18 января 2016Общество
274

И после Путина — Путин

В начале года стали внезапно модными разговоры о будущем страны после конца нынешнего режима. Максим Горюнов думает, что после конца режима он снова немедленно начнется

текст: Максим Горюнов
Detailed_picture© Павел Смертин / Коммерсантъ

С версиями о том, как должна жить Россия после того, как эта власть неминуемо придет к своему концу, выступили в обычных и в социальных медиа автор проекта «Санация права» Владимир Ашурков, политик Гарри Каспаров, осудивший обоих журналист Олег Кашин, также осудивший Каспарова политолог Станислав Белковский, осудивший Белковского Артемий Троицкий и не только. У Максима Горюнова есть свой ответ на этот главный вопрос.

Рассуждая о том, какой станет Россия после Путина, представьте себе на минуту, что Прилепин, Шаргунов и, предположим, Проханов каким-нибудь чудесным образом вдруг исчезли из современной российской литературы. Вот они есть, и вот их нет. Что будет на следующий день? Их места на книжных полках займут какие-то другие российские авторы? Другие — в смысле, по эмоциям и по содержанию?

Российская литература вдруг станет легкой, живой, изящной и жизнерадостной? Не будет этих унылых невротиков с топорами, этой тоски непонятной, не будет этой слякоти? Вместо прилепинского мычания, как у группы «Любэ» в лирических композициях, посвященных родине, полю и лошади, появятся какие-то головокружительные, невероятные тексты, от которых душа в пятки и сердце вон из груди?

Вдруг возникнут десять российских Уэльбеков, которые смогут по-настоящему привлечь к себе внимание публики? Типа, где-то у нас тут, между Саратовом и Псковом, живут, пишут, думают талантливейшие, совсем не прилепинские и не лимоновские авторы? Просто это мерзкий Прилепин со своей бандой не дают им пробиться к читателю? Типа, если убрать Прилепина, эти замечательные не прилепинские и не лимоновские авторы мгновенно выйдут из подполья и устроят россиянам литературное чудо, как во времена Толстого и Бунина?

В России наверху всегда Путин, в литературе — Прилепин, в философии — Дугин. Россия — это старая, давно сочиненная пьеса.

Или нет? Или на места Прилепина, Шаргунова и, предположим, Проханова придут точно такие же персонажи? То есть будет та же патриотическая лошадь, то же поле и родина с проникновенно мычащим на задах Краснознаменным ансамблем песни и пляски Российской армии имени А.В. Александрова?

Другими словами, неужели кто-то и в самом деле думает, что вот так, по мановению волшебной палочки, вместо откормленных луженых мужчин в парадной форме появятся какие-то невероятные флейтисты и виолончелисты, играющие Генделя?

Если не придумывать лишнего, если видеть реальность хотя бы приблизительно такой, какая она есть, то скорее всего будет второе. На месте Прилепина вырастет другой Прилепин, на месте Шаргунов — другой Шаргунов, на месте Проханова — другой Проханов.

То же произойдет, к примеру, и с так называемой русской философией. Уберите сегодня со сцены Дугина, Проханова и прочих русских космистов, и завтра на их место придут Дугин, Проханов и прочие русские космисты. Никогда не будет российского Жильбера Симондона и российского Славоя Жижека, не будет Алена Бадью из Петербурга и Жака Лакана из Нижнего Новгорода.

Будет именно бородатый мрачный тип, смешивающий рафинированный французский сатанизм со старообрядчеством, и будет именно безбородый мрачный тип, смешивающий лампочку Ильича с бурными продолжительными аплодисментами после выступлений Брежнева.

С так называемым русским национализмом та же история. На место десяти тучных копий Холмогорова заступят, как в армии на дежурство, другие десять тучных копий Холмогорова.

Они будут так же выглядеть, не будут признавать украинцев и белорусов за украинцев и белорусов. С утра до ночи будут со слезами трагически заламывать себе руки, рассказывая сказки о невероятных страданиях, которые причинили злые нерусские добрым русским. Никаких других националистов в России нет, не было и в обозримом будущем не будет.

Размышляя о том, какая Россия будет после Путина, нужно понимать, что в любом случае в этой послепутинской России будет Путин. Не конкретно этот Путин, который есть сейчас, а вообще Путин.

Но у Путина — это важно — есть минимум пятьдесят оттенков.

В России наверху всегда Путин, в литературе — Прилепин, в философии — Дугин.

Россия — это старая, давно сочиненная пьеса. Действующие лица, сюжеты, мизансцены давно утверждены, обыграны и надоели. Режиссер, ставящий эту пьесу, не будет придумывать новое, не будет экспериментировать, менять сюжет и лица. Разве что декорации как-нибудь новаторски обновит и заменит старых актеров на тех, которые помоложе. Но даже после самого радикального обновления это будет именно та пьеса, которую все и так сто лет отлично знают.

Или вы в самом деле думаете, что раньше Путина не было? Что Путин — это какая-то аномалия, какая-то трагическая случайность и Хрущев и Николай Первый не были Путиными своего времени?

Если есть такая уверенность, то еще раз, пожалуйста, представьте себе, кто займет место Прилепина после внезапного исчезновения Прилепина.

Не нужно думать, что это размышление в духе «если не Проханов, то кто?». Нет, это размышление в другом духе. Оно о том, что да, в России может быть только Путин, потому что другого тут действительно быть не может. Но у Путина — это важно — есть минимум пятьдесят оттенков.

Будущий Путин может быть как нынешний Путин — бестолково имперский, маловразумительный и, в общем, мутный. Будущий Путин может быть как Горбачев, который тоже оттенок Путина, только в других экономических, институциональных и исторических условиях. Будущий Путин, если россиянам невероятно, сказочно повезет, вполне может быть как Александр Второй — в меру успешный реформатор и освободитель крестьян.

Не надо обманывать себя, мечтая о будущем слишком широко. Послепутинская Россия будет как вариант путинской России, как один из пятидесяти оттенков серого. Оттенок может быть темнее или светлее — зависит от случайности и от выбора. Но это будет именно тот же самый, знакомый с детства серый цвет; не оранжевый, не зеленый, не желтый и не черный. Иначе это будет уже не Россия, а какая-то совсем другая пьеса, в которой совсем другие роли и в которой нет роли Путина, а есть другая роль/роли, с иным сочетанием положительных и отрицательных качеств.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202353527
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202337376