_picture© Anne Van Aerschot

Фестиваль «Черешневый лес» привозит в Москву спектакль «Дождь» бельгийской танцевальной компании Rosas — показы легендарного спектакля пройдут 14 и 15 мая в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко. Постановка 2001 года связана с двумя важнейшими для современного искусства именами — композитора Стива Райха и хореографа Анны Терезы Де Кеерсмакер. Богдан Королек рассказывает, как устроен «Дождь» и почему нынешние гастроли не стоит пропускать.

Два показа на сцене театра Станиславского и Немировича-Данченко можно считать второй частью запоздалого дебюта Анны Терезы Де Кеерсмакер в России: так вышло, что работы одного из самых влиятельных персонажей европейского современного танца до сих пор у нас не исполняли — лишь порой долетали слухи, возникали видео на пиратских хостингах, да коллеги из оперного цеха приносили восторженные отклики о работе великой Де Кеерсмакер, например, в Парижской опере.

В октябре фестиваль «Территория» показывал спектакль «Фаза. Четыре движения на музыку Стива Райха», где бельгийская баронесса Де Кеерсмакер сама выступила одной из исполнительниц и к озадаченной московской публике была во всех смыслах строга и требовательна — так, что в один момент остановила танец и потребовала выключить дисплеи гаджетов. Премьера «Фазы», прошедшая в 1982-м, ныне принята за точку отсчета истории contemporary dance. Основанная Де Кеерсмакер год спустя компания Rosas теперь приезжает в Москву и два дня кряду исполняет 70-минутный спектакль «Дождь» — снова на музыку Райха, — и лучшего продолжения октябрьской гастроли придумать нельзя.

© Anne Van Aerschot

Нужно совсем немного сказать о самой Анне Терезе Де Кеерсмакер, которая в танцевальную сферу пришла очень поздно, в 16 лет. Вот ее университеты: знаменитая «Мудра» Мориса Бежара, где классический балет, modern dance и восточные телесные практики есть равноправные части учебной программы; затем — лофты нью-йоркского Даунтауна: саксофонист-многостаночник Джон Зорн, «отец контактной импровизации» Стив Пэкстон, зачинательница танцевального постмодерна Люсинда Чайлдс (известная как минимум по «Эйнштейну на пляже» Филипа Гласса — Роберта Уилсона), человек-оркестр Мередит Монк (она, к слову, станет гостьей ближайшего Дягилевского фестиваля) и другие. Этот круг необходимо очертить, чтобы понять, из чего сложилась сценическая философия Де Кеерсмакер — и, в частности, откуда происходит дух ее «Дождя».

Дух этот, во-первых, обманчиво импровизационный. Кажется, что собственно связки движений сочиняются артистами на ходу — частью из базовых движений modern dance, частью из растушеванных классических па. Группы образуются и распадаются в этом бесконечном схождении-отторжении как будто произвольно. На самом деле прихотливейший ансамблевый узор, когда синхронные группы, дуэты и трио пересобираются ежесекундно, когда рисунок без конца оплывает и трансформируется, точно облака, выдуман и сведен железной волей хореографа.

После семидесяти минут этого приятно утомительного путешествия мы уже немного не те, что были на старте.

Во-вторых, «Дождь» есть порождение оптимистичной авангардной культуры 60—70-х, культуры «обслуженных миллионов», исполненной гедонизма и не омраченной поиском ответов на проклятые вопросы. Этот гедонизм порой выглядит наигранным или прямо дураковатым: не так давно в связи с хореографией Пола Тейлора вспоминали термин «мажорный идиотизм». К «Дождю» это определение впрямую не отнесешь, но чисто американский напористый оптимизм здесь очень ощутим — как эмоциональное основание спектакля. Исполнители всю дорогу улыбаются невымученными улыбками: они собрались здесь, чтобы получить удовольствие от беспрерывного движения и содвижения, от свободного телесного волеизъявления, от производства своим активным танцем некой полезной энергии, — словно к ним, помещенным в замкнутое и расчерченное пространство, подключены генераторы и где-то в мире в момент спектакля зажигаются лампочки или над полем с урожаем проливается дождь.

© Anne Van Aerschot

Кстати, почему «Дождь»? Может быть, потому что одно из знаковых произведений Райха называется «It's Gonna Rain» или потому что настойчивые удары маримбы и редкие вибрафонные миражи напомнят кому-то удары дождевых капель — а может быть, и нипочему.

И в обоих пунктах — энергическом оптимизме и обманчивой случайности происходящего — Де Кеерсмакер действует в полном соответствии с избранным музыкальным материалом. Звучит знаменитая «Музыка для 18 музыкантов» патриарха американской новой академической музыки Стива Райха — минимализм как он есть. «В “Музыке для 18 музыкантов” моя главная забота — красивая музыка», — говорил Райх, и музыка эта чертовски красива, она гипнотизирует или, наоборот, не дает оставаться в неподвижности и что угодно еще. До сих пор в России музыку Райха играют не так уж часто — и до сих пор некоторым она кажется сложной, утомительной и антимузыкальной. Но так может быть лишь с непривычки или от чрезмерного филармонического педантизма: стоит только перестать напряженно считать, сколько раз повторился музыкальный паттерн, и думать, когда все это кончится, как скука улетучится. Грядущие гастроли Rosas дают прекрасный повод любителям танцевального искусства избавиться от слушательских стереотипов, а меломанам — прийти на Большую Дмитровку ради свежих аудиальных впечатлений: никакой фонограммы, «Музыка для 18 музыкантов» в надежных руках ансамбля Ictus и вокалистов Synergy Vocals.

© Anne Van Aerschot

В конце концов, меломаны без театрального стажа могут отвернуться к стене — но лучше все-таки на сцену смотреть: тогда могут совершиться непредвиденные открытия и случиться откровения. Стоит раз испытать эту некраткую поездку в быстром автомобиле или поезде, когда пейзаж за окнами мутирует едва заметно и каждое музыкальное и сценическое событие — будь то смена музыкального паттерна или первое за полчаса действия образование прямой линии из хаотичной толпы — воспринимается очень остро. И после семидесяти минут этого приятно утомительного путешествия мы уже немного не те, что были на старте.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320810
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325931