
Рюсукэ Хамагути: «Я прошу актеров читать реплики как телефонную книгу»
Пастельное небо, абхазские горы, Чегем перед Великой Отечественной. В лесу брат главной героини мечет топор в ее мужа. Судьба убийцы в руках рода, здешний закон пока еще — закон адатов, а не советских декретов. Умершего хоронят на холме, чтобы до тела не добралась вода. У этой могилы главная героиня будет рассказывать покойному мужу — возможно, единственному слушателю — историю своей жизни.
Софичка существует на экране как неупокоенный призрак, словно сошедший с картины Климта «Три возраста женщины». На экране она и юная непокорная абхазка, лучшая в колхозе, и 40-летняя, после Сибири, готовая отдавать все свои заработки и даже дом молодой и корыстной родне, стремящейся перебраться из мира природы в цивилизацию, из села в город. Но основное состояние рассказчицы — призрачное: все, что зритель увидит на экране, — это ее воспоминания о тревожном и непроходящем прошлом. Возможно, поэтому такими рублеными и непроработанными кажутся сцены кровавого убийства мужа (у Искандера Софичка сменила несколько повязок, перевязывая ему горло) и часто слишком быстрые, артикулированно монтажные переходы между событиями. Сценарист изрядно поработал над текстом Искандера, повесть которого и легла в основу картины Киры Коваленко. Герои говорят в кадре по-абхазски, но в русском переводе невыносимо слышать отлакированные диалоги у тела погибшего мужа Софички:
— Он уже остывал.
— Кто это сделал? Кто нас убил?
Обработанную, потерявшуюся в разрыве между текстами оригинала и сценария речь компенсирует символизм — все тут настойчиво указывает на связь человека с природой, да и вообще всего со всем. Абхазки поют над сохнущим чаем, пока небо вслед за кланом оплакивает убитого; в сарае окруженная цепями — как знаком безысходности и зависимости — Софичка отбивается от нападок кобеля-бригадира, грозящего донести за помощь беглецам с фронта.
Впрочем, историю абхазского мира разрывает не только беглый, нерадивый сценарий: сюда вторгается и большая История — Великая Отечественная война уносит мужчин из родных сел. Власть в родовом обществе получают новые хозяева жизни — сотрудники НКВД, советские бригадиры, следящие за работой крестьян, которых теперь правильно называть колхозниками. Софичка невольно узнает непозитивные, скрываемые советскими властями вести с фронта. В плодородные районы Чегема сообщения о голоде приносит брат покойного мужа героини, который бежит от недоедания в родные края и навлекает угрозу ссылки, пыток и расправ на всю родню. Главным в фильме оказывается вовсе не акт убийства или жизнь экзотических «других». Картина Киры Коваленко — история колониальных отношений внутри СССР, рассказанная женщиной из традиционного патриархального социума — вдвойне зависимым и маргинализованным лицом. Удивительно, но Софичка даже в воспоминаниях только описывает происходящее с ней, не вынося оценок никому.
Как свидетель, она переживает революцию внутри рода — молодое поколение смотрит уже не на холмы и поля, а в окна городских квартир. Главная функция свидетеля — передать увиденную историю дальше, тем самым продолжить историю рода. В конце фильма во дворе уже проданного дома пылает огонь. Джорджо Агамбен писал о роли костра как места, где собираются рассказчики в мемориальной культуре. Но пламя в фильме Киры Коваленко не соединяет память поколений, а разделяет. Теперь в нем должно гореть то прошлое, законы которого более не действуют. Об этом, собственно, почти все фильмы студентов кабардино-балкарской мастерской Сокурова.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМарк Акопян и Павел Алешин — об архитектурных архивах 1960-х — 1980-х и их музейном будущем
26 марта 2021425Петербургские постпанк-концептуалисты посвятили новый альбом поэтам-обэриутам: премьера песни на стихи Николая Олейникова
26 марта 2021858Классик американской литературы расспрашивает итальянского писателя об опыте Аушвица и о времени после войны, которое оказалось для Леви самым счастливым
26 марта 2021365Режиссер «Ампира V» и «Generation П» — о своем первом фильме, хронике пробуждения советского эроса «Нескучный сад». Его покажут на «Артдокфесте»
25 марта 2021885Новые альбомы «Кровостока», «Сольвычегодска», «ИЛЬЯМАЗО», Loqiemean, Mujuice и другие громкие отечественные релизы месяца
24 марта 2021227Историк медиа Наталья Тихонова и мультипликатор Иван Максимов — о зарождении абстрактного фильма в СССР
24 марта 20211079