24 октября 2014Искусство
148

«Зачем постоянно стирать себе память?»

Памятник Петру I Зураба Церетели и прочее

текст: Сергей Гуськов
Detailed_picture© Дмитрий Азаров / Коммерсантъ

Недавняя колонка Григория Ревзина заставила вспомнить о памятнике Петру I (З.К. Церетели, «В ознаменование 300-летия российского флота», 1997 г.). Не то чтобы о нем забыли — его все-таки сложно не заметить, просто страсти улеглись. И вот предлагается провести ревизию отношения к церетелиевскому Петру: в статье утверждается, что все мы были «зомбированы», стали жертвами пропагандистской кампании вокруг памятника. Впрочем, и сама статья Ревзина вызывает ощущение, что тебя хотят зомбировать, — и то ли теперь мы должны научиться любить это творение Зураба Константиновича, то ли не реагировать на него столь уж резко. COLTA.RU решила узнать сегодняшнее отношение к творчеству Церетели и к широко распространенной практике сноса «неугодных» строений.

Вопросы:

1) Как вы относитесь к художественной деятельности Зураба Церетели и, в частности, к памятнику Петру I?

2) Можно и нужно ли сносить памятники/здания, которые неким экспертным или общественным консенсусом признаны неудовлетворительными в эстетическом плане?

Ольга Кабанова

художественный критик («Ведомости»), искусствовед

1) Мне не нравятся работы Зураба Церетели своей заурядностью, а те, что в Москве, раздражают пластической бессмысленностью. Памятник Петру еще и ужасающе велик.

2) Возможно, но каждый раз, подчеркиваю, экспертное решение должно быть поддержано общественностью. И обязательно надо сносить памятники по моральным соображениям — Дзержинскому, например.

Кирил Асс

архитектор, художник, публицист

1) Художественная деятельность Зураба Константиновича Церетели меня не волнует до тех пор, пока она не врывается в общественное и, таким образом, в мое личное пространство в избыточных количествах. В частности, «памятник Петру I» я нахожу безвкусным, неуместным, издевательским и вульгарным. Его пагубное влияние на городскую среду мне совершенно очевидно, поэтому он всегда вызывает во мне большую печаль.

2) Что до «экспертного» или «общественного» консенсуса, то в настоящее время я не вижу ни адекватного общественного, ни экспертного консенсуса по вопросам куда более значительным, чем судьба отдельных монументов. История, впрочем, демонстрирует, что все в мире имеет привычку исчезать и разрушаться, и Москва в этом отношении — не исключение. Поэтому я спокоен, все встанет на свои места без всяких экспертов и общества.

Обязательно надо сносить памятники по моральным соображениям — Дзержинскому, например.

Марат Гельман

галерист

1) Я могу долго рассказывать, почему мне не нравится памятник. Но дело не только в том, что памятник Петру I — несуразная вещь: его пропорции и место расположения просто разрушают вид вокруг себя.

2) Сносить — это разрушать. Надо сто раз подумать, прежде чем решаться. Люди очень плохо относятся к любому разрушению. Тем более, например, для Москвы то, что Лужков с Церетели сделали с Манежкой, много хуже, чем Петр. Я бы, во-первых, вел разговор не о сносе, а о переносе, а во-вторых, не спешил бы.

Александра Новоженова

художественный критик, искусствовед

1) На Петра смотрю как на исторический памятник. Думаю, тот же храм Василия Блаженного — тоже довольно неоднозначная постройка с точки зрения классического модернистского вкуса, но сносить его вряд ли стоит. К Церетели отношусь так: это человек хитрый и мафиозный, распространяющий споры патернализма и местничества, — но делает он это так откровенно, что даже ругаться на него сейчас сложно. Он и его друг Лужков на фоне сегодняшней московской власти выглядят все милей — у них подход был боярский, но вроде как личный, а теперь все бюрократизировано и пространства для исключений все меньше: разница примерно как между Екатериной II и Николаем I. И при той, и при том было крепостное право, и выбрать, что лучше для человека — безличная садистическая бюрократия или основанный на личных связях феодализм, довольно сложно. Так что я за то, чтобы отстать от Петра. Хватит преувеличенно циклиться на культурных означающих.

2) Сносить исторические памятники не стоит, даже если они принадлежат несимпатичной вам эпохе, причем недавней. Раз они тут, уже ничего не поделаешь, только так можно разорвать порочную цепь сносов «неудачных» построек предыдущих эпох, которая всегда связана со сменой власти. Зачем постоянно стирать себе память? В городе не надо сносить вообще ничего — за исключением двух вещей: уродских ларьков вокруг павильона станции «Чистые пруды» и здания «Трансаэро» около метро «Парк культуры». Но если бы им стукнуло хотя бы 20 лет, я бы уже задумалась.

Все встанет на свои места без всяких экспертов и общества.

Владимир Потапов

художник, куратор

1) Однозначного ответа нет, так как я недостаточно осведомлен о его деятельности. Из того, что знаю, например, инициатором создания ММСИ был именно он, что для меня важно, так как сам там обучался в школе «Свободные мастерские». Множество важных выставок прошло в стенах этого заведения. Что касается памятника Петру, то свое место в Москве он нашел после того, как его не смогли продать некоторым странам Северной и Южной Америки к 500-летию открытия Америки. На тот момент это был Колумб, которого потом переделали в Петра; в сухом остатке тот самый Колумб, только «с перламутровыми пуговицами». Памятник Петру призван укрепить величие и исторический пафос того следа, который оставил государь-реформатор в судьбе России, — основной замысел памятника, скорее всего, именно таков. Мне это неблизко по многим соображениям, в том числе и из-за первоначальной истории с Колумбом. Надо сказать, что я всегда отношусь с подозрением к тому, что делается на большие госбюджеты и в таких крупных форматах.

2) Мы знаем, как такое большинство, например, уничтожило в Афганистане бамианские статуи Будды в 2001 году, которые до этого простояли больше 15 веков. Вот это — варварство. А, например, снос памятника Дзержинскому — вполне закономерная вещь: радикальная смена политического режима всегда убивает «идолов» предшествующего режима. Но это примеры политической мотивации. Эстетическое редко бывает очищено от политического, тем более с такими памятниками, как Петру. Его демонтаж (как и установка) будет на 100% политическим решением независимо от того, по каким эстетическим параметрам он, памятник, подходит или нет. В нашей стране памятники устанавливают и демонтируют благодаря политической воле, без последней ни одна комиссия ничего не установит и не снесет. Решением комиссии прикрывают политическую волю, но никак не наоборот. Создание экспертного совета или общественного консенсуса, способного автономно от власти по эстетическим параметрам устанавливать или сносить памятники, — идея настолько же замечательная, насколько и утопическая. А утопии, как известно, в нашей стране всегда были в цене.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России» Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 202349592
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал»Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 202342847