12 октября 2015Искусство
162

Вячеслав Климентов: «Мы не предлагали Арсению делать его авторскую выставку»

Заместитель директора Музея космонавтики по научной работе ответил на вопросы COLTA.RU

текст: Ольга Мамаева
Detailed_picture© Софья Успенская

— Арсений Жиляев, как мы знаем, больше не работает с Музеем космонавтики, однако выставка «Колыбель человечества. Философия космизма», которую он готовил, у вас открылась. Как так вышло?

— Это абсолютно не связанные между собой вещи. У Арсения нет патента на фразу «колыбель человечества»: ее автором является совсем другой человек — Константин Эдуардович Циолковский. Фраза «Земля — колыбель человечества, но не вечно же жить в колыбели!» принадлежит ему, а не Жиляеву. По государственному заданию наш музей должен проводить 20 выставок в год, и мы это задание выполняем. Одна из них была запланирована еще в 2014 году и должна была быть посвящена зарождению космической идеи у наших философов и ученых. Именно с идеи начинается практическое освоение космического пространства. Мы хотели показать одну из лучших в России коллекций на тему философии космоса. Это картины группы «Амаравелла», которые хранятся в наших фондах. Начали вести переговоры с Арсением Жиляевым, но не смогли достигнуть консенсуса.

— Он пишет, что как раз удалось — по крайней мере, на первом этапе. Что все-таки помешало продолжить совместную работу?

— Мы не предлагали Арсению делать его авторскую выставку, но хотели, чтобы он выступил ее куратором, чтобы молодой и очень перспективный художник показал историю и философию космизма и, в первую очередь, философию Николая Федоровича Федорова. Нам понравилась идея сделать это через призму современного искусства. В ответ мы услышали много красивых слов, но, к сожалению, дальше этого дело не пошло. Мы изначально согласовали концепцию выставки, но по ходу реализации Арсений ее кардинально поменял.

У Арсения нет патента на фразу «колыбель человечества»: ее автором является совсем другой человек — Константин Эдуардович Циолковский.

— Что именно стало предметом разногласий?

— Арсений частично предоставил визуализацию выставки, но в результате получилось, что музейный предмет остался за ее рамками, и первоначальная идея трансформировалась совершенно в другой проект, не отвечающий миссии Музея космонавтики. От идей Николая Федорова осталось лишь их косвенное упоминание, а все остальное место заняло художественное высказывание Арсения. Мы пытались донести до него мысль, что выставочный музейный проект — это в первую очередь выставление и показ музейным зрителям музейного предмета, имеющего художественную ценность. Но он занял жесткую позицию, заявив, что выставка — это его художественное высказывание и он ничего не будет в ней менять. Конечно, он как художник имеет на это право. Но и музей как важнейшая государственная социокультурная институция имеет право отстаивать свою миссию и свое предназначение.

— А почему вообще возникла необходимость что-либо менять? От кого исходило это требование?

— Мы хотели, чтобы Арсений сделал выставку про Николая Федорова и его идеи, а он предлагал показать только несколько своих крупногабаритных работ, которые транзитом привез из Венеции и которые к тому же мы никак не могли вместить в наш центральный зал. Поскольку один из экспонатов — это большая инсталляция — сфера, олицетворяющая космический корабль будущего, мы предложили установить ее перед входом в музей. Но Арсения такое решение не устроило.

— Арсений Жиляев пишет, что причиной ваших с ним разногласий стали «указания на незначительность роли Николая Федорова для становления отечественной космонавтики, а потому невозможность репрезентации его деятельности в экспозиции музея». Странная логика: ведь выставка с самого начала задумывалась как посвящение Федорову.

— Федоров — ключевая фигура философии космизма. Это неоспоримо.

В ответ мы услышали много красивых слов, но, к сожалению, дальше этого дело не пошло.

— Другое обвинение сводится к тому, что руководство музея якобы увидело опасность в кириллическом шрифте, который мог вызвать у зрителей ассоциации с запрещенной украинской националистической организацией. Вы обсуждали этот вопрос?

— Такое даже не приходило нам в голову. Главная причина того, что проект Арсения Жиляева так и не случился, — отсутствие в художественном воплощении музейного предмета; шрифт и надписи никак не могут им быть. Мы — государственный музей, делаем все свои проекты не на частные, а на государственные деньги и работаем, прежде всего, для нашего посетителя. И хотим только одного — чтобы все реализуемые проекты были им понятны.

— И все-таки: что со шрифтом? У вас лично он вызывает какие-то политические ассоциации?

— Нет, не вызывает.

— Тогда в чем проблема?

— В том, что Арсений, видимо, пока не готов к работе с большим серьезным музеем.

— Почему это выяснилось только теперь, а не на этапе обсуждения концепции?

— Наши научные сотрудники потратили пять месяцев на обсуждение выставки, но так и не увидели конкретных предложений — все сводилось к общим словам, а идея постоянно трансформировалась. Мы, к сожалению, ушли от начального проекта Арсения «Я хочу верить», который он показал в Воронеже и после которого мы и приняли решение о сотрудничестве. В итоге от него осталась лишь одна витрина о Николае Федорове.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202349545
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202342793