Разговор с невозвращенцем
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 20249414«All magic comes with a price!»
«Once Upon A Time»
«Бойся своих желаний, они могут сбыться».
«Остров фантазий»
Я давно чувствовала, что приближается что-то неладное. Иногда вдруг накатывала необъяснимая тоска. Она показывалась где-то на задворках сознания, как предгрозовая туча — глухая, лиловая, отдаленная, и мне казалось, что я чувствую, как течет сквозь меня время. В моменты сильного счастья внезапно появлялась ужасная мысль, что счастье это конечно и проходит прямо сейчас. Проходит, уходит, исчезает.
— Сатурн возвращается, — тихо сказала мне остеопат на одном из сеансов, когда я рассказала ей о своем состоянии.
— Куда возвращается?
— К вам возвращается. Обычно это происходит лет в 28—30, но это условные рамки. Планета возвращается в то положение, которое она занимала в момент вашего рождения.
— И что будет, когда он вернется?
— Перемены. Освобождение от всего лишнего и ненужного.
Я сильно встревожилась, но тут же напомнила себе, что астрология — наука сомнительная. Однако, вернувшись от остеопата домой и пожаловавшись на какие-то мелкие неурядицы, я вдруг услышала от соседки — серьезного молодого ученого, кого никак нельзя было подозревать в увлечениях звездным небом:
— Это все крокодил Макара.
— Кто?
— Сегодня 23-й лунный день. Его символ — крокодил Макара. Почти у всех в этот день все не складывается, — буднично и даже несколько меланхолично ответила моя соседка и ушла составлять указатель к собранию сочинений Пушкина.
Открыв интернет, я прочла, что 23-й лунный день — это день разгула вампиров и кровососов, и окончательно убедилась, что так оно все и есть, когда спустя пару часов какая-то женщина в магазине сказала в телефонную трубку, что свекровь нынче выпила у нее всю кровь.
«Крокодил Макара. И еще Сатурн возвращается. Господи, ты-то где?» — думала я перед сном.
Вскоре соседка сказала, что съезжает. Я бросилась искать себе новое жилье, довольно быстро нашла хороший вариант, но цена его была для меня велика. Мой мужчина сказал, что мне не стоит ни о чем волноваться и дополнительные расходы он возьмет на себя, потом помог мне перевезти вещи и на следующий день исчез из моей жизни навсегда.
Все случившееся так меня поразило, что неделю я ходила в оцепенении, а потом слегла с ужасной ангиной. Спустя еще неделю, наконец осознав себя в незнакомом районе, в необжитой квартире, без соседки за стенкой, без любимого человека в моей жизни, почти без денег и совсем без голоса, я поняла, что Сатурн вернулся, а крокодил Макара, кажется, проглотил солнце. Моя жизнь была во власти злых сил.
Первое время я упорно боролась с потусторонним влиянием традиционными методами: укрепляла иммунитет, готовила, медитировала, а по вечерам читала, как упрямый капитан Мак-Вир пробирается сквозь тайфун. Но стоило мне вылечить ангину, как начался трахеит, а стоило вылечить трахеит, как начало закладывать уши. В порыве отчаяния острижены были волосы.
Когда болезнь наконец отступила, из Риги на несколько дней приехала моя лучшая подруга Латышка и первым же делом со свойственной ей прямолинейностью сказала про новую стрижку:
— Я не хочу сказать, что эта прическа тебе не идет, но ты определенно стала менее женственной.
Утрату женственности я мысленно добавила ко всем своим несчастьям и, проводив Латышку обратно в Ригу, опять свалилась с температурой.
Я пролежала в кровати месяц и за это время окончательно убедилась, что справиться с Сатурном самостоятельно не смогу — нужны были новые методы, какое-то тайное знание. Поэтому, немного окрепнув, я обратилась за помощью. Я спрашивала совета красивых, богатых и умных людей в моем окружении — как проживали они свои тяжелые времена. «Успешные люди должны что-то знать», — думала я. И оказалась права.
Прежде всего, выяснилось, что почти все они ходят к психологам, психотерапевтам и психиатрам и половина из них сидит на антидепрессантах. Те, кто не ходит к специалистам, ходят к гадалкам и повторяют перед сном спасительные заклинания.
— Я еще варила в кастрюльке иголки, пока прокурор не сломала на лыжах ногу, — доверительно сообщила мне знакомая-адвокат.
Подруга из Германии рассказала, что для восстановления сил нужно «собрать растраченную энергию», и посоветовала в Москве гуру, которая может этому обучить. Йога, медитации, экзотические массажи, травяные отвары, каббала, иглоукалывание, тренинги личностного роста и даже терапия током — все эти практики мне рекомендовали как эффективные способы сопротивления злой судьбе. Мне стали приносить и присылать книги о магии домашнего пространства, чарах удачи и благодарности, волшебном искусстве управления финансовыми потоками. Я согласилась попробовать все, что не потребует денежных трат, и первым делом решила снять с себя порчу. В необходимости такой меры меня убеждали самые серьезные люди в моем окружении — бухгалтеры и юристы. Мне велели молиться и ежедневно писать в тетради просьбы о прощении ко всем, кому я могла насолить. Список получился внушительный — в унынии мне казалось, что мир меня ненавидит.
— Я еще варила в кастрюльке иголки, пока прокурор не сломала на лыжах ногу, — доверительно сообщила мне знакомая-адвокат.
«Прости меня, злобная бабка снизу, которая жалуется на мой кондиционер», — старательно выводила я на листочке.
Написанное нужно было сжечь на улице и развеять по ветру. Но разводить костер во дворе, под окнами местного ОВД, я не решилась и аккуратно сожгла бумажки в кастрюльке на кухне. Затем я сунулась на балкон, но в это же время соседка затеяла мытье окон. Не то чтобы мои намерения развеять волшебный пепел превосходили в своем безумии мытье наружных окон на 12-м этаже в байковом развевающемся халате, но почему-то мне стало неловко. Я поставила кастрюльку с пеплом на кухне и решила дождаться безлюдного часа. Но и следующие несколько попыток были неудачными — сотрудники ОВД без конца выходили курить во внутренний дворик. «Пойди потом докажи, что не пытался проклясть полицию», — уныло думала я, сидя с кастрюлей на кухне. Я не была уверена, что в Административном и Уголовном кодексах еще нет статьи за рассеивание колдовской пыли над ведомственными территориями.
Наконец почти в ночи, когда дворик и балконы опустели, я вынырнула в темное небо и спешно опрокинула кастрюльку. Колдовская пыль медленно осела на белой облицовке балкона злобной старухи снизу. На следующий день ко мне пришел участковый, и с бытовой магией на этом было покончено.
В надежде, что солнце поправит мое здоровье, я съездила в отпуск, чем сильно усугубила и без того тяжелое финансовое положение, поэтому по возвращении принялась за книгу по управлению деньгами. Книга эта, написанная каким-то дотошным немецким скупердяем, призывала четко сформулировать финансовые цели, обозначить желаемый доход, составить план уплаты долгов и, главное, изменить свое отношение к деньгам. Я с горем пополам рисовала какие-то таблицы, следуя занудным инструкциям. Автор утверждал, что, как только я выполню все упражнения, в голове моей сами собой зародятся идеи увеличения дохода.
Подвел меня очередной магический ритуал. Книга потребовала, чтобы я положила в кошелек крупную купюру и не тратила ее никогда. По дороге к банкомату во мне зародилась идея написания книги «Не чеши там, где зудит» для аллергиков и создания диеты «Неприкасаемый эклер».
Купюра прожила со мной неделю, пока я не ворвалась в хозяйственный магазин с твердым намерением купить термометр для измерения температуры мяса, формочку для квадратных яиц и штучку, которой вырезают сердцевину у помидоров. Нож для пиццы! «Банный колпак или смерть! — кричал мой внутренний голос, пока я металась по магазину. — Что угодно!»
Купюра была истрачена, я принесла домой полотенчики с вишенкой и уродливый желтый сосуд. Водрузив сосуд на стол, я расплакалась. Книга не сработала, а чувство одиночества и беспорядка в разрушенной Сатурном жизни усилилось.
Я в панике схватилась за руководство японской женщины, которая заполонила интернет роликами о том, как правильно складывать футболки и убираться в шкафу. В книге она утверждала, что уборку нужно сделать один раз в жизни, а также убедительно доказывала, что за порядком в доме непременно последует порядок в жизни. «Ваши вещи — это прошлое, — писала японская женщина, — и, разобравшись с ними, вы почувствуете облегчение». Больше всего меня поразил совет сложить носки так, чтобы не причинять им страданий. Мои носки, судя по их внешнему виду, определенно страдали.
«Пойди потом докажи, что не пытался проклясть полицию», — уныло думала я. Я не была уверена, что в Административном и Уголовном кодексах еще нет статьи за рассеивание колдовской пыли над ведомственными территориями.
Благодаря этой книге я выбросила сушеные грибы, из которых четыре года собиралась сварить зимой суп, книгу по управлению финансовыми потоками, уже никому не нужные мужские футболки, почерневшую кастрюльку для сожжения колдовских бумаг, постельное белье в катышках, желтый сосуд и кучу одежды, которую я никак не могла купить в здравом уме. Производя все манипуляции с одеждой, я раз за разом протискивалась в гардеробную вдоль огромного, цветастого, сложенного вчетверо и перехваченного скотчем матраса. В какой-то момент меня осенило, что надо выбросить и его, но матрас был тяжелым, и я решила вынести его в другой день. Книга предупреждала, что оставленная на потом вещь может сыграть роковую роль, но я отмахнулась от этой мысли. «Главное, что носки теперь не страдают», — думала я, любовно оглядывая аккуратные рулетики в аккуратных коробочках.
Когда пришло время ложиться спать, я обнаружила, что выкинула все постельное белье, которое у меня было, а последние до зарплаты деньги ушли на полотенчики с вишенкой. Новая квартира — красивая, чистая, стильная — вдруг показалась мне голой, холодной, безликой. Я вышла в гардеробную, сняла скотч с матраса и растянулась на нем прямо там. Спина распрямилась на знакомой поверхности, и я погрузилась в тяжелый и грустный сон о жизни, которая кончилась и никогда не вернется. О жизни, где кто-то меня любил и кто-то со мною жил. В которой страдали носки и Сатурн еще не висел над моей головой.
Некоторый успех руководства японской женщины меня поначалу воодушевил, но я все никак не могла заставить себя вернуться спать в комнату — старый матрас в гардеробной тянул меня к себе каждую ночь. Я лежала на нем, вспоминая все, что утратила, плакала до утра и после почти не могла работать. Действие японской магии вскоре совсем ослабло: на кухне скопилась посуда, а все носки перекочевали в корзину с грязным бельем. Я поняла, что мне нужно новое средство защиты от губительного влияния Сатурна, и обратилась к очередной книге — бестселлеру американки, обещавшей привлечь в мою жизнь благополучие, любовь и гармонию. Эта книга предполагала 28-дневную программу, в ходе которой нужно было выполнять магические упражнения. Слово «магия» после всего пережитого сильно меня смутило, но я решила не останавливаться, тем более что книга оказалась пронизана воистину христианским чувством — под магией подразумевалась благодарность, которую нужно испытывать к судьбе и людям за все, что имеешь. Чем более благодарным ты будешь за то, что у тебя уже есть, тем больше получишь в дальнейшем, говорилось в книге. Я с горечью осознала, что не была благодарна судьбе за все, что имела раньше.
Некоторые магические упражнения нужно было выполнять ежедневно, другие — лишь один раз. Среди регулярных задач были составление утреннего списка из десяти пунктов «За что я благодарна сегодня», а также вечерний ритуал перед сном, когда, зажав в руке камешек, человек должен вспомнить лучшее событие дня и сказать за него спасибо.
Больше всего меня поразил совет сложить носки так, чтобы не причинять им страданий. Мои носки, судя по их внешнему виду, определенно страдали.
Никаких камней после уборки от японской женщины у меня в доме, разумеется, не было, поэтому я отправилась в песочницу во дворе. Земля была неприятной после дождя, и, подобрав первый попавшийся твердый ком, я быстро вернулась в квартиру и пошла отмывать камень в ванной.
Но это был не камень.
Следующий час я чувствовала все то, что должен чувствовать человек, который пошел во двор за магическим минералом, призванным изменить его жизнь, а принес в дом затвердевший кусок помета.
Прежде чем снова выйти в песочницу, я выпила полбутылки вина и хорошо прорыдалась. Следующая находка определенно была камнем. «Какой страшенный», — думала я, разглядывая его в подъезде. Это был самый обычный неровный камень, который никто никогда не стал бы хранить в своем доме, не обладай он и правда чудесными свойствами.
Я положила Страшенный камень рядом с кроватью и с этого дня начала выполнять ритуалы.
Некоторые упражнения требовали тренировки. Так, в одном из них нужно было поблагодарить судьбу буквально за все, что тебя окружает. Я вышла на балкон, посмотрела на ОВД, вздохнула и вернулась на кухню. На следующий день я вновь вышла на балкон, вновь посмотрела на ОВД и неуверенно подумала: «Зато ночью не страшно возвращаться домой». На третий день я подняла голову, посмотрела вдаль и увидела синие громады Делового центра — красивые и сверкающие, как город Солнца.
Но самым сложным стало для меня упражнение, в котором нужно было четко сформулировать свои мечты и желания. Я вдруг поняла, что стремления мои слишком абстрактны и мне сложно ответить на вопросы о том, каких в моей жизни не хватает людей и вещей, сколько денег мне нужно для счастья и чего я хочу от работы. Я нетвердо записала, что хочу новый коврик для ванной и каких-нибудь лишних денег. И зачем-то добавила: «Ответственного мужчину». Почему-то мне в тот момент показалось, что все предыдущие мужчины в моей жизни были ужасно безответственными.
Книга утверждала, что желания начнут исполняться буквально сразу.
Так оно и случилось: мне подвернулась вдруг отличная подработка, а подруга предложила познакомить меня с самым ответственным человеком, какого она только знала, — пожарным.
«Работает!» — поразилась я.
Вдохновленная, я установила на телефон приложение для знакомств и с восторгом принялась испытывать судьбу ежедневно. Утром я писала в специальном магическом блокноте, что хочу поговорить о книгах, и уже вечером шла гулять в парке с разорившимся букинистом из Нью-Йорка. «Красивый», «Добрый», «Со мной на одной волне», — перечисляла я в поисках идеала, но вскоре с удивлением обнаружила, что почему-то волшебство жизни учитывало лишь один какой-то эпитет, а не все вместе.
— Мне очень нравятся женские ноги, — пояснил собеседник. — Я бы засунул твою ступню себе в рот. «Чем человек себе думает? — раздраженно писала я подруге тем вечером. — У меня 39-й размер».
В какой-то момент магия явила и обратную свою сторону.
«Нужно, чтобы на руках носил и был у твоих ног», — подсказала мне как-то формулировку мама, и я не без иронии записала ее в блокнот. Через два дня человек, с которым я увлеченно переписывалась весь вечер, вдруг заявил:
— Только у меня есть одна странность.
«Ха! — подумала я, отодвигая Страшенный камень и укладываясь на матрас в шкафу. — Всего одна!»
— Мне очень нравятся женские ноги, — пояснил собеседник.
— Не так уж плохо, — ответила я.
— Я бы засунул твою ступню себе в рот.
На мгновение эта картина встала перед моими глазами, после чего я удалила беседу.
«Чем человек себе думает? — раздраженно писала я подруге тем вечером. — У меня 39-й размер».
Какое-то время я продолжала развлекать себя свиданиями, но каждая новая встреча давалась все тяжелее. Люди казались мне глупыми, скучными, странными. Серьезно повлияла на ситуацию зловещая бабушка Аня, выступившая в своей традиционной роли: она всегда была в нашей семье тем человеком, который стучится снизу, когда ты лежишь на дне. Бабушка позвонила моей матери и сказала:
— Ну, внуков-то ты уже не дождешься.
От слов этих содрогнулось все, и три поколения женщин орали и ненавидели друг друга неделю. Рассвирепевшая до пределов, я схватилась за книгу, обещавшую встречу с, прости господи, «мистером Совершенство».
Это была последняя книга, которую мне вручили для борьбы с Сатурном. И мне совсем не хотелось за нее браться. Во-первых, все еще давали о себе знать прошлые отношения, из-за чего я вдруг начинала рыдать в самых неподходящих местах. Во-вторых, когда-то я уже начинала ее по совету подруг, но бросила почти тут же, потому что в первой же главе авторы заявили: если вам не нравится ваш нос, надо делать пластическую операцию. Мой нос мне не нравился, но я полагала себя современной молодой женщиной, которая понимает условность красоты и ценность естественного здоровья. Кроме того, авторы утверждали, что самка должна быть длинноволоса, а я все еще переживала утрату женственности вследствие утраты волос.
— Бешлей, я тебе говорю, эта тупая книга работает. И она не для дур, — настаивала подруга из Германии. В качестве доказательства она приводила свою судьбу: всего год назад мы вместе объедались сыром в Милане, а теперь она уже в Бремене, с мужем и кричащим младенцем. Да и дурой назвать железную женщину, много лет проработавшую на рынке отечественного мазута, язык, конечно, не поворачивался.
Книга была до ужаса скучной и старомодной. Последнее признавали и сами авторы, но главный посыл их как раз в том и был — когда речь идет о замужестве, работают только старые методы: никогда не звонить первой, поменьше болтать, к сексу переходить минимум через два месяца после знакомства. Каждое новое правило вызывало у меня все более сильный протест. И авторы, словно чувствуя мой настрой, подливали масла в огонь. «Вы думаете, что эти правила подавляют ваш интеллект и яркую индивидуальность? — спрашивали они. — Вы опасаетесь, что перестанете быть собой? Но мужчинам это и нравится!»
Больше всего меня впечатлили советы «не хохочите, хлопая себя руками по коленям» и «ходите уверенно, словно знаете, куда идете».
Я выходила по утрам на балкон и смотрела на полустертые хрустальные башни вдали. Сатурн меня больше не пугал, я расслабилась в его гигантской тени и даже ощутила в ней что-то отцовское.
Не без труда дочитав до конца книгу и добросовестно уяснив основные правила, я вновь погрузилась в приложение для знакомств. Не оставила я в стороне и «магию четкой формулировки» — как описала я для себя принцип действия предыдущей книги. Мать моя всегда говорила, что муж должен быть хозяйственным, всю жизнь ругалась на отца за то, что он не был хозяйственным, а кроме того, в ванной у меня сломался механизм для подъема пробки. «Нужен хозяйственный», — записала я в свой магический блокнот, зачеркнув все предыдущие пожелания. Все равно всегда работало что-то одно.
Спустя неделю на свидание меня пригласил фермер Константин.
Я четко следовала правилам: была таинственна, немногословна, тонко плела интригу и за несколько дней совершенно задурила бедняге голову.
«Смотри, Бешлей, приедет чувак на тракторе», — хихикали подруги. В день свидания под окнами встал большой черный джип. Константин оказался невысоким крепким человеком с жилистой шеей и мужественным подбородком. Мне сразу понравились его руки — очень спокойные, с аккуратными круглыми ногтями. Он открыл передо мной дверь и помог забраться в машину.
— Люблю большие машины. Друзья надо мной смеются. Говорят, как на тракторе.
Я сдержанно улыбнулась.
В дороге мы обсуждали музыкальные предпочтения. Оказалось, Константин часто бывает в консерватории, чем я, к своему стыду, похвастаться не могла. Была затронута тема осенних выставок в музее им. Пушкина, и я достойно обошла все острые углы. Никто из моих прошлых мужчин на выставки меня не водил.
Константин выбрал недорогой, но очень приятный ресторан, уверенно прошелся по винной карте. Когда был сделан заказ, мы обсудили особенности декантеров (я не без труда вспомнила, что так называют графины для вина). Наконец вырулили на тему литературы, и я немного расслабилась.
Книга велела ни в коем случае не грузить человека своей работой, личными неурядицами, а также историями из жизни. Я сдержанно произносила одну фразу в три минуты, что было очень удобно, потому что у меня по-прежнему закладывало уши, и с большим достоинством кивала все остальное время. Константин нравился мне все больше, и к концу вечера я готова была поднять тему неисправности механизма ванной затычки у меня дома, но вовремя остановилась — книга не велела звать мужчину домой.
— Знаете, вы совсем не похожи на фермера, — сказала я, уже немного хмельная со второго бокала.
— А вы думаете, фермер — это такой мужик с мотыгой?
— Нет, но… не знаю даже. Я как-то была во Франции на ферме, где разводят коров. Как, кстати, называют таких фермеров? Так вот, хозяин был… ну реально такой дядька с вилами.
Константин пожал плечами.
— Я люблю работать и сам, но сейчас больше занимаюсь обустройством дома. Пора думать о семье.
Книга велела ни в коем случае не поднимать тему семьи первой, и я про себя порадовалась. Константин рассказал, что в где-то в Подмосковье у него большой дом, который, впрочем, требует еще улучшений, и что нужно закончить обработку участка.
— Дом построил, дерево посадил, осталось вот…
Тут он как-то очень тепло на меня посмотрел, и я покраснела.
Я представила себе этот дом — большой, деревянный, теплый. Веранду. Крыльцо. Вспомнила, как значительно говорил один мой знакомый большой писатель: «Сижу на даче, пишу роман». И тут же вообразила себе рабочее место. И яблоневый сад. И скамейку. И степенного Константина с какой-то тяпкой.
— …А я так, кажется, и не спросила: что производит ваша ферма? — пробормотала я, вынырнув из фантазий.
— О, я не сказал? У меня несколько производств, но сейчас я в основном занимаюсь разведением гусей. У меня есть гусиная ферма.
Господь свидетель, я не хотела дурного, но слово «гуси» почему-то ужасно меня рассмешило. Я вдруг представила, как встречаю своего прошлого мужчину и говорю ему, что живу теперь на гусиной ферме.
— То есть вы… гусевод? — спросила я, еле сдерживая смех.
Слово это — такое нелепое, глупое — прозвучало, мы уставились друг на друга и вдруг поняли, что дело кончено. Потому что он теперь гусевод, и это никак нельзя отменить.
— Простите, — сказала я почти с болью, тут же нарушив правило «не хохочите, хлопая себя по коленям».
Возвращаясь как-то на днях от психотерапевта, я заметила крохотный бар, у открытых дверей которого стояли люди. Из бара доносилась музыка — кто-то очень неплохо играл на гитаре и пел. Люди курили, выпивали, негромко разговаривали, и на мокрый темнеющий асфальт уютно ложился желтый свет.
Я свернула внутрь и взяла полпинты темного пива. Худой бородатый мужчина неразборчиво пел на английском — он сидел на высоком табурете в центре комнаты и самозабвенно бил по струнам. Публика была очень разной: были и люди в костюмах, и ребята в потрепанных джинсах. Недалеко от меня, поджимая губы, что-то тянула из стакана женщина с безумно дорогой сумкой. Я села за стойку между двумя мужчинами, один из которых был страшно пьян.
После неудачного свидания с гусеводом прошло уже много дней. Психотерапевт не ругала меня за духоподъемную литературу и даже сказала, что в ней встречаются ценные крупицы здравого смысла. Однако мой «метод четкой формулировки» она разнесла в пух и прах. «Что значит “ответственный”? — спрашивала она. — Что значит “хозяйственный”? Вы что сюда вкладываете?» Я вдруг поняла, что не знаю. И что все это просто слова, которые кто-то когда-то сказал. Я разуверилась в магии, перестала заглядывать в приложение на телефоне и выбросила матрас, но по-прежнему выходила по утрам на балкон и смотрела на полустертые хрустальные башни вдали, а перед сном по привычке зажимала в руке Страшенный камень. Сатурн меня больше не пугал, я расслабилась в его гигантской тени и даже ощутила в ней что-то отцовское. У меня перестало закладывать уши.
— Нужно привести казаха, — сказал вдруг пьяный человек рядом со мной. — Хочу выпить с казахом.
Тут он нетвердо встал на ноги.
— Женщина, посторожите салат. Я пойду за казахом.
И вышел куда-то в ночь.
Я пожала плечами и снова задумалась о своем. Мужчина вскоре вернулся. За ним и правда шел пузатый казах с очень растерянным лицом.
— Вы где его взяли? — поразилась я.
— Пошел к банкомату, обратно иду, вижу — казах, — охотно ответил мужчина. И заказал пиво себе и своему новому другу.
Я снова почувствовала, что магия вторгается в мою жизнь, и не смогла удержать вопроса:
— А вы… именно такого казаха хотели?
— А они разные, что ли, бывают? — мужик пьяно захохотал.
Мои полпинты закончились. Я вышла наружу. Бульвары колотил дождь. Вода лилась как в последний раз, как будто мы прокляты и оставлены.
Я вспомнила упрямого капитана Мак-Вира и его тайфун, раскрыла зонт — впрочем, совсем бесполезный — и смело шагнула в пучину.
Сделав вид, что знаю, куда иду.
Автор — заместитель главного редактора интернет-издания Rus2Web
«День рождения»
«Хозяин»
«Латышка»
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 20249414Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202410594Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202413609Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202414608Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202419163Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202419963Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202421684