3 апреля 2015Современная музыка
204

«Мне трудно приехать в Россию»

Президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес о любимой музыке, хипстерах, отношении к русским и Pussy Riot

текст: Денис Бояринов
Detailed_picture© Getty Images / Fotobank.ru

Президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес любит музыку. В молодости он посещал концерты в легендарном нью-йоркском клубе CBGB, где начинали Ramones, Blondie и Talking Heads, а последние несколько лет он открывает речью шоукейс-фестиваль Tallinn Music Week, который собирает около 800 профессионалов музыкальной индустрии со всего мира. После спича президент Ильвес дал эксклюзивное 10-минутное интервью сайту COLTA.RU о любимой музыке, хипстерах, которые пьют крафтовое пиво, последнем клипе Pussy Riot и отношении к русским в Эстонии.

— Как вы в свое время оказались в клубе CBGB?

— Я жил в начале 1970-х в Нью-Йорке — учился в Колумбийском университете. А в CBGB тусовались мои друзья.

— Часто вы там бывали и кого слышали?

— Ну, несколько раз бывал... на New York Dolls, на Лу Риде, когда он запустил свой сольный тур. Там много кто выступал.

— У вас была любимая группа в CBGB?

— У меня никогда не было любимой группы. Когда тебе семь лет или даже три года, у тебя может быть любимый цвет, но, очевидно, с возрастом это проходит. Я люблю интересную музыку. В то время я слушал не только рок-н-ролл, но и классику, блюз … Для меня музыка не делится на жанры.

— А сейчас в Таллине среди всего множества клубов или баров есть тот, где вас можно встретить?

— При моей работе тяжело ходить по клубам и барам. Но я слушаю музыку…

В вашей стране есть люди, которые отношение к русским в Эстонии пытаются окрасить в неприятные, грязные цвета. Но это нонсенс.

— В филармонии?

— И там тоже. Как я уже сказал, у меня нет привязанности к определенному типу музыки. Мне кажется, это справедливо для большинства людей. Один мой друг — известный эстонский классический композитор, но начинал он с того, что играл в рок-группе.

— Вы замечаете, какое влияние фестиваль Tallinn Music Week оказывает на Таллин?

— Таллин, очевидно, меняется. Он становится более открытым к альтернативной музыке, частью которой является Tallinn Music Week. Город становится более дружелюбным. У нас появились районы города, где живут... знаете, только хипстеры, которые пьют крафтовое пиво (смеется).

— Есть ли какая-то выгода для эстонской экономики от Tallinn Music Week?

— Полагаю, бары и отели зарабатывают. Я не знаю сколько. Насколько я знаю, организаторы Tallinn Music Week держатся на точке окупаемости и не зарабатывают значительных денег. А вот бары и отели — да.

— Как меломан, возможно, вы цените какую-нибудь русскую группу из числа тех, что уже приезжали на TMW, или из прошлого?

— Я не знаю русских групп. Я знаю, что в Эстонии есть рэп-группа, которая поет на русском, и она интересная. А вот с современной русской музыкой незнаком — мне трудно приехать в Россию, знаете ли (смеется).

Вы можете себе представить, чтобы в Москве на государственном канале решились критиковать президента?

— Вас совсем ничего не связывает с Россией или Советским Союзом?

— Ничего. Моя бабушка была русской — и это все. Я не жил в СССР. Я знаю только, что в 1980-е русские приезжали в Таллин, потому что здесь было свободнее. Мой друг Артемий Троицкий, который теперь, кстати, живет в Таллине, приезжал сюда, потому что музыкальная жизнь здесь была более разнообразной и насыщенной, чем в Москве.

— Вот, кстати, Артемий Троицкий не давал вам послушать русской музыки?

— Давал, давал. Я не вспомню сейчас что (смеется). Но при встрече у нас всегда возникают темы поважнее — политические репрессии, Pussy Riot и т.д. Вы можете посмотреть мою речь на открытии Tallinn Music Week в 2012 году — она есть в YouTube: тот самый спич, который я произнес в поддержку Pussy Riot до того, как они стали знамениты. Их только арестовали.


Одна из главных особенностей моей работы состоит в том, что она не делится на части — отдельно музыка, отдельно политика, отдельно что-то еще: это один большой, туго завязанный узел разных тем.

— Позвольте тогда коснуться немузыкальной темы. Насколько я знаю, примерно 30% населения Эстонии — русские...

— Русскоязычные. У нас живут также украинцы и белорусы.

— Это большой процент, большая часть общества.

— Да, где-то так. Плюс-минус.

— Вы выделяете русскоязычную часть населения Эстонии в отдельную группу? Думаете про нее как про особенную часть общества?

— Русскоязычная часть населения живет здесь как полноправная часть демократического общества. Они могут говорить что хотят, думать что хотят, работать где хотят и путешествовать где хотят. Конечно, существуют определенные культурные и религиозные различия, но, мне кажется, у нас в Эстонии на них не слишком обращают внимание. Я, во всяком случае, не придаю этому большого значения. У нас здесь происходят парламентские выборы, в которых принимают участие и правые партии с русскоязычными кандидатами, и левые партии с русскоязычными кандидатами, и либеральные партии с русскоязычными кандидатами. Я знаю, что есть люди в вашей стране, которые отношение к русским в Эстонии пытаются окрасить в неприятные, грязные цвета, но это нонсенс. У нас здесь свободное общество. В прошлом августе я был серьезно атакован одним из эстонских государственных телеканалов за защиту Pussy Riot. Я — лично. Вы можете себе представить, чтобы в Москве на государственном канале решились критиковать президента? В Эстонии же — о'кей, мне это только понравилось.

— Кстати, вы видели последнее видео Pussy Riot?

— Да, видел. Я не был сильно впечатлен.


Понравился материал? Помоги сайту!

Ссылки по теме
Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320806
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325928