Разговор с невозвращенцем
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 20249427В эту пятницу на церемонии вручения премии Jagermeister Indie Awards выступит ганский музыкант Яу Атта-Овусу, более известный как Ata Kak. Его история поистине удивительна: в начале девяностых он записал на кассету свой единственный альбом «Obaa Sima» — его музыка представляла собой смесь из хип-хопа, хауса и соула с речитативом на языке чви, исполненным неуверенным, но невероятно трогательным тенором. Запись оказалась незамеченной ни на родине Атта-Овусу, ни в Канаде, где он ее создал, — и тот надолго оставил музыку. Однако в 2006 году кассету с «Obaa Sima» приобрел Брайан Шимковиц — коллекционер африканской музыки и создатель замечательного блога Awesome Tapes From Africa, находившийся в то время на научной стажировке в Гане. Оцифровав запись и посмотрев на реакцию пользователей, Шимковиц решил разыскать музыканта и переиздать пластинку — на это у него ушло почти десятилетие. В конце концов Ata Kak все же нашелся — он переехал из Канады обратно в Гану, где безуспешно пытался заниматься бурением скважин. Шимковиц убедил его вернуться к музыке, и в этом году Ata Kak стал настоящей сенсацией на нескольких крупных фестивалях. Автору этого текста повезло побывать на его концерте в Хельсинки на Flow Festival и увидеть воочию, как несколько сотен финнов наизусть поют строки из его песен на языке чви, мало догадываясь об их содержании. Это был очень странный, но невероятно вдохновляющий опыт — выяснилось, что музыка Ata Kak, записанная 20 лет назад и сохранившаяся лишь на нескольких кассетах, не только не утратила своей магии, но и оказалась крайне востребованной 20-летними в 2016 году. Перед концертом в Москве мы позвонили музыканту в Гану.
Ata Kak — «Obaa Sima»
— У вас сейчас просто невероятный график: вы играете по всей Европе. Где вас лучше всего принимали?
— Да, этот тур получился очень успешным. Даже не могу выделить какой-то один город или фестиваль — везде встречают просто отлично (смеется)! Я, в свою очередь, тоже выкладываюсь на 100%. Неважно, куда ты приехал и сколько людей пришло: если выходишь на сцену — надо работать.
— Расскажите о ваших новых музыкантах: что это за люди?
— О, они все из разных мест. Соло-гитарист родился в Зимбабве, но жил в Новой Зеландии 25 лет. Битмейкер изначально из Южной Африки, но давно перебрался в Европу. Наш звукоинженер из Шотландии. Все они сейчас живут в Лондоне, один я — в Гане. Нас с ними познакомил Брайан (Брайан Шимковиц — коллекционер и издатель африканской музыки, ведущий блог Awesome Tapes From Africa. — Ред.).
— Как получилось, что он все-таки вас нашел, это же практически чудо?
— Так и есть. Он искал меня около восьми лет и в конце концов вышел на меня через моего сына. Когда он позвонил мне и сказал, что его заинтересовала моя музыка, я был просто в шоке — прошло столько лет, я и не думал, что кто-то вообще о ней помнит. Брайан сказал, что я очень популярен в интернете, предложил контракт, помог организовать первые концерты. Невероятно — это ведь было ровно то, о чем я мечтал, когда записывал эту музыку в Канаде! И я до сих пор ощущаю невероятный подъем по поводу того, как все сложилось, — если бы не Брайан, мы бы сейчас с вами не разговаривали.
— Кстати, почему вы в Канаде начали петь и читать на языке чви, а не на английском? У вас не было амбиций стать местной звездой?
— Я пробовал писать на английском! Посылал свои записи в Sony Music, в какие-то другие крупные конторы — но никто ничего не ответил. Я не знаю почему — мне кажется, для девяностых мои треки на английском были очень хорошими. Я решил: о'кей, у меня есть другая сторона — мой язык, чви. Который никто в мире, кроме ганцев, не знает — и я, в общем, не рассчитывал, что где-то кроме Ганы это будут слушать. И знаешь, что самое удивительное? Сейчас меня слушают как раз иностранцы (смеется)! Я разговариваю с тобой сейчас и спокойно иду по улице — меня здесь никто не знает. Никто не лезет в мою частную жизнь — это потрясающе!
Хип-хоп умрет, а это останется.
— А какая музыка сейчас популярна в Гане?
— Молодежь слушает хиплайф — это смесь хайлайфа (ганская танцевальная музыка с карибской ритмикой) и хип-хопа. Я давно за этой сценой слежу, но эта музыка, к сожалению, остается исключительно в границах страны, в мире ее не знают. А мне это почему-то удалось. В марте у меня выйдет новый альбом, не знаю, насколько кардинально поменяется музыка, но это будет хит! Обещаю (смеется)!
— О чем вы поете? Я прочитал, что название вашего главного хита «Obaa Sima» переводится как «идеальная женщина» и он посвящен вашей жене.
— Именно так. У меня вообще все песни о любви. Например, «Daa Nyinaa» в переводе с чви означает «Сейчас и навсегда», это песня о том, что настоящая любовь — не мимолетная вещь, это что-то, что переживаешь долго. «Moma Yendodo» значит «Давайте любить друг друга» — вне зависимости от цвета кожи или национальности. В мире и так полно ненависти, необходимо отвечать на нее любовью.
Ata Kak — «Daa Nyinaa»
— На вашем концерте в Хельсинки я обратил внимание, что ваша группа пытается максимально точно воспроизвести саунд вашего альбома «Obaa Sima» 1994 года. Вы следите за тем, что происходит в том же хип-хопе в наши дни? Нравится ли вам Канье Уэст или Кендрик Ламар?
— Нет. В 1990-х рэп был совсем другим. Я тогда заслушивался Grandmaster Flash — он очень крутой. В рэпе были хороший бит и хорошие тексты. Но теперь все наоборот. В текстах полно негатива — а я очень оптимистичный человек, мне это не нравится. Ну и бит так себе — каждый может прийти в студию и что-то на сэмплере настучать. Если говорить о 1970-х, то у таких групп, как Bee Gees или KC & The Sunshine Band, был свой индивидуальный почерк — а сейчас ты ничего не можешь понять о человеке, даже если послушаешь его песню. Хип-хоп умрет, а это останется: в Европе уже гораздо больше слушают фанк, музыку 1970-х. Я рассказываю об этом молодым ребятам, которые играют хиплайф у нас в Гане, говорю им: «Это путь в никуда».
Фрагмент выступления Ata Kak на фестивале OFF в Польше
— Вам пришлось сменить массу стран и профессий: вы работали на ферме, преподавали английский, пытались запустить собственный бизнес по бурению скважин в Гане. Если бы на вас неожиданно не свалилась слава, чем бы вы сейчас занимались?
— Мне очень нравится писать: я сочиняю стихи, пишу прозу — уже три книги написал. Кстати, у меня скоро выйдет первый роман — я нашел издателя в Лондоне. Это такая смешная история о взаимоотношениях англичанина и африканца, которому приходится впервые взаимодействовать с европейцами, — придуманная, но очень жизненная. Я работал над ней три года, хотя если бы сконцентрировался на писательстве, то справился бы и за меньшее время, думаю.
Но родина есть родина, что поделаешь.
— Вы окончательно обосновались в Гане? Судя по вашему графику, вам приходится постоянно перемещаться по Европе; не думали переехать в тот же Лондон?
— В 1980-х я прожил три года в Германии, затем 17 лет в Канаде, один год в Лондоне. А сейчас я счастлив жить в Гане — мне тут безумно нравится! Хотя, конечно, с экономикой тут полная беда, с политикой тоже. Но раз я родился здесь, то здесь мне и место.
— А как вы оцениваете опыт жизни в Европе и Канаде?
— Превосходно! Москва, наверное, сильно отличается, но думаю, что и там мне тоже очень понравится. У вас есть электричество, по трубам течет чистая вода, на рынке стабильные цены, благожелательные люди, есть работа — о чем еще мечтать? У нас в Гане все наоборот. Инфраструктура, дороги, мосты — все в полной заднице, извините за резкость. Но родина есть родина, что поделаешь.
Ata Kak — «Moma Yendodo»
— Вы сейчас связываете будущее с музыкой и писательством или чем-то еще?
— Если честно, я связываю свое будущее только с Господом нашим Иисусом Христом. Именно вера дает мне силы оставаться оптимистом независимо от того, как все складывается в жизни: я каждый день молюсь, читаю Библию. Музыка — это работа, деньги. Каждый должен что-то делать, и это прекрасно. Но ты никогда не знаешь, что будет завтра. А Господь вечен.
Давайте проверим вас на птицах и арт-шарадах художника Егора Кошелева
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 20249427Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202410597Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202413615Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202414615Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202419173Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202419967Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202421688