Мутное время

Марк Захаров был прав. Предложив Константину Богомолову поставить спектакль у себя в театре, он получит теперь ровно то, на что и закладывался. В этот пакет входят: а) излишне злобные рецензии вперемежку с излишне восторженными; б) солидный кассовый успех; в) престижные театральные премии для актеров: по крайней мере, три участника спектакля — Александр Збруев (Борис), Мария Миронова (Марина Мнишек) и Игорь Миркурбанов (Самозванец) — что-нибудь приятное да завоюют.

В повышенном зрительском спросе, памятуя успех мхатовского «Идеального мужа», сомнений нет. Ведь «Борис Годунов» — это что-то вроде сиквела к «Идеальному мужу». Не знаю, согласится ли режиссер официально объединять их в дилогию, но если да, то «Идеального мужа» можно было бы обозначить в московской афише как «Урки в Кремле», а «Борис Годунов» тогда автоматически переименуется в спектакль «Урки в Кремле — 2».

© «Ленком»

Урка урке рознь, и герои двух богомоловских постановок проходят по совершенно разным статьям УК РФ. Их роднит любовь к блатному шансону, но если персонажи «Идеального мужа», поставленного всего полтора года назад, самозабвенно отдавались воровству в особо крупных размерах, то главные фигуры ленкомовского спектакля в схватке за сахарный Кремль окончательно подписались на «мокруху». Количество «кровавых мальчиков» (да и девочек тоже) многократно превысило все пушкинские нормативы: что Бориска, что Гришка — оба без раздумий готовы пустить в ход хоть воровскую заточку, хоть черный пистолет. Прихлопнут Ксению Годунову, пришлепнут Пимена, а один из «кровавых мальчиков» падет смертью храбрых непосредственно в зрительном зале. Безымянных жертв, не помеченных в программке, и того больше: время от времени из кулис в кулисы проносят деревянные гробы. Война, время смутное. То, что начиналось большим воровством в «Идеальном муже», заканчивается большой кровью во второй части дилогии. Пушкинское «На что стадам дары свободы? Их надо резать или стричь» стало бы отличным эпиграфом к этим двум спектаклям. Там стригли, здесь режут.

© «Ленком»

«Она полна славных шуток и тонких намеков на историю того времени» — так хвастался Пушкин своей пьесой о Годунове и Гришке Отрепьеве. Чем может похвастать режиссер Богомолов в своей ленкомовской постановке, так это славными шутками. Намеков на историю нашего и не нашего времени тоже предостаточно — хотя пойди еще разбери, где тут наше, а где не наше. Прыгать из века в век — любимая забава Богомолова еще со времен «Лира». По мониторам, заполонившим все пространство сцены, бегут, например, такие титры: «На Руси шел 1597 год, а в Польше в это время проходил фестиваль “Сопот-1979”». Кремль наш, Сопот наш, все наше. Двадцатый век от шестнадцатого тоже недалеко ускакал.

© «Ленком»

Принцип «трех единств», попранный Пушкиным, вновь восстановлен в своих правах. Весь пространственно-временной континуум сосредоточен теперь в безликом телепавильоне (сценограф Лариса Ломакина), который даже и не думает притворяться Сопотом или Кремлем. Чтобы перейти российско-польскую границу, не нарвавшись на погранцов, достаточно пустить такой, например, титр: «Брат Пушкина разговаривает с братом Пушкина по скайпу». Переходя от дивана к дивану, Виктор Вержбицкий будет поочередно подавать реплики то за политэмигранта Гаврилу Пушкина, то за верного сторонника Кремля Афанасия Пушкина. Именно ремарка становится главной героиней и главным строительным материалом богомоловского универсума.

© «Ленком»

Самая знаменитая пушкинская ремарка «Народ безмолвствует» на мониторах так и не проскочит, но немая сцена, перенесенная в середину первого акта, будет с тщанием исполнена. Роль стада, которое надо «резать или стричь», сыграет, как нетрудно догадаться, сама публика. Перед коронацией царя сцена надолго опустеет, и публика станет терпеливо пережидать затишье, глядя на экран, по которому бежит титр «Народ терпеливо ожидает, когда ему скажут, что делать дальше. Народ — тупое быдло».

Чем ближе к финалу, тем реже в зале раздается смех. Богомоловская версия «Бориса Годунова», в отличие от «Идеального мужа», остроумна, но вовсе не весела. Яростное презрение — так, наверное, можно определить отношение режиссера ко всем без исключения персонажам пьесы, разыгрываемой Россией уже который раз в своей истории. Богомолов не щадит ни либеральных, ни патриотических негодяев, а более всего презирает народ. Сами знаете за что. За безмолвие.

Понравился материал? Помоги сайту!

Подписывайтесь на наши обновления

Еженедельная рассылка COLTA.RU о самом интересном за 7 дней

Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен

RSS-поток новостей COLTA.RU

При поддержке Немецкого культурного центра им. Гете, Фонда имени Генриха Бёлля, фонда Михаила Прохорова и других партнеров.