26 января 2021Искусство
297

Олег Котельников. Гений и квир

Знают ли сестры, что все люди — братья?

текст: Екатерина Андреева
Detailed_picture© Ира Венская

Риторический вопрос Олега Котельникова конкретно относится к детям-Романовым, упоминанием о которых заканчивается его философское стихотворение о русской революции «Логос на голос / не ходит в берлогу / и не выходит с ножом / на дорогу». Мы еще вернемся к этой пропозиции Котельникова, несомненно, открывающей в нем гения, пока же остановимся на том, при чем тут квир.

Понятием «квир» помечена новейшая история искусств, пишущаяся примерно с конца нулевых. В последнем десятилетии все, что до этого почти полвека жило как кэмп, и многое другое стало квиром. Изначально под статью «квир» подпадало искусство, созданное или связанное с гомосексуальными художниками и писателями или же с творчеством лесбиянок, однако быстрый процесс расширения специализированного понятия queery привел к использованию первоначального смысла слова queer — «странный». Freaky — вот как еще раньше, то есть в 1980-е — 1990-е, называлось то, что вскоре стало «квир». При этом, если фрики были про эксцентрику философии жизни, вида и поведения, квир оказался про инклюзию, то есть стал заведовать включением эксцентрики в центры.

На выставке Олега Котельникова в музее Art4На выставке Олега Котельникова в музее Art4© Иван Ерофеев / Предоставлено музеем Art4

Ближайший круг общения Котельникова в Ленинграде/Санкт-Петербурге 1980-х — 1990-х постепенно входит в область создания квир-истории. Публикации 2020-го определенно связывают с квиром одноклассника и друга Котельникова Тимура Новикова, Владислава Мамышева-Монро и Сергея Курехина; вероятно, скоро появятся квир-истории творчества Евгения Юфита, Андрея Панова, Георгия Гурьянова и Виктора Цоя, Беллы Матвеевой. Действительно, в истории русского искусства ХХ века по «странности» оба основанных Новиковым движения («Новые художники» и Новая академия изящных искусств), близкие им некрореализм и «Поп-механика» могут сравниться разве что с заумью ОБЭРИУ. Котельников всегда — и в стихах, и в живописи, и в коллажах, и в кино — является воплощением паранормальных способностей производить на свет парадоксальные образы. Он — гений не только в технике удара кисти, но и в технике моментального рождения новых образов мысли — неповторимой и странной технике остроумия.

На выставке Олега Котельникова в музее Art4На выставке Олега Котельникова в музее Art4© Иван Ерофеев / Предоставлено музеем Art4

Проявлением этих его особенных способностей стали две выставки сентября—октября 2020 года под названием «La mort en rose» («Смерть в розовом цвете»), которые состоялись в галерее «Анна Павлова» в Санкт-Петербурге и в музее Art4 в Москве. Весело переиначив название любовного шлягера «Жизнь в розовом цвете» трагической Эдит Пиаф, Котельников создает новейший эпос о пляске смерти. «Мы рождаемся, чтобы танцевать, этот танец называется смерть» — вот афоризм автора выставки, объясняющий ее смысл. «Данс макабр» — один из важнейших сквозных аллегорических сюжетов о бренности жизни, связавший Средние века с эпохой модернизма и постмодерна.

Олег Котельников. Из серии «La mort en rose». 2020. Бумага, темпера, акрил, гуашь, тушьОлег Котельников. Из серии «La mort en rose». 2020. Бумага, темпера, акрил, гуашь, тушь© Частное собрание

Котельников предельно расширяет время и территорию его действия, направляя лучи из глазниц голгофского черепа в темные века истории, к античным язычникам, буддистам, в геологическую древность — к вирусам и бактериям, в инобытие инопланетян. Все эти, как теперь принято говорить, акторы актерствуют в его композициях, водя грандиозный танатальный хоровод, который местами напоминает разгильдяйские танцы эпохи оттепели и перестройки, опоясавшие земной шар с севера на юг и обратно: летку-енку и ламбаду. «La mort en rose» гораздо сильнее утверждает эротизм жизни, чем «La vie en rose», героиня которой задыхается от нахлынувшего на нее счастья, требуя его себе навсегда, до смерти, то есть приближая неутешительную развязку. А живопись Котельникова, наоборот, показывает нам связки, грозди существ, бесконечно празднующих взаимообмен, потлач жизни и смерти. Символом глобального танца смерти является модернизированная горгона Медуза: зловещий колобок с мелкими черепами-присосками, танцующими на концах извивающихся волос-щупалец. Причем Котельников включает на полную мощность не только становой сюжет, но и пластический арсенал мировой культуры Запада и Востока: смертельные темы разыграны в широчайшей стилистике — от комиксов до Микеланджело, от живописи фей до «Крика» Мунка, от дзенского рисования до «Тавромахии» Пикассо.

Олег Котельников. Из серии «La mort en rose». 2020. Бумага, темпера, акрил, гуашь, тушьОлег Котельников. Из серии «La mort en rose». 2020. Бумага, темпера, акрил, гуашь, тушь© Частное собрание

Более полусотни композиций художник написал одним духом, за весну и лето, возвращаясь с прогулок по прекрасным опустевшим набережным Петербурга, закрытого на карантин. В то время как сайты многочисленных изданий и арт-институций полнились депрессивными рассуждениями о том, как пандемия изменит мир, вызвав усиление цифрового контроля, ужесточение на границах, нарушения гражданских прав, Котельников представил в розовом цвете пейзаж, в котором все эти вопросы уже нерелевантны. Подобным антинормативным образом позволил себе повеселиться разве что Ларри Гагосян, который недавно выставил на Christie's в Гонконге картину Такаси Мураками 2014 года под названием «Семья панд на фоне голубого неба», представляющую парочку игрушечных панд на облаке из разноцветных черепов.

Олег Котельников. Из серии «La mort en rose». 2020. Бумага, темпера, акрил, гуашь, тушьОлег Котельников. Из серии «La mort en rose». 2020. Бумага, темпера, акрил, гуашь, тушь© Частное собрание

Основное определение квир-искусства приписывает ему практику нарушения общественных норм с целью критики и изменения этих норм, расшатывания самой репрессивной идеи нормального. Квир побуждает инклюзивно расширять границы нормы. В классической истории искусства и мысли эта функция отводилась гению. Со времен Древней Греции гений — главный агент инклюзии, осуществляющий то, что в эпоху романтизма называлось «всеобнимаемостью» (В. Одоевский). Задача гения сформулирована И. Кантом: он живет вне общих правил, более того — именно гений создает новое правило, дает правило природе. Поэтому гений так востребован в истории человечества: ведь он одновременно управляет обновлением и рождением универсального, доступного всем и каждому. Творчество гения всегда плодотворно — оно производит энергию, а не растрачивает ее впустую. Гений создает космос, а не хаос.

Олег Котельников. Из серии «La mort en rose». 2020. Бумага, темпера, акрил, гуашь, тушьОлег Котельников. Из серии «La mort en rose». 2020. Бумага, темпера, акрил, гуашь, тушь© Частное собрание

Теперь обратим внимание на то, что реально происходит, когда классико-романтическая идея гения с его планетарной функцией связи всего со всем замещается, хотя бы в личной истории Тимура Новикова или Владислава Мамышева, новейшими идеями инклюзивных художественных практик, которые, конечно, важны и развивают социальные функции, ранее недостаточно развивавшиеся. Каждый акт инклюзии позволяет отдать дань тем, кто пребывал в тени истории, разработка квир-культуры дает возможность видеть мир совокупностью его особых и особенных элементов. Мы приучаемся находить свои закономерности для каждого явления. В общем, мы входим в зону бесконечных микробалансировок, которые важны для социальной науки и общества, но плохо работают в области культуры, где тщательная чеканка и миниатюризм, витиеватая каллиграфия ценятся высоко, однако действуют лишь в сочетании с молниеносным ударом кисти гения, который открывает истину мгновенно и навсегда. Здесь можно было бы сослаться на фундаментальное исследование остроумия, в котором Фрейд доказывает, что мы благодарны острослову за то, как он/она, объясняя все короткой шуткой, экономит наши душевные силы, одновременно расширяя чувственное и интеллектуальное восприятие. Я же предпочту еще раз процитировать Котельникова, который, родившись полвека спустя после русской революции, описал ее так, словно видел сам и знает о ней самое главное:

Логос на голос
не ходит в берлогу
и не выходит с ножом
на дорогу
иней на елях висит бахромой
в небе качается месяц хромой
мебель товарища — пень да
пенек
свет от пожарища
в рытвинах ног
врыт в берег плоский Финский разлив
мальчик в матроске глядит
на залив
с папиной яхты
на рейде в Кронштадте
знают ли сестры
что все люди братья?


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Илья Будрайтскис: «Важным в опыте диссидентов было серьезное отношение к чужим идеям»Вокруг горизонтали
Илья Будрайтскис: «Важным в опыте диссидентов было серьезное отношение к чужим идеям» 

Разговор о полезных уроках советского диссидентства, о конфликте между этикой убеждения и этикой ответственности и о том, почему нельзя относиться к людям, поддерживающим СВО, как к роботам или зомби

14 декабря 202218132
Светлана Барсукова: «Глупость закона часто гасится мудростью практических действий»Вокруг горизонтали
Светлана Барсукова: «Глупость закона часто гасится мудростью практических действий» 

Известный социолог об огромном репертуаре неформальных практик в России (от системы взяток до соседской взаимопомощи), о коллективной реакции на кризисные времена и о том, почему даже в самых этически опасных зонах можно обнаружить здравый смысл и пользу

5 декабря 202210972
Григорий Юдин о прошлом и будущем протеста. Большой разговорВокруг горизонтали
Григорий Юдин о прошлом и будущем протеста. Большой разговор 

Что становится базой для массового протеста? В чем его стартовые условия? Какие предрассудки и ошибки ему угрожают? Нужна ли протесту децентрализация? И как оценивать его успешность?

1 декабря 202218881