12 апреля 2017Кино
116

«Очень тупая комедия. Про самогонщиков в лесу»

Режиссер «Самого счастливого дня в жизни Олли Мяки» — о том, как его чуть не сломали Канны и что он делает сейчас (спойлер: снимает самый первый финский фильм)

текст: Максим Семенов
Detailed_pictureКадр из фильма «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки»© Aamu Filmcompany

Сегодня в российский прокат выходит «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки» (подробнее об этой тонкой, немного ностальгической драме — здесь), получивший главный приз в каннской программе «Особый взгляд». Максим Семенов поговорил с его режиссером Юхо Куосманеном о реконструкции духа 60-х минимальными средствами, травести жанра спортивной драмы — ну и о головокружении от успехов, конечно.

— Как бы вы сами определили жанр «Самого счастливого дня»? Это ведь не совсем спортивная драма...

— Режиссеру всегда тяжело отвечать на такой вопрос. Такие вещи лучше чувствуют продюсеры, поскольку, когда ты работаешь над фильмом, ты меньше всего думаешь над жанром. Но здесь есть романтика, немного юмора, так что, я думаю, это романтическая комедия.

— Очень нетипично для фильма про боксерский матч!

— Да, даже несмотря на то, что герой — боксер, я не хотел снимать фильм о боксе. Я, скорее, собирался пойти против правил. Большинство фильмов о боксе ужасно серьезные. Но мой герой — такой легкий, игривый парень. И мне хотелось, чтобы фильм производил схожее впечатление — легкое, игривое. Веселое.

— Возможно, в том восприятии реальности, которое есть в «Самом счастливом дне», отразились какие-то национальные черты? Вроде бы все предельно реалистично, но при этом много смешного, а местами — какой-то кафкианский абсурд.

— Вообще это не то чтобы специфически финская история. Самое смешное в ней то, что Олли — очень застенчивый парень, хотя он, безусловно, был талантливым боксером. И когда все зашло слишком далеко, начались все эти встречи, публичные мероприятия, съемка в рекламе, он не знал, что ему делать. А все вокруг пытались сделать его новым национальным героем. Вся эта шумиха, которая поднимается вокруг его боя, — все это попытка скопировать США. У его тренера когда-то там была карьера, это есть в фильме. И ему нравилось все это шоу вокруг бокса, он хотел чего-то подобного в Финляндии. А Олли оказался лучшим финским боксером на тот момент, естественно было сделать из него звезду. Но Олли не годился на роль звезды.

Мне хотелось подчеркнуть, насколько все это абсурдно, поэтому местами проскальзывает Кафка. Но это все потому, что они действительно пытались переделать Олли в кого-то другого. Мы сталкиваемся с похожими проблемами постоянно. Люди готовы отказываться от самих себя по множеству поводов, и то, как ты выглядишь на публике, всегда отличается от того, какой ты на самом деле. Для меня критика современного общества сводится к демонстрации этой раздвоенности. Это критика тех публичных образов, которые замещают подлинные явления.

Юхо КуосманенЮхо Куосманен

— Я заметил, что по оттенкам фильм больше напоминает документальное кино 60-х, чем игровое. Не знаю, как сказать это точнее.

— Я стремился, чтобы это выглядело как настоящая жизнь, стремился показать, что мы документируем нечто настоящее, а не снимаем великий художественный фильм. Поэтому я выбрал 16-миллиметровую пленку. Это заостряло репортажную составляющую, а также отсылало к документальным фильмам ранних 60-х, от которых мы и правда в основном отталкивались при работе. Еще мне хотелось создать ощущение, что мы показываем правду. Документалисты, которые снимают Олли по ходу фильма, создают миф вокруг него, а мы показываем истину, то, что скрывается за кулисами. Про Олли тогда действительно сняли документальный фильм, это не наша выдумка.

— Как вы воссоздавали атмосферу эпохи?

— Главным источником вдохновения для меня был сам Олли Мяки. Дело в том, что его история совпала с моим собственным внутренним конфликтом. Мой прошлый фильм — «Продавцы картин» — победил в студенческой программе Каннского кинофестиваля. И мой дебютный полный метр автоматически попадал в Канны — это часть приза, если ты побеждаешь в студенческой программе.

И это было здорово, конечно, но… я вдруг ощутил огромное давление, груз завышенных ожиданий, которые почти полностью лишили меня возможности что-либо создать. Меня постоянно спрашивали, что такое успех и как его достичь. А я понимал, что не могу получать удовольствие от своей работы. А потом я наткнулся на эту историю. В Финляндии она не очень известна, но я вдруг понял, что этот парень столкнулся с чем-то похожим. Он пережил все то, что свалилось на меня после Канн. Мне нравилось рассказывать про Олли. Мне было приятно думать о его чувствах после матча, когда все уже разошлись. Понимаете, все ждут, что этот день станет для него великим. А он понимает, что все кончится катастрофой. И вот катастрофа действительно наступает, но он продолжает жить. И это не похоже на поражение, это больше похоже на свободу. Это довольно утешительная история.

Спустя годы он сказал, что это был самый счастливый день в его жизни. Хотя он понял это не сразу. Это выглядело как поражение на глазах всех этих людей, но, если бы он победил, ему бы пришлось существовать в тех рамках, в которые его пытались вписать.

Кадр из фильма «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки»Кадр из фильма «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки»© Aamu Filmcompany

— Но все-таки вы еще довольно убедительно создаете именно дух времени, специфическую бытовую атмосферу 60-х.

— Знаете, не то чтобы мне хотелось снять исторический фильм. Это дорого, необходимо строить декорации, шить костюмы, кормить массовку… И это все медленно отравляет съемочный процесс. Поэтому я никогда не хотел снимать историческую реконструкцию, так же как не хотел снять фильм про бокс. У нас 60-е только потому, что бой состоялся в 1962 году. Короче, мы со сценаристом отсмотрели кучу исторических фильмов, хороших и плохих, и стали разбираться, что делать. Мы нашли выход, когда посмотрели документальное кино того времени — фильм в документальном стиле, cinéma vérité, 16-миллиметровая пленка.

— Олли ведь через несколько лет стал чемпионом?

— Да, через два года после этого боя он стал чемпионом Европы.

— Вы специально об этом не упоминаете в конце? Кажется, что картина становится от этого немного притчей.

— Фильм заканчивается на ощущении, что произойдет что-то хорошее. У героев впереди целая жизнь. И я не хотел говорить о победе Олли на чемпионате Европы в финальных титрах, поскольку это фильм не о победе или поражении: это кино о конкретной жизни. О природе человека, о том, как это — быть человеком во время неких грандиозных событий. Красота человеческого проявляется в мелочах. И они теряются, когда происходит что-то эпическое. Может быть, здесь это не так заметно, но мне важны не фабула, не история — а герой, человек.

— Фильм хорошо приняли в Финляндии?

— Очень хорошо. Прокат начался в сентябре. И фильм все еще крутят в кинотеатрах. В следующую пятницу состоится ежегодное вручение премии «Юсси». Мы в 10 номинациях. Так что все прошло хорошо.

Кадр из фильма «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки»Кадр из фильма «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки»© Aamu Filmcompany

— Мне показалось, что там содержится некая ирония по отношению к власти. Когда Олли сталкивается с высшим обществом, со всеми этими важными господами. Это так?

— Знаете, фильм посмотрели в финском парламенте. Когда парламентарии возвращаются с летних каникул, они ходят в театр или в кино. И в этот раз они захотели посмотреть мою картину. Было немного странно им ее показывать. Возможные ироничные ноты в фильме были связаны не с критикой нынешнего правительства, а с несколько анархическим отношением Олли к власти.

— Его же не пустили на Олимпиаду из-за политических взглядов?

— Скорее, он сам не попал туда — но и правда из-за политических взглядов. Дело в том, что в Финляндии нет единой спортивной федерации. И Финский рабочий союз, в котором состоял Мяки, был противопоставлен Государственному спортивному союзу. Клуб в Кокколе, за который выступал Олли, не выбрали для участия в римской Олимпиаде. Но Олли считался одним из фаворитов, для включения в сборную ему нужно было просто формально перейти из Рабочего союза. Однако он отказался. После этого он решил заняться профессиональным боксом.

— После завершения спортивной карьеры у него все сложилось благополучно? Он остался с Райей?

— В последней сцене, когда герои идут по набережной, они видят пожилую пару. И спрашивают себя: будут ли они такими же старыми и счастливыми. На самом деле это реальные Олли и Райя.

— Олли понравилось кино?

— Олли посмотрел его девять раз, но после каждого сеанса он был так взволнован, что с ним невозможно было говорить. Но его жена сказала, что почувствовала, как снова переносится в те дни. Это было очень лестно: ведь мы хотели подойти к истине как можно ближе, но все-таки фильм был нашим видением истории. Но, кажется, она и вправду осталась довольна.

Кадр из фильма «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки»Кадр из фильма «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки»© Aamu Filmcompany

— А над чем вы работаете сейчас? Это особенно интересно после вашего рассказа о том, что побудило вас снять кино про Олли.

— Я пишу сценарий для нового фильма, но пока все на очень ранней стадии, почти ничего конкретного. Еще я работаю над одним низкобюджетным проектом — немой короткометражкой, которую мне заказал фестиваль Loud Silents в Тампере. Это ремейк первого финского фильма. И сейчас мы работаем над музыкой, которую во время показа будет исполнять живой оркестр. Это очень глупый фильм, но делать его очень весело.

— Комедия?

— Фарс. Очень тупая комедия. Называется «Самогонщики» (1907). Про тех, кто гонит самодельный алкоголь в лесу. Это первый игровой фильм в Российской империи, поскольку первый русский игровой фильм вышел только через год. Оригинал не сохранился, поэтому у нас полный карт-бланш. На самом деле мы очень мало знаем об оригинале.

— Пару лет назад в Госфильмофонде обнаружили первый эстонский фильм («Жена напрокат», 1912 год). Так что есть шанс, что оригинальные «Самогонщики» тоже ждут своего часа.

— Их поиски продолжаются уже десятилетия, так что будет здорово, если фильм вдруг обнаружится. Готов написать для него финские интертитры.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202349547
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202342796