Песни в кругу обэриутов

В исполнении Эстер Паперной, подруги Даниила Хармса

 
Detailed_picture© «Вита Нова»

Крупнейшая в мире частная коллекция мемориальных предметов, связанных с Даниилом Хармсом, принадлежащая издательству «Вита Нова», включает в себя рукописи Хармса и писателей его круга, личные вещи участников содружества «чинарей», издания произведений этих писателей и исследований о них, книги с автографами и маргиналиями Хармса, оригиналы иллюстраций, собрание журналов «Чиж» и «Еж». Надеемся, что в будущем коллекция станет основой музея Даниила Хармса, которого до сих пор нет в Петербурге. Мы продолжаем знакомить читателей Кольты с наиболее значимыми экспонатами будущего музея, с каждым из которых связана фантастическая и в то же время типичная история времен Хармса.

С 1927 года детский отдел Госиздата (ГИЗа; в процессе последующих реорганизаций — Детиздат, Детгиз) стал своеобразной творческой мастерской и клубом для Даниила Хармса и его друзей. Помещался он на пятом этаже Дома книги на проспекте 25 Октября (Невском), дом 28.

Здание Дома книги (здесь находилась Детская редакция Госиздпта, руководимая Самуилом Маршаком). 1930-еЗдание Дома книги (здесь находилась Детская редакция Госиздпта, руководимая Самуилом Маршаком). 1930-е© «Вита Нова»

С 1929 года Детгиз подвергался разносной критике в печати, а затем и репрессиям. Косвенным образом направленным против Детгиза оказалось дело, по которому в декабре 1931 года были, среди прочих, арестованы и затем отправлены в ссылку Хармс и Введенский. В ноябре 1937 года цензор Д.И. Чевычелов сообщал в докладной записке: «Хорошо сработавшаяся, обладавшая длительным опытом маскировки, контрреволюционная группа Маршака уже длительное время вела в Лендетиздате глубокую вредительскую работу. Сейчас эта группа частично арестована органами НКВД, частично изгнана из издательства. <…> Писатели Хармс и Введенский в прошлом участвовали в подпольной организации, построенной на платформе восстановления монархии».

19 марта 1938 года был арестован Заболоцкий. Осенью 1938 года, когда уже значительная часть сотрудников Детгиза была репрессирована, Маршак, надеясь избежать ареста, переехал в Москву. Хармс, Введенский и Липавский до 1941 года продолжали сотрудничество с Детгизом.

Сегодня мы представляем записи песен, которые собирали и исполняли Даниил Хармс, Самуил Маршак и другие сотрудники детского отдела Госиздата в 1930-е годы: кассету «Песни в кругу обэриутов». В декабре 1984 года литературовед Анатолий Александров записал на магнитофон 28 песен в исполнении детской писательницы и переводчицы Эстер Соломоновны Паперной (1901–1987). Она была редактором детского отдела Госиздата, до 1940 года заведовала редакцией журнала «Чиж». В своих мемуарах она писала, что увлечение музыкой и песенной культурой было чуть ли не массовым в их редакции: «Со мной и с Даниилом Ивановичем Хармсом у Самуила Яковлевича [Маршака] был постоянный своеобразный “товарообмен ”: мы учили друг у друга понравившиеся песни». Искусствовед В.Н. Петров вспоминает о музицировании в комнате Хармса: «Почти всякий вечер помногу музицировали. Я.С. Друскин играл на фисгармонии Баха и Моцарта. Часто приходила редакторша Детгиза Э.С. Паперная, знавшая несколько тысяч песен на всех языках мира. Даниил Иванович обладал очень приятным низким голосом и охотно пел, иногда вместе с Паперной, иногда и без нее».

Хармс переписывался с Паперной; упоминания об этом и о посещении Паперной имеются в записных книжках Хармса.

В коллекции издательства «Вита Нова» хранятся кассета с 47-минутной записью и сопроводительный список «Песни в кругу обэриутов», составленный Александровым. Среди прочих — песни шведского поэта и музыканта К.М. Бельмана, русские, английские, шотландские, хасидские песни; к некоторым песням слова подобраны Хармсом.

Вызывает восхищение тот факт, что Эстер Паперная знала наизусть такое количество песен, храня их в памяти больше сорока лет — семнадцать из них она провела в лагере и ссылке.

Даниил Хармс на балконе Дома книги. 1930-еДаниил Хармс на балконе Дома книги. 1930-е© «Вита Нова»

«Даниила Ивановича Хармса я знала ещё со времён “Ежа”, — вспоминала Эстер Сломоновна, — но особенно часто мне посчастливилось общаться с ним с 1937 по 1940 год, когда я работала в редакции “Чижа”. Во-первых, мы часто виделись по работе, а во-вторых, у нас с ним нашлась общая платформа — увлечение музыкой и песней. И в редакции мы часто музицировали, уча друг у друга песни с голоса, и дома у них я бывала тоже, чтобы петь под аккомпанемент Даниила Ивановича на фисгармонии. <…>

Слово он чувствовал как настоящий поэт, и малейшая неточность, малейшая тяжеловесность коробила его до физической дрожи. В замечательной песне Гайдна Yn stiller Wehmut, которую он выучил от меня, немецкий текст гораздо слабее музыки, но в немецком звучании это как-то не задевало уха. Когда же кто-то попросил перевести и петь по-русски, чтобы все могли понять песню, Хармс даже зажмурился, пробуя перевести: очень уж фальшиво звучало банальное содержание песни при такой благородной и возвышенной музыке. И Даниил Иванович заявил, что кроме математической формулы, под эту музыку по-русски ничего спеть нельзя. Я попробовала уложить в размер “Квадрат суммы двух чисел” — укладывалось. И тогда Даниил Иванович стал петь эту формулу на мелодию Гайдна, когда среди слушателей были люди, не знающие немецкого языка. <…>

Вот Самуил Яковлевич <Маршак> несется по коридору издательства, торопится в свой кабинет, озабоченный и чем-то расстроенный.

— Самуил Яковлевич, можно вас на минуточку? — останавливает его детский писатель Хармс.

— Не могу, не могу, дорогой Даниил Иванович. Очень некогда. А что у вас такое?

— Понимаете, Самуил Яковлевич, я вдруг забыл мелодию поморской песни, которую вы мне напели, — говорит Хармс, — как она начинается?

В таком деле отказать нельзя! И занятый по горло Маршак тут же на ходу тихонько напевает своим низким сипловатым голосом:

Уж ты гой еси, море синее,
Море синее, все студеное,
Все студеное, да все солоное.
Кормишь-поишь ты нас, море синее,
Одевашь-обувашь, море синее,
Погребашь ты нас, море синее,
Море синее, все студеное,
Все студеное да все солоное...

Суровая своеобразная мелодия этой старинной поморской песни, ее ритм, передающий движения гребцов, постепенно захватывают и Маршака и Хармса».

© «Вита Нова»

1. «Уж ты гой еси, ты море синее…». Поморская песня, 01:33

2. «Андалузская ночь». Старинный романс, перешедший из гостиной в лакейскую, 2:17

3. «Алгебраический Гайдн». Слова подобраны Д. Хармсом, муз. Й. Гайдна, 00:48

4. «Менуэт». Муз. и слова К.М. Бельмана (пер. А. Глобы), 02:19

5. «В деревне живали, метелки вязали…», 01:02

6. «Желанья наши совершились…». Муз. Г. Теплова, слова Е. Орловой, 01:50

7. Хасидские песни: «Оплакивание ребе-чудодея», 00:50; «Бам-бам-бам» (песня без слов), 00:34; «Заздравная», 00:31

Общее время звучания — 44:32

Запись Анатолия Александрова 1 декабря 1984 года
Реставрация, мастеринг Александра Деревягина

При подготовке публикации использованы материалы из книг:

Даниил Хармс глазами современников: Воспоминания. Дневники. Письма / Под редакцией А.Л. Дмитренко и В.Н. Сажина. — СПб., 2019

Я думал, чувствовал, я жил: Воспоминания о Маршаке. М., 1971 (2-е изд.: 1988)

Глоцер В. Вот какой Хармс!: Взгляд современников. М., 2012

Каталог выставки «Случаи и вещи. Даниил Хармс и его окружение» в Литературно-мемориальном музее Ф.М. Достоевского — СПб., 2013


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20243894
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20245393
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202412170
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202418689
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202422841
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202428147
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202428786