10 июня 2015Кино
180

Земля Кошачьего Локотка

«Кинотавр», открытие первое: краткий курс советского авангарда в «Ангелах революции» Алексея Федорченко

текст: Камила Мамадназарбекова
Detailed_picture© Кинокомпания «29 февраля»

Первое открытие «Кинотавра» — «Ангелы революции» Алексея Федорченко, интертекстуальная историческая буффонада о восстании малых сибирских народов против Советской власти. Камила Мамадназарбекова проводит параллели между фабулой фильма и историей русского модернизма.

Играя в домашнем спектакле про индейцев по прозе Фенимора Купера, дочь крымских сырозаводчиков Полина Шнейдер распугала всю семью бутафорским пистолетом. Сам спектакль проходил в атмосфере раннего творчества сына золотопромышленников Алексеевых, более известного как Константин Сергеевич Станиславский. Став барышней, Полина (Дарья Екамасова) надела кожаное пальто и взяла в руки маузер — и стала Полиной-Революцией. Ее соратники — композитор, кинорежиссер, фотограф, архитектор и театральный постановщик — повторяют время от времени матросскую частушку: «Полюбили мы Полину, сердце бьется об штанину». Но комиссарское тело — лишь предмет любования и источник вдохновения. Еще в «Небесных женах луговых мари» Дарья Екамасова обнаружила не только архаическую сексуальность, но и комический дар. В новой картине Федорченко она — икона феминизма 30-х гг., сердце тьмы и огонь новой зари.

Сменяющие друг друга эпизоды названы именами ангелов-революционеров. Товарищ Иван сочиняет музыку будущего на терменвоксе. Товарищ Петр снимает кино будущего про летающих собак и дирижабли; один из его фильмов очень похож на мексиканские съемки Эйзенштейна. Хантыйскому народу нужна культура, уверен он, только искусством можно приучить их к советской власти. Товарищ Захар превращается из порнографа Серебряного века в полевого корреспондента. А товарищ Николай создает функциональные архитектурные сооружения, пропагандирует «огненные похороны»: раньше кремация была доступна только самым привилегированным членам общества, но советская власть дарит каждому такую возможность. Есть еще товарищ Смирнов, его спектакль «Наташины расчески» на стадии прогона в костюмах прерывает сотрудница НКВД сообщением об аресте всех артистов Московского латышского театра.

© Кинокомпания «29 февраля»

Мелодия «Liepu Laipa», как и расстрел театральной труппы на полигоне в Коммунарке, принадлежит истории. Фильм Федорченко при всем своем, так скажем, авторском видении хантыйского быта 1930-х основан на реальных событиях, фотографиях и биографиях. В революционном композиторе узнается, например, Арсений Авраменко, теоретик конкретной музыки и автор «Симфонии гудков». А самые фантастические истории вроде установки памятника Иуде Искариоту на монастырском погосте можно найти в газетах и мемуарах. В фильме они пересказаны языком наивного театра и смонтированы чередой аттракционов. Федорченко разыгрывает историю авангарда, как его персонажи — самоедский эпос: примеряя на себя костюмы героев и богов, танцуя в их храме. Лежащие в основе фильма рассказы Дениса Осокина прошиты материалами о Казымском восстании — вооруженном сопротивлении малых народов устья Оби коллективизации, раскулачиванию и пропагандистской работе местной культбазы. Советская власть предлагает аборигенам школу, больницу, роддом и ветеринарный пункт, выставку супрематической живописи и полет на воздушном шаре. Но в трудной ситуации здесь принято обращаться не к комиссару, а к шаманам и родовой знати. Революция — скажем ей «да», но разве Казымской богине скажем мы «нет»?

«Ангелы» открываются пьесой про енотиков. Ненецкие дети ставят ее в школе, когда их с ружьями разбирают по домам матери в национальных костюмах. Лица современной российской сцены присутствуют в фильме, начиная с теоретика театра малых городов и постоянного редактора Федорченко Олега Лоевского — он соавтор сценария. Композитора, который не хочет писать музыку маузером, играет премьер «Коляда-театра» Олег Ягодин. В костюме ангела мелькает драматург Ярослава Пулинович. Карательная операция показана с помощью марионеток, а в финале агитпроп неожиданно сменяется прописанным и мизансценированным документальным эпизодом в духе «Театра.doc».

© Кинокомпания «29 февраля»

Фильм Федорченко вполне можно смотреть как экранизацию истории русского театра XX века: на смену заумному проекту приходит идеологический и концептуальный. Только у Федорченко модернизм не разбивается о монументальность тоталитарного искусства, а растворяется в пространстве и во времени. В классическом вестерне аутентичным индейцам противостоят кровожадные бандиты или несущие цивилизацию шериф и доктор (как вариант — священник). У Федорченко вековой порядок Земли Кошачьего Локотка нарушают не гэбисты, а художники. Их идеализм радикальнее, а полет выше — как проекция фильма на облако дыма от костра.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202349574
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202342830