15 марта 2018Кино
174

Паулу Бранку: «Многие фильмы я сделал, даже не читая сценарий»

Легендарный продюсер — о старых добрых и новых злых временах независимого кино

текст: Наталья Серебрякова
Detailed_picture© Getty Images

Паулу Бранку — самый известный в мире независимый продюсер (более трехсот фильмов), который работал с такими режиссерами, как Дэвид Кроненберг, Вим Вендерс, Кристоф Оноре, Оливье Ассаяс, Матье Амальрик, Анджей Жулавский. Наталья Серебрякова встретила Бранку на фестивале «Дух огня» в Ханты-Мансийске, где он возглавлял жюри, и поговорила с ним об особенностях ремесла.

— Ваше имя в титрах обычно обещает, что фильм будет хорошим. Но как вы стали продюсером?

— Если честно, я никогда не ожидал, что свяжу свою жизнь с кино. Продюсирование для меня — это просто способ быть на связи с артистами, творческими людьми, великими творцами. Я ведь ничего не создаю сам. Но каждый фильм, который я спродюсировал, принес мне что-то, обогатил мою повседневную жизнь.

— Вы работали с такими режиссерами, как Мануэл де Оливейра, Рауль Руис, Шанталь Акерман, Филипп Гаррель. В чем, на ваш взгляд, суть метода каждого из них? Чем они принципиально различаются — для вас?

— Можно говорить о кинематографе как об искусстве, а можно — как об индустрии. И если в индустрии важно создание прототипов, то в искусстве — артистический способ самовыражения. Каждый фильм — сам по себе приключение, отличное от других. Ну да, Оливейра кардинально отличается от Руиса, но ведь и каждый фильм Руиса или Оливейры отличался от их предыдущих картин. Даже если их, скажем, двадцать. Потому что с каждым большим режиссером никогда не знаешь, куда заведет его воображение.

Волшебно, что я работал с ними двумя одновременно. Два таких разных человека, и оба нуждались во мне!

— Я слышала, вы собираетесь сделать фильм по утерянному сценарию Руиса…

— Да, считалось, что последний сценарий Руиса был потерян, но мы нашли его! Нам помогла его найти супруга Рауля, Валерия Сармьенто. Это тот фильм, который Руис собирался снять сразу после «Лиссабонских тайн». Он сейчас в производстве.

— А как много фильмов у вас находится в производстве одновременно?

— Однажды было семнадцать сразу. Сейчас — меньше. В восьмидесятые, когда жизнь стала быстрее, я стал заниматься несколькими проектами одновременно, старался не заставлять режиссера ждать, пока я закончу другой проект. Но я всегда находился как бы внутри каждого из них. Сейчас одновременных проектов намного меньше, потому что манера работы в Европе очень меняется, пространство сужается. Тот островок свободы, который я имею сейчас, намного меньше, чем, например, в семидесятые. Но это хорошо. Я не люблю ощущения законсервированности, я люблю, когда время заставляет двигаться и находить новые решения.

— Но вы ведь, кажется, предпочитаете работать с известными режиссерами, а не находить новые имена…

— Я люблю и то, и другое. Я работаю как со знаменитостями, так и с молодыми режиссерами.

— Кто же вам нравится из молодых режиссеров?

— Вот это вопрос! Я не хочу называть имена, но есть дебютные фильмы, которые я считаю шедеврами, — они сделаны с большим риском.

Кадр из фильма «Лиссабонские тайны»Кадр из фильма «Лиссабонские тайны»© Clap Filmes

— Насколько велико ваше вмешательство в процесс съемок и монтажа?

— Многие фильмы я сделал, даже не читая сценарий. А иногда, наоборот, я заставлял режиссеров переписывать сценарий полностью или жестко контролировал весь процесс съемок. Как в больших, так и в маленьких фильмах. Также много проектов появилось благодаря лично мне — «Космополис» Кроненберга, «Космос» Жулавского, «Лиссабонские тайны» Руиса. Я прочитал Делилло и немедленно позвонил Кроненбергу. Когда я прочитал Гомбровича, я понял, что этот фильм может снять только Жулавский. «Лиссабонские тайны» мы откладывали десять лет, и наконец я сказал: «Все, Рауль, мы делаем этот фильм!» А иногда я вообще не участвую в процессе съемок и вижу материал только в монтажной комнате. К каждому фильму нужен свой особый подход. Если ты всякий раз делаешь все одинаково, ты проигрываешь.

— Вы спродюсировали рекордное количество фильмов, которые попали в программы Каннского кинофестиваля в разные годы. Что-то можете сказать по поводу политики отбора Каннского кинофестиваля?

— Я не буду ничего говорить о политике Каннского кинофестиваля, потому что это та система, которую я еще собираюсь использовать. Хотя мне есть что вспомнить и рассказать. Но пускай это останется в моей памяти.

— Но не кажется ли вам, что Каннский кинофестиваль становится все более коммерческим?

— Могу только сказать, что все независимые продюсеры стали сейчас ужасно зависимыми. Они зависят от больших студий, дистрибьюторских компаний. Сейчас главными становятся корпорации.

— Мне кажется, сейчас все хотят быть режиссерами. Профессия продюсера не отмирает?

— Да, очень много фильмов сейчас делается без участия продюсеров. Или большие студии делают такие проекты, или маленькие независимые режиссеры.

— Поэтому наступили не лучшие для вас времена?

— Да уж. Но я получу свое. Почему я должен каждый день находиться от этого в депрессии? Я просто подстроюсь под ситуацию и опять начну с нуля.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202349586
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202342834