27 января 2015Общество
154

Беззащитная крепость

Екатерина Сергацкова о Мариуполе как жертвенном камне

текст: Екатерина Сергацкова
Detailed_pictureМариуполь, 25 января 2015 г.© Евгений Малолетка / AP Photo / ТАСС

Самым жестоким способом, какой только бывает, мир изучает географию Украины. Славянск, Одесса, Донецк, Торез, Волноваха, теперь вот — Мариуполь. Именно с него начался новый этап полномасштабной гибридной войны на территории Украины. Но Мариуполь — особенный город во всей этой истории.

Портовый и промышленный тяжеловес украинского Юга, стратегически важный пункт, способный проложить «коридор» из Донбасса в Крым, впервые оказался под прицелом 9 мая. В центре города, возле здания МВД, произошло столкновение людей, которых тогда называли еще легковесным словом «сепаратисты», с Нацгвардией и батальоном «Азов». В результате перестрелки около сорока человек получили ранения, 11 человек были убиты. После этого буквально весь Мариуполь оказался настроен против украинских властей и 11 мая дружно отправился голосовать на референдум о независимости «Донецкой народной республики». То были еще беззаботные времена, когда люди верили, что голосуют за самостоятельность, а не за войну, которая развернулась вскоре после референдума.

За девять месяцев, проведенных в смятении и страхе, мариупольцы научились различать оттенки серого и понимать, кто хищник, а кто — жертва.

13 июня в Мариуполе произошел новый переворот: силовики во главе с батальоном «Азов» устроили антитеррористическую операцию в центре города. Уничтожили штаб «сепаратистов», которые тогда уже были достаточно вооружены, чтобы называть их боевиками, вступили с ними в уличный бой и к концу дня этот бой выиграли. Тогда многие мирные жители обнаружили в своих окнах и стенах дырки от пуль.

— Смотри, сколько в наш двор попало, — показывал мне полную горсть пуль местный житель. Тогда он еще не мог сказать, поддерживает ли он одну из сторон конфликта. Говорил лишь, что если пуля заденет кого-то из его семьи, он сам возьмет в руки автомат и пойдет мстить. И так говорили многие.

На несколько дней Мариуполь погрузился в шок, а вышел из него уже другим: проснувшимся, повзрослевшим.

Мариуполь, 9 мая 2014 г.Мариуполь, 9 мая 2014 г.© Алексей Фурман / EPA / ТАСС

После того как война из Славянска перекинулась в Донецк, мариупольцы стали выходить на улицы с украинскими флагами, открыто осуждать политику России, массово помогать армии и добровольческим батальонам, которые взялись охранять город. Всего за месяц из аморфного, шаткого по политическим настроениям город превратился в восточный флагман Украины, неформальную столицу Донецкой области. Туда же переехали вся команда губернатора Сергея Таруты, бежавшего из наполнившегося боевиками Донецка, журналисты и активисты, которых в ДНР внесли в «расстрельные списки», тысячи вынужденных переселенцев, сотни военных. Война все расставила на свои места: видя, как десятки мирных жителей погибают в Славянске, как над Торезом подбивают «Боинг» с 298 людьми на борту, как обстреливают Донецк и Луганск, мариупольцы постарались забыть о том, что когда-то всерьез думали о независимости в ДНР. Эта независимость уже устойчиво ассоциировалась с войной.

В конце лета безопасность ключевого донбасского города снова оказалась под вопросом: со стороны России в Новоазовск зашли войска, выбившие украинскую армию с границы. С тех пор мариупольцев не покидало ощущение надвигающейся осады. В каких-то пятидесяти километрах от окраин города боевики брали в плен украинских добровольцев, пытавшихся выйти из «Иловайского котла». Там же проходили выборы в так называемое правительство ДНР, которые выиграл Александр Захарченко. С тех же краев подобрались к Мариуполю «Грады», убившие 30 мирных жителей и ранившие около ста человек. Захарченко цинично назвал все это «освобождением» — во время акции памяти жертв, расстрелянных в донецком троллейбусе, судя по всему, по его же приказу.

В нынешнем разгромленном, обездвиженном Мариуполе практически никто не сомневается в том, что снаряды «Града» прилетели именно с восточной стороны. Потому что мариупольцы сами неоднократно видели тяжелую технику под флагами ДНР, когда выезжали в сторону Новоазовска. Потому что привыкли различать виды оружия и по воронке от снаряда определять, с какой стороны он прилетел. Потому что за девять месяцев, проведенных в смятении и страхе, научились различать оттенки серого и понимать, кто хищник, а кто — жертва. Потому что в конечном счете вот уже девять месяцев сам Мариуполь — как жертвенный камень, на котором умирают невинные.

Это убийства ради убийств, бессмысленные, безапелляционные, бесхитростные.

— Уже скоро мы вернем себе Мариуполь, и я наконец искупаюсь в соленой воде прямо в танке, — говорил мне в начале сентября 34-летний Андрей Малютин с позывным «Матвей», командовавший группировкой ДНР в районе Старобешево, неподалеку от Мариуполя. Он с гордостью показывал блестящую медаль «За боевые заслуги», выданную ему Игорем Стрелковым, и танки украинской армии, изъятые при выходе из «Иловайского котла». Спустя пару месяцев «Матвей» бежал, обвиненный руководством ДНР в мародерстве. Планы по «возвращению» Мариуполя тогда не срослись. Каким-то чудом малыми силами добровольческих батальонов и волонтеров, которые своими руками вырыли десятки окопов вокруг города, его удалось защитить.

В июне мариупольский предприниматель и политик, один из главных помощников местного волонтерского движения Юрий Тернавский объяснял мне, почему Мариуполь никогда не подчинится ДНР: «У нас другой уровень жизни, нет тяжелого шахтерского труда, здесь издавна говорят, что Мариуполь — не Донбасс, да и этнических русских тут не так много — российской пропаганде особо не за что зацепиться». Но теперь, после того как к Мариуполю придвинулась военная техника, стало очевидно: мариупольцы, может, и не подчинятся ДНР, но российской пропаганде уже не обязательно за что-либо цепляться, чтобы оправдать убийства. Война вышла на тот уровень, когда причинам не нужно придумывать названия. Это убийства ради убийств, бессмысленные, безапелляционные, бесхитростные. В Мариуполе хоронят мирных жителей, а в Россию грузом 200 отправляются кадровые военнослужащие, погибшие от ответной стрельбы украинской армии. Вряд ли, конечно, их близкие узнают правду о том, что они делали под Новоазовском.

Сейчас в Мариуполе тихо. Изредка слышатся выстрелы — за городом иногда идут перестрелки. За сто с лишним километров, в Донецком аэропорту, продолжаются ожесточенные бои. В районе Дебальцево, неподалеку от российско-украинской границы, образуется новый «котел», в котором оказались несколько тысяч украинских военных. По всем точкам, где после подписания минских договоренностей о перемирии 5 сентября противостояние спало, возобновилась война. Бесконечный counter strike продолжается. И этот его этап будет еще более жестоким и бессмысленным.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202353109
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202337169