22 января 2016Кино
150

Я у мамы вместо швабры

Торжество ненужных вещей в «Джой» Дэвида О. Расселла

текст: Инна Кушнарева
Detailed_picture© 20th Century Fox

Дэвид О. Расселл снял еще одного «Бойца», но на этот раз в женском варианте. «Джой» — тоже фильм в жанре истории успеха, только уже не в боксе, а в бизнесе. А так — у героини Дженнифер Лоуренс тут почти та же нулевая стартовая позиция, что была у Кристиана Бейла. И очень большая дисфункциональная семья — одновременно и опора, и обременение. Семья состоит из престарелой бабушки, от лица которой ведется повествование, матери, которая целый день при полном параде сидит в своей комнате и смотрит мыльные оперы, двоих детей и бывшего мужа, живущего в подвале. Всех их и ипотеку Джой (Лоуренс) тянет на себе. Еще у Джой есть отец (Де Ниро), тоже разведенный с матерью; очередная подружка в начале фильма сдает его обратно в семью — как дефектный товар; он тоже собирается жить в подвале. Вся эта семья и сама как мыльная опера. И в кошмаре, который снится Джой, они и впрямь оказываются внутри теледрамы, в параллельной вселенной, почти как Селин и Жюли у Риветта.

У отца Джой есть свой автосервис, но, как и мать протагониста в «Бойце», он делает ставку не на ту дочь. Бизнесом занимается сестра Пегги, а Джой к нему не допущена. В детстве она мечтала быть изобретателем, хотя это громко сказано — в английском для таких, как она, есть хорошее слово tinkerer: тот, кто возится с готовыми вещами, что-то там к ним прилаживая. Обычно это мужчины, и занимаются они этим в своих гаражах и подвалах. Но Джой вытеснили даже из подвала. Когда Джой была маленькая, она вырезала из бумаги волшебный мир: в нем был зеленый луг, а на нем — серый волк и замок с принцем и принцессой. Но от волка спасал не принц — на принца она не претендовала, — а дом, который Джой построит для себя и где будет придумывать великие изобретения.

© 20th Century Fox

Главное из них — самоотжимающаяся «Чудо-швабра». Джой изобретает подручное, то есть то, что и так уже есть. Подручное веками удовлетворяет наши потребности, так сказать, в своей базовой комплектации. Швабры существуют так же, как колеса или посуда. Инновация, создаваемая Джой, — из тех, которыми торгуют в электричках: не просто отвертка, а отвертка с магнитом, притягивающим гайки, не просто спички, а непромокающие спички, с которыми можно смело падать в воду на рыбалке. Вроде бы чертовски удобные вещи, но как будто сомнительные. Фрики среди прочих товаров. Если их приходится так ходить и втюхивать, так ли уж нужен этот дополнительный уровень удобства, который встроил в вещь tinkerer? Или это просто разводка? Джой тоже приходится втюхивать свою чудо-швабру. Прихватив дочку, она выступает с демонстрацией своего изобретения на парковке возле супермаркета, пока их с позором не выгоняет с парковки полиция. Но героине все-таки везет: она получает доступ к более адекватному способу распространения — телемаркетингу, да еще и в самый момент его зарождения. Джой знакомится с бизнес-гуру (Брэдли Купер), он ведет ее за кулисы «Магазина на диване», дает ей шанс, потом еще один, и Джой наконец добивается первого серьезного успеха. Теперь она впаривает швабру широкой телеаудитории, сама встав перед камерой.

© 20th Century Fox

Новый фильм Расселла — своеобразный опыт в медиаархеологии безнадежно устаревших тележанров, где закольцовываются, с одной стороны, мыльные оперы, а с другой — стилистика телемаркетинга с ухоженными дамами в приталенных костюмах и с пышными прическами, предлагающими ожерелья или вечерние платья, в каких не стыдно появиться в тех же самых мыльных операх. Но Джой так и не превращается из замарашки в прекрасную принцессу с перманентом. Точнее, попытка такого превращения есть, но оно намеренно срывается. Вот героиня должна выйти из гримерки телестудии во всей красе, в костюме и с укладкой, и зритель вместе с Брэдли Купером застывает в ожидании — но вместо этого Джой опять появляется в брюках, черный низ — белый верх, и все с той же прической «я у мамы вместо швабры» на голове. Она манкирует правилами и предстает перед камерой такой, какая есть, — задерганной домохозяйкой, которую парализует слепящий свет студийных прожекторов. Но тем достовернее и убедительнее ее рекламный pitch.

© 20th Century Fox

Во всякой истории успеха героине положено либо столкнуться с дилеммой «семья или карьера» и, пожертвовав семьей и личной жизнью, получить успех с привкусом горечи, либо, наоборот, успех должен решить ее личные проблемы и вывести на новый, ранее недоступный, уровень женского счастья. В фильме Расселла не происходит ни того, ни другого. Джой ничем не жертвует и продолжает тянуть всю семью в полном составе. Но она ничего и не приобретает. Бывший муж остается ее лучшим другом, но не становится снова мужем, как, например, в классике жанра «Милдред Пирс». Джой не теряет ребенка, хотя в фильме есть сцена, где домашние сообщают ей, что ребенок заболел, а врача нельзя вызвать, потому что телефон отключен за долги. Она не встречает на своем пути жиголо-аристократа — только жуликоватых поставщиков из Калифорнии и живописного мошенника с подложным патентом из Далласа. И, самое главное, она не заводит романа с героем Купера, когда кажется, что этот ход напрашивается сам собой. Между ними явно пробегает искра, но это искра бизнес-партнерства людей, столь искренне увлеченных своей работой, что в этом есть что-то издевательское.

© 20th Century Fox

Главная странность «Джой» — это действительно фильм о том, как изобрести и раскрутить самоотжимающуюся швабру, и он так настойчиво отказывается быть чем-то еще, что мы начинаем подозревать, будто он и есть что-то еще. Возможно, вирусные товары, изобретаемые героиней, — аналог психологических идиосинкразий и тиков, о которых Расселл раньше снимал свои фильмы. Есть между ними что-то общее — и те, и другие настораживают поклонников базовой комплектации.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202349559
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202342811