2 сентября 2020Академическая музыка
80

Лучше (не) хором

Как коронавирус ударил по массовым сценам в опере

текст: Ирина Столярова
Detailed_pictureГосударственный академический хор Московской областной филармонии© Московская областная филармония

Хористы Метрополитен-оперы, оставшиеся без работы из-за вынужденного ухода труппы на длительный карантин, получили от нескольких сотен поклонников финансовую помощь в размере почти полумиллиона долларов. Руководство самого большого театра в мире, в котором только основной зрительный зал — это около 4000 мест, а сцена раскинулась на 80 футов, видит в меценатском движении проявление солидарности с певческим коллективом, отлученным от профессии из-за пандемии. Огромная сумма пожертвований говорит о масштабе проблемы с занятостью артистов и неопределенности планов по дальнейшему функционированию оперных площадок и филармоний.

Российским хорам пришлось вплотную задуматься о перспективах своей концертной деятельности после того, как Минкульт и Роспотребнадзор рекомендовали музыкальным театрам исключить из постановок массовые и хоровые сцены. Им пока не приходится рассчитывать на деньги в виде благотворительных взносов. «Кризис жанра» остается разрешать двумя способами — включить в сложившихся реалиях здравый смысл и цеховую сплоченность. При этом диалог с чиновниками выходит на первый план. Сторонам нужно четко прописать правила игры и избегать категоричных решений.

«Можно долго рассуждать, почему в такой ситуации оказались хоры, а не балет, хотя это тоже коллективное искусство и предполагает тесное взаимодействие артистов на сцене, — говорит ректор Российской академии музыки имени Гнесиных Александр Рыжинский. — Нужны дополнительные разъяснения, потому что мы можем оказаться в ситуации, после которой будет очень трудно восстанавливаться». По его мнению, было бы разумным собрать внеочередную конференцию Всероссийского хорового общества и подготовить встречные предложения к Роспотребнадзору с учетом специфики хорового дела.

Сцена из оперы «Макбет» в Метрополитен-опереСцена из оперы «Макбет» в Метрополитен-опере© Ken Howard / Metropolitan Opera

В самом определении хора как «собрания поющих» заложена бомба замедленного действия. Ответить на вопрос, сколько человек единовременно может собираться вместе для ансамблевого пения, в обычных условиях не представляет труда — нотная партитура и определяет количество ее исполнителей. Кроме того, есть несколько типов хоров: камерные — численностью в 32 человека, классические — порядка 80 человек, большие — около 100 участников. Все эти нюансы выглядят по-новому, когда речь идет о порядке вовлечения хоров в музыкальную картину дня с оглядкой на рекомендации Роспотребнадзора.

Памятка ведомства, касающаяся работы музыкальных организаций в режиме ограничений из-за сложной эпидемиологической ситуации, шокировала руководителей московских оперных театров, поспешивших собрать пресс-конференцию с предложением конкретизировать понятие массовости. Первым на этот призыв откликнулся Департамент культуры города Москвы, подготовив 15-страничный документ, где подробно изложены требования к работе столичных учреждений культуры. В нем, в частности, говорится, что на сцене одновременно может находиться до 70 исполнителей.

«Теперь я четко понимаю, какие запланированные концерты у меня состоятся, а какие придется отложить, — говорит Николай Азаров, художественный руководитель двух певческих коллективов — Государственного хора Московской областной филармонии и Академического хора русской песни радио «Орфей». — Сольные хоровые выступления точно не подпадают под запрет, а это огромный пласт самой разной музыки — как народной, светской, так и духовной. Многие сочинения при желании можно исполнять, подогнав число хористов под рекомендованные ограничения. У меня и раньше 42 человека прекрасно справлялись со “Всенощной” Рахманинова».

Академический Большой хор «Мастера хорового пения»Академический Большой хор «Мастера хорового пения»© РГМЦ

Предписанные ограничения заставляют вспомнить оригинальную расстановку артистов Академического Большого хора «Мастера хорового пения» во время выступления коллектива Льва Конторовича на Дрезденском оперном балу этого года. Группы певцов разместились по всему огромному залу Semperoper, сохранив при этом стройное ансамблевое звучание. «Творческий» подход к новым требованиям позволяет пофантазировать на тему, так или не так сели. Например, симфонический оркестр во время оперного представления располагается, как правило, в оркестровой яме, а не на сцене, поэтому эту группу музыкантов можно и не включать в рекомендованные параметры. Адаптировать мизансцены в оперных постановках и исключать из них «необязательные» хоровые сцены, по большому счету, можно, но купирование партитур должно быть предельно избирательным. Если же музыкальные театры полностью откажутся от опер с хоровыми сценами, то репертуар сильно оскудеет.

«Какое-то время можно брать в работу оперы, где хоровых сцен нет вообще или они сведены к минимуму и носят прикладной характер. Но если говорить о годовом периоде — то нельзя ориентироваться на такую усеченную репертуарную политику или менять драматургию опер из-за исключения хоровых сцен, — рассуждает Рыжинский. — Ведь русская опера на 90–95 процентов — это музыка с сильной хоровой составляющей. Тот же “Борис Годунов”, где хоровые сцены играют ключевую роль в партитуре и являются неотъемлемой составляющей сюжета, — это символ русского национального искусства, неотъемлемая часть культурной жизни, Большой театр без “Бориса Годунова”, по-моему, невозможен».

Также трудно представить, что в декабре этого года на финальных торжествах по случаю 250-летия со дня рождения Бетховена его последняя — Девятая — симфония может быть исполнена без участия хора в знаменитой «Оде к радости». И сколько бы в экспертных кругах ни вспоминали о том, что Бетховену очень нелегко далось включение в состав исполнителей партитуры большого количества певцов, именно хоровая версия считается классической и самой грандиозной в плане эмоционального воздействия. Убери хор — и получится какая-то безрадостная ода.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202347004
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202332369