28 марта 2014Современная музыка
260

Бегун по жизни

От чего бежит певец-атлет Валерий Яковлевич Леонтьев в год своего 65-летия

текст: Денис Бояринов
Detailed_picturedeltaplan.vl-club.ru

Валерию Яковлевичу Леонтьеву не дашь 65 лет, прожитых в Российской Федерации. На сцену он выходит пружинящей походкой. Встает под софиты в литую позу, будто под татуированной кожей он цельнометаллический, как Терминатор. Фигура атлета, осанка гимнаста, зубы снежной белизны. Только кожа, вены на руках да и сами руки — руки трудяги — говорят о его почтенном возрасте и трудной биографии советского-российского артиста, в которой отражена непростая история нашей страны: послевоенное детство, проведенное в том числе в юрте (отец Леонтьева — оленевод-зоотехник, переброшенный с Сахалина в Коми), музыкальная школа, ПТУ, кирпичный завод, Воркутинский горный институт, Сыктывкарская и Ворошиловградская филармонии с выездными концертами по окружным селам и деревням, месячные гастроли в охваченном войной Афганистане-84 и так далее, и так далее, и так далее.

Валерий Яковлевич Леонтьев повидал многое — жаль, он скупо делится воспоминаниями и недолюбливает социальные сети. С 1979 года, когда началась его всесоюзная карьера, он многократно объездил одну шестую часть суши и другие страны. И не снижает когда-то заданного темпа: в юбилейном марте у него было назначено 9 концертов, через месяц, в мае, — 15, от Якутска до Израиля. Надо учитывать, что концерт 65-летнего Леонтьева — это два с половиной часа плясок с переодеваниями, бесконечных па с балетом и даже стойкой на руках. Нагрузка для чемпионов. Что такое гиподинамия, о которой советская страна узнала в середине 1980-х из песни Леонтьева, ему до сих пор неизвестно:


Валерий Леонтьев воспел движение и танцы. За это его полюбили в СССР, где артистам долгое время предписывалось стоять столбом. Леонтьев начал с «Танцевального часа на солнце», за который получил первую премию международного фестиваля «Золотой Орфей — 1980». «И спиральный, и турбулентный» голос певца выделывал акробатические трюки, жонглируя сложной строфой Семена Кирсанова и не сбиваясь с затейливого ритма, заданного Давидом Тухмановым. На обложке винилового миньона с этой песней, выпущенной фирмой «Мелодия» по следам конкурса, имя певца крупно написано по-английски: Valery Leontiev. Сам он, не по-советски одетый и подпоясанный, залихватски заложив руку за голову, летит куда-то протуберанцем — летит в ту же сторону, что и безумно популярный тогда в Союзе диско-ансамбль Boney M на альбоме «Nightflight to Venus».

По фактуре внешности и голоса Валерию Леонтьеву больше всех в Советском Союзе подходило диско. В его исполнении оно смотрелось максимально органично. Первый виниловый гигант певца, «Муза» (1982), движется в диско-ритме — даже в патриотической «Ненаглядной стороне» и цыганском романсе «Там, в сентябре» пульсирует грув. «Муза» Леонтьева резва и непоседлива, она подобна пушкинской строфе — «то стан совьет, то разовьет и быстрой ножкой ножку бьет».

deltaplan.vl-club.ru

Альбом стартует с «Полета на дельтаплане», ставшего образцовым советским диско-хитом. Гибкий и пластичный голос певца почти с места взмывает ввысь. «Полет на дельтаплане» получился практически случайно — редактор радио уговорил Леонтьева записать песню на музыку Эдуарда Артемьева из фильма «Родня», в котором юная героиня сбегала от семейных драм в песню Boney M «Sunny». Легкое крыло артемьевского «Дельтаплана», разогнанного голосом Леонтьева, так же как и «Sunny», до сих пор уносит людей с танцпола прямо в небо. Забавно, что на долгое время Леонтьев забыл про существование «Дельтаплана», не исполнял песню на концертах и вспомнил о ней только в 2000-х, когда узнал, что на нее делают ремиксы диджеи и она живет собственной клубной жизнью.

После «Музы» в дискографии у Валерия Леонтьева было много разных танцев: канкан, танго, твист, рок-н-ролл, буги-вуги, сальсы, вальсы — танцы одиночные, парные и коллективные, интимные и спортивные. Артист обожает танцевать и вообще синхронное движение, потому что, как известно, движение — это жизнь. «Все бегут, бегут, бегут, бегут, бегут...» — пел Леонтьев в одном из главных своих советских хитов и сам всегда бежал быстрее всех. Он бежит до сих пор, сейчас — от возраста: на его последнем альбоме «Любовь-капкан», выпущенном к 65-летию, звучат молодецкие ритмы.

Артист — заложник своей публики. От нее ему не скрыться ни на каком дельтаплане.

Леонтьев пел не только песни о танцах и для танцев. В начале карьеры вместе с дискотечными «Кружатся диски» и «Кто виноват» он виртуозно исполнял тухмановские опыты в арт-роке «Памяти гитариста» и «Памяти поэта», сочиненные на стихи Рождественского и Вознесенского. В 1984-м певец выступал с концертной программой «Бегу по жизни»: ей дала название сюрреалистическая песня о бегуне, пробежавшем мимо своей любви и своего звездного часа, — это был практически хард-рок, с которым в СССР тогда боролись. В перестройку он пел социально-критические песни Игоря Талькова — отчаянный «Афганский ветер» и едкие «Забинтованные лбы». Тогда же он солировал в рок-мюзикле «Джордано», в котором одновременно играл три главные роли — Джордано Бруно, Шута и Сатаны. Но время показало, что при всем богатстве профессиональных возможностей и универсальности дарования публике он был милее за мускусную силу голоса и мускульный рельеф. В восьмидесятых она полюбила певца-атлета, не стеснявшегося показывать свою сексуальность, и экстравагантно одетого дамского угодника и ни за что не хотела расставаться с этим образом. Потакая аудитории, в разгульных 1990-х суперпрофессионал Валерий Леонтьев, который называл себя «животным для сцены», превратился в эдакого альфа-певца, поп-Казанову, привозившего в каждый уголок необъятной и неуютной страны шоу-балет и одурманивающую атмосферу стрип-клуба. «Кончайте, девочки», — иронически намекал со сцены певец в кожаных шортах на молниях, но «девочки» в зале никак не могли насытиться:


Артист — заложник своей публики. От нее ему не скрыться ни на каком дельтаплане. Хотя в середине 1990-х Леонтьев чуть не убежал от своей аудитории (как в песне «Бегу по жизни») и до сих пор вспоминает это с тревогой. Под руководством своенравного гения Юрия Чернавского он записал на американских студиях две пластинки — «По дороге в Голливуд» и «Санта-Барбара», которые и сейчас, спустя почти 20 лет, звучат сложнее и качественнее стандартного русского поп-продукта. Публика не приняла эксперимента, несмотря на дорогое шоу со спецэффектами и полуголый кордебалет. В недавнем интервью Борису Барабанову из «Коммерсанта» Валерий Леонтьев рассказал, что его изводило вежливое непонимание зала, который ждал на концертах «Светофора» и «Дельтаплана»: «Я сломался. Я перестал возить эту программу («По дороге в Голливуд». — Ред.) и сделал более удобоваримый микс из старого и нового. Хочется за свою работу получать аплодисменты, и я стал их получать. Мне стало легче жить».

В этом же интервью Валерий Леонтьев делает несколько печальных заключений о состоянии российской поп-культуры и общества — петь нечего и в общем-то не для кого: «Сейчас, наверное, не стоит углубляться в историю и выяснять, почему мы такие, а не какие-то другие. Когда тщательным образом из сознания вытравливались интересные гармонии, когда с детства людям прививались только самые тривиальные мелодические линии, как можно было прийти к разнообразию жанров и исполнителей? Это все результат нашего исторического развития. Социального и, как следствие, музыкального».

Круг российской истории замкнулся, а бег по нему не останавливается. Место откровенной советской цензуры на радио и ТВ, из-за которой мы сейчас представляем Леонтьева только по «Дельтаплану» и «Светофору», сейчас заняла невидимая — цензура коммерческих форматов и самоцензура. В 1979 году «Танцевальный час на солнце» выкинули из «Голубого огонька» по непонятным причинам, для теле- и радиоэфира образца 2014-го она попросту слишком сложна — даже в адаптированной версии. Четвертьвековой давности песня «Забинтованные лбы» звучит как будто вчера написана и могла бы срезонировать в напряженном воздухе, но ее не будет на юбилейных концертах Валерия Леонтьева. Ее не ждет аудитория, да и зачем портить праздник грустными мыслями? Давайте лучше потанцуем.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320807
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325929