Янни: «Меня никогда не критиковали за мое видение мира»

Греческий композитор, популярный и в США, и в Китае, и в Ливане, призывает не осуждать музыкантов за их творчество

текст: Ник Завриев
Detailed_picture© Yanni

Греческий композитор Янни — фигура противоречивая. Начав в середине восьмидесятых с чистой электроники, напоминающей по звучанию Жан-Мишеля Жарра, он мало-помалу эволюционировал в самый настоящий нью-эйдж и симфонический музак. И, несмотря на смертный бой, который объявили этим жанрам критики (почитайте, например, «Музпросвет» Андрея Горохова), успех Янни у публики и в музыкальном истеблишменте впечатляет. Вот уже лет тридцать он собирает на свои выступления огромные залы, номинируется на «Грэмми», записывает саундтреки для кино и телевидения, сотрудничает с оперными певцами уровня Пласидо Доминго.

История Янни — подтверждение того, что не все в этом мире определяют паблисити и мнение экспертов. Композитор ведет относительно скрытный образ жизни, про него мало пишет пресса, да и музыка его не слишком вписывается в сколько-нибудь актуальные тренды — хоть новые, хоть старые. Вокруг него даже нет клана именитых друзей и последователей. И все это никак не мешает ему продавать диски миллионными тиражами и закатывать масштабные концерты в исторических декорациях вроде индийского Тадж-Махала или китайского Запретного города.

Накануне его московского концерта (26 мая, «Крокус Сити Холл») мы поговорили с Янни о том, как он чувствует себя в современном мире, о музыкальных технологиях и даже немного о политике.

— Как вы ощущаете себя в современном мире, где люди все чаще слушают музыку не альбомами, а на айподах в режиме shuffle? Приходится ли как-то перестраиваться или ваши слушатели — это не «поколение shuffle», а те, кто по-прежнему предпочитает слушать музыку дома, спокойно и на hi-fi-системе?

— Когда я сочиняю музыку, я просто записываю то, что мне подсказывает моя душа, мое воображение. Но доносить музыку до слушателя я по-прежнему предпочитаю в традиционном, альбомном, формате и трачу уйму времени на то, чтобы как можно лучше выстроить последовательность композиций на альбоме. Очень важно, чтобы каждая песня дополняла предыдущую, а в альбоме была бы некая общая энергия, он должен взаимодействовать со слушателем как единое целое. Но я понимаю, что этот shuffle-мир растет, и не имею ничего против — пока люди наслаждаются моей музыкой в каком угодно формате, я счастлив. Однако не исключено, что мои слушатели тоже по-прежнему предпочитают альбомный формат.

Первый альбом Янни «Optimystique» вышел в 1980-м


— Насколько для вас важны технологии? Можно ли вас назвать синтезаторным гуру, чья комната уставлена музыкальными машинами из разных стран и эпох?

— Технологии всегда имели для меня очень большое значение. Во-первых, новые технологии позволили мне работать в студии самостоятельно и записываться столько времени, сколько мне нужно. Да и сам процесс записи за счет этих технологий тоже сильно ускорился. Сейчас очень легко исправлять ошибки в записи, и когда музыкант знает, что любую партию легко отредактировать, да и трек заново начать тоже недолго, он получает больше свободы в творчестве. Я по-прежнему храню все свои старые инструменты, но при этом всегда стараюсь задействовать самые современные разработки. Например, недавно я начал использовать Korg Kronos и получаю массу удовольствия!

Концерт у Тадж-Махала


— А как вы относитесь к противостоянию «аналога» и «цифры»? На чьей вы стороне?

— Именно цифровые технологии позволили возить наше шоу по миру, укладываясь в довольно скромный бюджет. До появления цифрового оборудования нам было бы крайне трудно гастролировать во всех тех местах, где мы выступаем сейчас. Ну и на концертах это оснащение оказалось весьма гибким и надежным.

— В вашей музыке заметны два противоположных вектора: с одной стороны, это современность и технология, эксперименты с электроникой, с другой — наследие прошлого (фольклорные и этнические влияния и исторические площадки для концертов). Что для вас цель, а что средство? Какое из направлений важнее?

— Оба важны. У меня очень много мелодических композиций с упором на фортепиано, которые мы исполняем на концертах, но, с другой стороны, есть большая часть шоу, где главную роль играют синтезаторы. Оба этих стиля мне очень нравятся, и я рад, что удается играть на концертах и то, и другое. Это добавляет нашим шоу динамики, я всегда ощущаю, что благодаря этому разнообразию напряжение на наших концертах никогда не спадает.

Люди должны творить, какая бы музыка их ни вдохновляла и ни казалась им важной и значимой.

— Сейчас в России очень популярна идея о том, что артист обязательно должен держаться корней, а искусству лучше все же иметь некую национальную привязку. Если верить вашим интервью, вы себя не позиционируете как греческого музыканта. Вам ближе идеи глобального мира — по крайней мере, в музыке?

— Греческие корни всегда были важной частью меня — как артиста и как человека. В Греции у меня много родственников и дом, где я часто бываю. Но в последние 30 лет я очень много путешествовал и все больше узнавал о других народах и других культурах. Мне доставляют удовольствие это познание и новый опыт, который я получаю в этих путешествиях, я понимаю, что все мы — единая планета. Мне приятно чувствовать себя гражданином мира, и многочисленные веяния со всего мира — такая же важная часть меня как артиста и как человека.

Один из примеров мировых влияний на музыку Янни — недавний альбом «Mexicanisimo», который представляет собой обработки известных латиноамериканских мелодий в стиле «музыка для лобби»


— В восьмидесятые вы начинали с электроники, но ваши поздние записи по звучанию гораздо ближе к живой, симфонической музыке. Причем происходит это не только с вами, а очень со многими электронщиками. Чем вы можете объяснить такую эволюцию в сторону живого звука?

— В разные периоды моей жизни я сочинял довольно разную музыку. Один из моих недавних альбомов «Truth of Touch» — гораздо более электронный, чем большинство моих поздних дисков. При этом я только что закончил запись альбома «Inspirato», который как раз очень живой и симфонический, там звучат голоса величайших оперных артистов современности — Пласидо Доминго, Рене Флеминг и многих других. Возможность работать в нескольких направлениях сразу — это очень важная вещь для артиста, мне она помогает сохранять свежесть восприятия и получать удовольствие от музыки. Я никогда не ставлю себе цели сделать альбом какой-то определенной направленности, скорее просто фиксирую музыку, которая возникает в голове в этот момент.

Последний альбом Янни — помпезный «Inspirato», записанный с оперными вокалистами


— Пока вы и ваши коллеги двигаются от электроники к симфонизму, молодежь, наоборот, активно развивает идеи ретро-электроники. Сейчас на этом специализируются целые лейблы, и среди их релизов можно найти кое-что, очень похожее на ваши ранние пластинки. Не кажется ли это вам проявлением кризиса идей?

— Я всегда считал, что электронная музыка уже никуда не уйдет. В ней есть очень много путей для выражения музыкантами собственных идей. И мне нравится, что люди интересуются старой электроникой. Здесь не должно быть каких-то правил, ограничений и осуждения — люди должны творить, какая бы музыка их ни вдохновляла и ни казалась им важной и значимой.

— Следите ли вы вообще за современной музыкой, например, за тем, что принято называть modern classical? Чьи работы кажутся вам интересными?

— Сейчас я, честно говоря, не очень слежу за другими музыкантами. Сильнее всего музыка влияла на меня в детстве, тогда я слушал классиков — Баха, Бетховена, Шопена, Моцарта и Дебюсси, эти композиторы произвели на меня сильнейшее впечатление. Когда я играл прогрессив-рок в группе Chameleon, на меня уже влияли современники — Emerson, Lake and Palmer, Yes и Genesis.

— Вы не стали менять планы и едете в Россию, хотя некоторые артисты сейчас отказываются от российских концертов из политических соображений. Может ли политика повлиять на ваш гастрольный график? Вы выступали в Ливане и в Китае, не было ли со стороны ваших поклонников из США и Европы негатива — мол, не стоит ехать к диктаторам и так далее?

— Я не касаюсь политики. Я композитор и музыкант, и мне приятно играть в любой точке мира, где люди будут рады слышать мою музыку. Мне довелось выступать более чем в 30 странах в последние четыре года — в Китае, Бразилии, Ливане, Израиле, России, европейских странах, США, Марокко, Омане, ОАЭ, Бахрейне и много где еще. И меня никогда не критиковали за мое видение мира, за убеждение, что однажды мы осознаем, что все мы, живущие на этой прекрасной планете, — единый народ. Меня всегда изумляло, что, куда бы мы ни приехали, нас принимают одинаково хорошо. Теплота, с которой люди воспринимают нашу музыку, и гостеприимство по отношению к нам очень похожи в странах с самыми разными культурами и традициями.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 20247641
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202414285
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202418761
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202423957
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202425565