Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20242590Образ молодого композитора, а точнее, молодого композитора-академиста в последнее десятилетие разительно поменялся. До этого момента молодые сочинители, будь то авангардисты или неоконсерваторы, строго следовали устоявшимся законам замкнутого мира и с поп-культурой пересекались минимально (редкой отдушиной для проникновения классики в поп-культуру была индустрия кино). В нулевые нам внезапно явилось целое поколение композиторов, работающих именно по законам поп-культуры — не в смысле самой музыки (тут уместно говорить скорее о влиянии авангардной электроники), а в смысле, так сказать, бизнес-процессов. Плодом их работы становятся не «сочинения» (т.е. книжки с нотами), а альбомы и синглы, которые издаются зачастую на тех же лейблах, что и рок с электроникой. Эти новые композиторы не просто сочиняют музыку и сами ее исполняют, но и ездят в большие туры, причем в клубах выступают ничуть не менее охотно, чем в концертных залах и арт-галереях. А главное, в айподах многочисленных слушателей их записи отлично соседствуют с Radiohead, Florence and the Machine или Arcade Fire. И, кажется, для популяризации классической музыки эти музыканты сделали больше, чем дорогостоящие образовательно-просветительские программы. Понаблюдаем за тем, как и куда движется «классическая музыка нового поколения», на примере девяти пластинок жанра modern classical.
Увлечение электроникой и даже «электронные корни» — почти обязательная часть биографии музыканта, занимающегося modern classical. Макс Рихтер, по образованию — классический пианист, начинал карьеру, работая с FSOL (трек «Max» с альбома «Dead Cities» назван в его честь), а в 2002-м решил наконец записываться сольно, и старт выдался просто блестящим. Несмотря на заметное присутствие электроники (на диске можно услышать шумы, коллажи из голосов и даже синтетический бит), «Memoryhouse», записанный вместе с филармоническим оркестром BBC, — пластинка во всех смыслах неоклассическая. Чувственная, эмоциональная и выстроенная по традиционным музыкальным канонам, т.е. доступная тем, кто вырос на Шопене, Дебюсси и Чайковском. Ну а пьеса «Maria the Poet» с голосом Цветаевой — чуть ли не лучшее, что в XXI веке успели записать музыканты. Не только классические.
Мексиканец Фернандо Корона — человек с необычайно широкими музыкальными вкусами. В его фонотеке IDM соседствует с записями произведений Гурецки, Губайдулиной и Шёнберга, а дум-метал — с нью-эйджем. Как и следовало ожидать, с таким бэкграундом Фернандо вырос постмодернистом. Его дебютный диск — причудливое сочетание сбивчивой электронной перкуссии, синтетического шума и электростатического треска, за которыми развивается мрачное апокалиптическое оркестровое действо. Самое удивительное, что при записи этого диска мексиканец обошелся вообще без живых инструментов. Вся оркестровая текстура — кропотливо собранный коллаж из обрывков произведений Мортона Фелдмана, Арво Пярта, Гии Канчели и Давида Мартинеса.
Примерно за 20 лет Рюити Сакамото из звезды электропопа (на рубеже 70—80-х его группа Yellow Magic Orchestra имела большой международный успех) превратился в серьезного композитора широкого профиля и успел даже поучаствовать в одном из фильмов Бернардо Бертолуччи. Его дуэт с немецким электронщиком-экспериментатором Карстеном Николаи, боссом лейбла Raster-Noton, выглядит как борьба противоположностей. Японец играет на фортепиано отстраненные, но по-своему завораживающие пьесы (как-то так мог бы звучать сборник фортепианных этюдов Брайана Ино). Немец стройность и гармонию этих пьес тщательно пытается разрушить — назойливо гудит осцилляторами, щелкает электростатикой и корежит нежные звуки рояля эффектом «поцарапанного компакт-диска».
Музыка дуэта Swod уходит корнями одновременно к Эрику Сати и Джону Кейджу. С одной стороны — тонкий вкус к «немногословным» (из трех-пяти нот), но выразительным мелодиям. С другой — страсть к препарированию всего и вся. Второй по счету диск группы — это уже не фортепианные пьесы, но еще не эмбиент: рояль будто бы доносится из соседней комнаты, слегка приглушенный пеленой промышленных звуков (будто где-то рядом тихо работает офисная техника), обрывками голосов и шелестом перкуссии.
О новых скандинавских композиторах запросто можно написать отдельную статью, так что остановимся лишь на одном из них, исландце Юхане Юхансоне. Суровый бородач успел поработать с десятком групп и музыкантов самого разного толка, от нойзовиков Haffler Trio до Марка Алмонда, а сольно записывает довольно традиционную неоклассику. Альбом «Fordlandia» создан по мотивам истории о провале утопического проекта Генри Форда построить резиновый завод на Амазонке. И если бы не электрогитара (которая вписана в оркестр ничуть не хуже флейты или гобоя), это произведение отлично вписалось бы в симфонические каноны позапрошлого века. Монументально, величественно и красиво до одури.
И снова фортепиано, на этот раз — практически в первозданной своей красе. Несмотря на то что Кит Кенниф, выпускник знаменитого музыкального колледжа Беркли, синтетическому звуку совсем не чужд и даже более известен именно благодаря своему электронному проекту Helios, в Goldmund дело обходится практически без саунд-дизайнерских излишеств. «The Malady of Elegance» — коллекция коротких и светлых пьес. Можно говорить о влиянии Эрика Сати, а можно и Ноктюрны Фредерика Шопена вспомнить. Короче говоря, дистиллированный неоклассицизм, наиболее убедительный именно в исполнении артиста, придерживающегося совсем не консервативных взглядов на искусство.
Формацию Aufgang возглавляет люксембургский пианист Франческо Тристано, в чьей сольной дискографии альбомы, где он исполняет произведения Баха и Кейджа, соседствуют с вариациями на тему техно-классики Джеффа Миллза и Деррика Мея. Группу Aufgang можно рассматривать как удачную попытку Франческо совместить все эти грани в одном проекте. Помимо самого Тристано в группе есть еще один пианист (время от времени переключающийся на синтезаторы), а также барабанщик. В результате получаются довольно сложные по форме пьесы с минималистскими корнями, выстроенные на хребте из четкого и отлично ощущаемого телом ритма. Диск определенно не для консерваторов, а вот для того, чтобы сменить берлинский минимал на нью-йоркских классиков-минималистов, сгодится идеально.
Если в начале нулевых неоклассика все же росла из эмбиента и звуковых коллажей, то к концу десятилетия стала гораздо более ритмичной и резкой. И берлинское трио Brandt Brauer Frick, так же как и Aufgang, эту тенденцию отлично иллюстрирует. Собственную музыку немцы описывают как «техно, сыгранное без использования технологии» и формально правы. Однако техно, записанное при помощи живых ударных, фортепиано, тубы, тромбона, скрипичной секции и даже арфы (на концертах к двум пианистам и ударнику нередко присоединяется оркестр из дюжины музыкантов), звучит до того академично, что впору вспоминать Терри Райли.
Немец Нильс Фрам — редкий среди неоклассических композиторов пианист-виртуоз. За плечами у него русская классическая школа (его учителем был выходец из СССР Наум Бродский), а в арсенале — напор, экспрессия и переплетение сложнейших скоростных партий, которые Фрам на глазах у изумленной публики может исполнять на двух инструментах сразу. Помимо фортепиано Нильс очень любит электромеханический «Родес», не брезгует синтезаторами, а при записи использует винтажные приборы для обработки звука и советские микрофоны «Октава». Обратная сторона талантов немца — то, что его записи всегда были бледной тенью живых выступлений. В конце концов Фрам решился выпустить концертный альбом, и тут пасьянс сложился. В «Spaces» каким-то непостижимым образом укладывается длиннющий путь от Рахманинова до Райха.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20242590Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20243478Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202411086Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202417669Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202418370Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202421045Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202421855Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202426962Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202427182Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202427973