Дневник об уходящей из-под ног почве. Берлин. Записи 4—7 марта

Александр Морозов думает о том, как мы, русские, в том числе и мы — «интеллектуалы-неудачники», должны реагировать на новые политические вызовы

текст: Александр Морозов
Detailed_picture© Colta.ru

Вчера выступал в Берлине, о тоталитарности и свободе. Разговоры после выступления.

В.К. говорит мне: «Кстати, я начал писать книгу о беженцах, не успел дописать — а они куда-то делись! Их нет теперь ни в школе, ни в нашей деревне».

Каминер говорит мне: «Все же я слышал в твоих словах какую-то грусть. Но ведь это же хорошо, это же пробуждение политического, люди хотят представительства, это же интересно!» Он смотрит на мир с доброжелательной, мягкой иронией, никакого страха перед будущим у него нет, только любопытство. Его зовут на все круглые столы, с ним берут интервью непрерывно, он — главный в Германии «представитель» даже не русских, а скорее «русского». То есть он и есть «немецкий русский мир». Диджей и поп-писатель, книги которого лежат в каждой лавке, телеведущий, колумнист — он очень умный человек с тонким чувством жизни. Конечно, он «либерал». Он смотрит на появление AfD («Альтернатива для Германии», правоконсервативная партия. — Ред.) как на тот самый случай: «новое корректирует старое».

Так смотрят и многие немцы. Если либеральная демократия, как нас учили, — это наиболее гибкая система, приспособленная для ответа на «вызовы будущего», — то вот он, этот самый вызов. Не шуточный вызов, не «учебная тревога», а реальная опасность. Она должна быть обдумана, обсуждена всеми, никто не должен быть подвергнут дискриминации или «политике исключения» — и все должны в результате оказаться в пространстве сотрудничества.

Но Э. говорит: «А у меня такое ощущение, что вся эта антииммигрантская риторика и вообще AfD — это как будто у меня из-под ног ковер медленно тянут».

Сложный момент: «народные политики», поднявшиеся за счет соцсетей, нарастившие мускул в сетевой полемике, вслед за Берлускони — крестным отцом европейского популизма — никогда не соглашаются с тем, что они «правые», тем более «ультраправые». Они говорят «от нужд народа».

Но и, действительно, «правые» «ультраправые», «популисты» — неточные слова для обозначения того, что вышло на мировую политическую сцену. Как часто бывает в эпохи турбулентности, словарь не поспевает, машинально используются слова «старого языка». Кроме того, влияет то, что аудитория быстро подхватывает «мемы» и емкие, удобные названия, которыми можно обозначить новый феномен. Еще и левые резко реагируют на некоторые темы и быстро наклеивают новому «политические ярлыки».

* * *

Но сейчас надо быть строгими к себе. От лица какого «мы» мы даем оценку происходящему? С позиции «дистанцированной экспертности»? Глядя на этот вызов как бы «глазами Бога»? Но это возможно в тихие времена, а не когда ковер тащат из-под ног. И можем ли мы говорить от лица универсальной политической философии либерализма? Можем, да. Мы можем сказать себе: вот мы, русские, выросшие на борьбе с советским авторитаризмом, претендуем на то, чтобы говорить на том же языке и от лица той же политической традиции, что и умные люди европейского политического центра.

Но чем больше я думаю об этом «мы», тем слабее мне видятся основания для такой идентификации. В реальности «мы» — это интеллектуалы-неудачники из одной из восточноевропейских стран (России), провалившие шанс на транзит от советского к несоветскому. Ведь наш опыт, от лица которого мы только и можем говорить, — это вовсе не опыт утверждения универсальных оснований Запада «от Канта до Ролза». Мы не смогли в постсоветский период создать ни разделение властей, ни систему партийно-политического представительства, ни систему, поддерживающую гарантии независимости общественных медиа, ни суд, отделенный от внеправовых мотиваций. И что мы можем сказать о том вызове, с которым сталкиваются старые демократии? Мы машинально видим сходство между Берлускони и Путиным, между Путиным и Трампом. Мы машинально видим нечто общее между путинизмом и новым европейским популизмом. Но такие сравнения уместны для них, для тех, кто чувствует себя «мы» старых демократий. А для нас — неудачников транзита — в чем смысл этого сравнения?

* * *

Мне сейчас кажется, что мы — в Восточной Европе — должны перестать делать вид, что тоже прочли Монтескье и Хайека. И если в качестве мысленного эксперимента все сторонники «европейского пути России» произведут это «вычеркивание из оперативной памяти», то сразу встанет вопрос: если отвлечься от «политических названий», устоявшегося политического словаря, то каковы же основания жизни, которые нам дороги? Три вещи. Одна — способность «видеть себя глазами Другого». Другая — нежелание, чтобы мое «тело» было включено в какую-то возбужденную коллективность. Третья — чуткость к тем формам речи и тому социальному поведению, которые открывают путь к насилию. Все это как раз те «ценности», которые добыты нами из собственных исторических недр, они не импортированы. От них можно протянуть какие-то линии к европейскому опыту. Но это надо сделать заново.

* * *

Русскоязычные в AfD для немецкой политики — это одна проблема. А для нас — совсем другая. Для Германии это всего лишь проблема давления справа на ХДС, вопрос корректировки внутренней политики. А вот для нас, в Восточной Европе, ужасной кажется «ресоветизация» русскоязычных Германии.

Ведь долгое время — больше двадцати лет — те, кто по разным визам уехал из государств бывшего СССР, то есть составлял сознательную постимперскую эмиграцию, были примером того, что «русские» вовсе не являются каким-то неодолимо архаическим народом, замкнутым в своем странном мире. И если русские в Прибалтике оставались сильно советизированы весь этот период транзита, то переселенцы — не только этнические немцы, но и евреи, и те, кто кое-как нашел в дальней родне основания считать себя «немцем», и политические беженцы, и трудовые мигранты, а затем уже их дети и даже внуки — числом поначалу в 600 000 (по официальной статистике), а теперь уже в 3 миллиона — были примером русских, хорошо интегрированных в общество с другой нормативной базой.

Я был два дня назад на политической дискуссии русскоговорящих в Берлине, там было человек сорок: депутаты от социал-демократов, ХДС, «зеленых», были родительские организации, были те, кто работает с Россотрудничеством, и те, кто никогда не работал с Москвой. И там были очень активные люди из AfD.

Я слушал их — и независимо от того, что они говорили про «исламизацию», про то, что «мы — христианская цивилизация», про то, что 200 млрд, полученных правительством Меркель на дополнительном налоге, потрачены не туда и т.д., я видел только стиль, напор, строй речи. И было видно, что стилистически это «советизация». И вот это — большое горе.

Потому что хотелось бы, конечно, видеть, что хотя бы за пределами РФ сохраняются большие контингенты русскоговорящих и читающих по-русски, которых не заворачивает по второму разу даже не к содержанию конкретной идеологии, а к этому возбужденному коллективизму, к неспособности посмотреть на себя глазами Другого, к готовности идти на действия, которые ведут к сегрегации, к быстрому производству в языке повседневности четких социальных стратификаций, обозначающих «правильные» и «неправильные» группы общества.

Читайте предыдущий выпуск «Дневника Морозова». Записи 20—26 февраля


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 20246772
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202413346
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202418005
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202423224
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202424864