2 октября 2014Искусство
253

Архив и трактор

«Бульдозерная выставка» отмечает 40-летие в галерее «Беляево»

текст: Татьяна Сохарева
Detailed_picture© Галерея Беляево

В случае с «Бульдозерной выставкой» путь от факта к мифу исхожен вдоль и поперек: технику в декоративных целях пригоняли в Беляево и 10, и 20 лет назад. Силами журналистов и участников выставки она мгновенно обросла полугероическим-полублатным фольклором. В учебники по истории искусства в результате попали выбитые зубы иностранных корреспондентов, повисший на ковше бульдозера Оскар Рабин, сброшенная вместе с картиной с какой-то железной трубы Надежда Эльская и пересказанный коллекционером Александром Глезером эпизод в милицейском участке, достойный лучших образцов надрывно-ментовских сериалов (некий лейтенант якобы заявил художникам: «Стрелять вас надо! Только патронов жалко…»).

И тогда, и сейчас «Бульдозерная выставка» воспринимается как событие рубежное, разрезающее историю неофициального искусства на до и после. Однако есть мнение, что это все же была грубо сработанная социальная критика, чуть срывающийся на визг боевой клич впервые вышедшего на улицу квартирника — не очень-то интересного в отрыве от политического контекста.

Вытащенная на беляевский пустырь живопись, считается, была так себе — кустарное искусство, выкормленное в лианозовских бараках Оскара Рабина на сбыт подпольным коллекционерам да иностранным дипломатам. Альтернатива намозолившему глаз соцреализму, вызывающая любопытство лишь за счет вшитой в произведения заманчивой идеи конфронтации с властью, индивидуализма и бунта против канонов, норм и правил. Разглядеть ее, по крайней мере, тогда никому не удалось — выставка-спектакль, изначально сделанная для того, чтобы ее снесли, продлилась не больше пары минут.

Из всех ее участников, пожалуй, одни только Виталий Комар и Александр Меламид в итоге вышли сделавшими себе имя победителями. Остальные довольно скоро с новостных радаров пропали, уступив место идущим вслед за ними Эрику Булатову и Илье Кабакову.


И тем не менее 15 сентября 1974 года художники-нонконформисты под предводительством Оскара Рабина (среди них были Лидия Мастеркова, Евгений Рухин, Юрий Жарких — всего около 15 участников) вышли на беляевский пустырь, неся в руках, как знамя, свои картины. Двумя неделями ранее чиновники из Моссовета промямлили, мол, выставку не разрешаем, но и не запрещаем — так, «не рекомендуем проводить». Таких звезд, как Илья Кабаков, впрочем, невнятностью отказа им отвадить удалось — выставка обошлась без него.

Окраину на пересечении улиц Профсоюзной и Островитянова выбрали, чтобы не мешать ни «транспортным работам» (затевающимся всегда внезапно), ни «проходу граждан». Однако ранним утром на пустыре завозились ряженые под местных обывателей милиционеры с саженцами — в воскресенье начался внеплановый субботник.

За ним последовала бойня в жанре киберпанка: ревели бульдозеры и поливальные машины, «озеленители» ломали картины об колено и бросались на не унимавшихся художников и специально приглашенных ради такого шоу иностранных журналистов. Некоторых арестовывали, некоторым попортили работы, здоровье и пленку. Искусство тогда проиграло технике, а техника (вместе с властью) — медиа.

На следующий день иностранных журналистов созвали на пресс-конференцию в квартиру одного из организаторов выставки Александра Глезера. Ответом брежневской карательной культурной политике стал международный скандал.

Однако разделение на победителей и проигравших в этой черно-белой композиции ощутимо пробуксовывает.

Да, всерьез струхнув, власти дали добро на новую выставку в Измайловском парке через две недели, а первого секретаря Черемушкинского райкома и вовсе отправили в «ссылку» — послом во Вьетнам. Полдня 29 сентября в воздухе витало, оседая в головах 20 тысяч поклонников неофициального искусства, сладковатое предчувствие перемен, вольная воля. Союз художников (и государство в целом) перестал быть монополистом в поставке искусства народу.

© Галерея Беляево

Однако СССР не рухнул и простоял еще неполных 20 лет. В 1975 году Глезера вместе с незначительной частью его коллекции нонконформистов (80 картинами из почти 500) все-таки вынудили уехать за границу. В 1978-м во Францию эмигрировал Рабин — российское гражданство ему вернули только в 2007-м.

В 1974 году был преодолен формат, «воздвигнутая перед художниками-нонконформистами стена молчания», о которой тот же Глезер писал в «Искусстве под бульдозером», разрушена. Беляевский пустырь объявлен Сенатской площадью от мира искусства. Авангард хоть и сквозь зубовный скрежет, но все же вновь признан и допущен на выставки (очередь в павильон «Пчеловодство» принято вспоминать с дрожью в голосе). Но для неофициальных художников, часть из которых наконец приняли в СХ, наступал свой термидор, сбивчивый, подконтрольный и трудноопределимый.

Нынешняя выставка «Свобода есть свобода...» проходит в государственном выставочном зале и работает на демифологизацию — возвращение к факту, к документу и работам, которые не удалось рассмотреть 40 лет назад. Она вновь функционирует как спектакль, но на этот раз предполагающий взаимную пассивность сторон и желательно сакральный трепет.

Музеефикацию это искусство прошло не вчера. Поэтому сейчас происходит расшатывание символов: беляевский пустырь из пепелища превращается в легализованное «место силы», памятник собственному былому величию. Отыгранная антиутопия переквалифицируется в утопию действующую: власть — ура! — больше никогда не будет давить наши картины бульдозерами!

Прямодушие, с которым здесь работают с метафизикой места, вселяет чувство неловкости. Выставка организована по принципу краеведческого музея, который структурировал свои черепки. Здесь показывают немногочисленные фотографии, сделанные 15 сентября 1974 года, скудную документацию, напоминающую школьную стенгазету, картины некоторых участников акции (эскиз памятника «Бульдозерной выставке» Комара и Меламида, бараки Рабина, абстракции Мастерковой) и трактор «Беларусь», очевидно, подменяющий отсутствующий бульдозер. Его, кстати, от корпуса до покрышек облизали участники арт-группы U/N и студенты института БАЗА — в качестве опыта чувственного взаимодействия с приметами времени, как они говорят. Но напрашивается иная метафора — отношений художника с государством и его орудием.

© Галерея Беляево

В качестве мультимедийной составляющей есть видеоинтервью с молодыми художниками, которые рассуждают, нужно ли вообще поминать всуе события, подобные «Бульдозерной выставке». Александр Саленков вещает о преодолении статуса маргинала и централизированном управлении культурой. Андрей Кузькин говорит о необязательности подобных знаний для современного художника. И живая иллюстрация к его высказыванию — Никита Спиридонов, объявляющий, что в 1974-м несколько художников, нагрев руки на антисоветчине, сделали блестящую международную карьеру.

С одной стороны, «Свобода есть свобода...» сегодня поддерживает тренд, заданный двухчастной «Реконструкцией» — ретроспективой галерейных выставок 1990-х в фонде культуры «Екатерина», которая получила премию «Инновация-2013». С другой, удовлетворяет спрос на уже отработанные формы протеста в искусстве.

Публицистичность выставки работает на добавочную сакрализацию (вот и из архивов КГБ фото достали) и на сглаживание острых углов (и трактор облизать в государственном выставочном зале дали).

Но проблема здесь, впрочем, в другом: в галерее «Беляево» вызывают дух середины 1970-х, не задаваясь вопросом, как воспринимать альтернативное искусство сегодня. Особенно в ситуации, когда любая альтернатива либо заранее стерилизуется и помещается в безопасное пространство музея (как стрит-арт, представленный на фестивале уличного искусства «Артмосфера» при поддержке Департамента культуры Москвы), либо объявляется административным (а то и уголовным) правонарушением — как акции, например, Петра Павленского. Ведь с искусством как с легкими наркотиками — проще легализовать, чем отслеживать подпольный трафик.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Илья Будрайтскис: «Важным в опыте диссидентов было серьезное отношение к чужим идеям»Вокруг горизонтали
Илья Будрайтскис: «Важным в опыте диссидентов было серьезное отношение к чужим идеям» 

Разговор о полезных уроках советского диссидентства, о конфликте между этикой убеждения и этикой ответственности и о том, почему нельзя относиться к людям, поддерживающим СВО, как к роботам или зомби

14 декабря 202218175
Светлана Барсукова: «Глупость закона часто гасится мудростью практических действий»Вокруг горизонтали
Светлана Барсукова: «Глупость закона часто гасится мудростью практических действий» 

Известный социолог об огромном репертуаре неформальных практик в России (от системы взяток до соседской взаимопомощи), о коллективной реакции на кризисные времена и о том, почему даже в самых этически опасных зонах можно обнаружить здравый смысл и пользу

5 декабря 202210995
Григорий Юдин о прошлом и будущем протеста. Большой разговорВокруг горизонтали
Григорий Юдин о прошлом и будущем протеста. Большой разговор 

Что становится базой для массового протеста? В чем его стартовые условия? Какие предрассудки и ошибки ему угрожают? Нужна ли протесту децентрализация? И как оценивать его успешность?

1 декабря 202218917