26 ноября 2015Театр
248

Бесславные ублюдки

«Мушкетеры. Сага. Часть первая» Константина Богомолова в МХТ

текст: Антон Хитров
Detailed_picture© Владимир Федоренко / РИА Новости

Во вселенной новых «Мушкетеров», полностью перепридуманной режиссером Константином Богомоловым, существуют две непримиримые силы — «любовь и смерть, королева и кардинал», — и битва между ними разворачивается не где-нибудь, а в Москве 2015 года. Уже немолодая королева Ирина Петровна (Ирина Мирошниченко) вздыхает по канадскому поп-исполнителю Джастину Биберу (Павел Табаков), а кардинал дядя Витя (Виктор Вержбицкий) настраивает против нее короля дядю Сашу (Александр Семчев). У кардинала есть Миледи (ее играет Марина Зудина, а кто она здесь такая, вам лучше узнать из спектакля), у королевы — фанатично преданные ей мушкетеры Атос, Портос и Арамис (соответственно Игорь Миркурбанов, Андрей Бурковский и Игорь Верник). Кто такие мушкетеры в спектакле Богомолова? Если верить Атосу, мушкетер занимается тем же, что и прочие люди: ест, спит, совокупляется — но делает это «как мушкетер». Еще детьми друзей завербовал некто Николай Федорович Ермилов (см. «Поминальное слово» Сорокина), он же де Тревиль, ныне покойный. С тех пор прошло много лет: герои спектакля Богомолова — уже «деды» и сами передают мушкетерскую мудрость «новобранцу», наивному 17-летнему парню из Краснодара с обычной армянской фамилией Артаньян; в этой роли попеременно выступают молодые артисты Евгений Перевалов и Данил Стеклов.

Спектакли Богомолова — ответ театра государству, с начала десятых агрессивно навязывающему россиянам новую идентичность.

Весь звучащий в «Мушкетерах» текст был написан режиссером в процессе репетиций, для драматурга Богомолова это почти дебют. Почти — потому что еще в апреле он поставил в Лиепае собственную пьесу «Мой бластер разрядился», к тому же еще со времен «Лира» инсценировки Богомолова серьезно расходятся с первоисточником. Фирменным приемом режиссера долгое время оставалась выводящаяся на экран режиссерская ремарка, своего рода театральный аналог интертитров. Казалось бы, с приметами литературного стиля Богомолова публика знакома так же хорошо, как и с его режиссурой: ирония, черный юмор, абсурд и гротеск, смешение эпох и культур — «На Руси шел 1597 год, а в Польше в это время проходил фестиваль “Сопот-1979”» (это из прошлогоднего «Бориса Годунова» в «Ленкоме»). «Мушкетеры» позволяют увидеть Богомолова-драматурга в полный рост — и это, конечно, отдельный, вполне самостоятельный сюжет мхатовской премьеры.

Его слогу вдруг оказывается присуща своеобразная поэзия: не потому, что персонажи изредка говорят в рифму, а потому, что речь их изобилует сравнениями, часто развернутыми, — вроде аналогии между окоченением мертвых членов и эрекцией живого члена. Это свойство текста отсылает нас к вполне определенной традиции: аллюзия обозначена не так очевидно, как частые в «Мушкетерах» ссылки на русскую классическую прозу и советскую поп-культуру, но угадывается вполне однозначно — это, бесспорно, Шекспир. У Богомолова, правда, присущие слогу Барда поэтические приемы используются главным образом для достижения комического эффекта: когда шекспировским слогом говорит герой современной драмы — это смешно.

© Алексей Бобров / ТАСС

В «Мушкетерах» представлен едва ли не весь культурный бэкграунд среднестатистического современного россиянина, причем Богомолов не делает попытки упорядочить коллективное бессознательное в некую иерархию: Пушкин соседствует в нем с Киркоровым, романы Достоевского — с сериалом о Чебурашке. Гиперссылки на книги, фильмы, мультфильмы мелькают в тексте поминутно: культура для персонажей Богомолова, как и для героев его любимого Тарантино, — способ описания мира. И это не единственная параллель между двумя режиссерами: мистер Квентин снимает авторские версии жанровых фильмов, Богомолов берет за основу сюжет, известный большинству соотечественников по экранизации 1978 года, — сильно сомневаюсь, что роман Александра Дюма привлек бы его внимание, не будь снята та культовая кинокартина с Михаилом Боярским.

Судя по «Мушкетерам», интерес к масскульту у Богомолова имеет антропологический характер. Его спектакли, по большому счету, — ответ театра государству, с начала десятых агрессивно навязывающему россиянам новую идентичность. Значение работ Богомолова — не столько политическое, сколько социальное: о том, что такое «русскость» (скорее даже «советскость»), никто не говорит со сцены чаще и точнее, чем автор «Идеального мужа» и «Карамазовых». Как я не понимал бы «Радужную трибуну» — полную культурных и политических отсылок сатирическую постановку молодых лидеров нового польского театра Павла Демирского и Моники Стшемпки, — если бы не комментарии польской коллеги, так и «Мушкетеры» Богомолова без посторонней помощи не будут понятны иностранцу.

© Алексей Бобров / ТАСС

Что дает режиссеру анализ отечественной культуры — и, в частности, поп-культуры? Например, он замечает у «нашего человека» претензию на аристократизм, желание видеть себя красивее, благороднее, чем он есть на самом деле. Быт нуворишей — излюбленная тема художницы Ларисы Ломакиной, которая участвует во всех его проектах: для «Карамазовых» закупались «статусные» вещи вроде кресла-носорога за $55 000, а в тех же «Мушкетерах» традиционный для тандема Богомолова—Ломакиной театральный павильон обит искусственной крокодиловой кожей. Разве не та же природа — у народной любви к приключениям д'Артаньяна и его друзей, к советскому телефильму в первую очередь? Не случайно Богомолов ссылается на него в страшной сцене группового изнасилования, когда друзья д'Артаньяна «наказывают» его неверную жену Констанцию. Хотя «понятия» заменяют этим героям рыцарский кодекс чести, именно в этом эпизоде они переодеваются в «рыцарские» костюмы — то есть в голубые мушкетерские плащи, накинутые на будничную одежду. В интервью «Газете.ру» двухлетней давности, незадолго до премьеры «Идеального мужа», Богомолов заметил: «Наш мир построен на совмещении попытки быть сэрами, пэрами, лордами и милордами — и первобытно-уголовной сути». Это лишь один из возникающих в спектакле смыслов — но именно он как-то особенно точно резонирует с повесткой дня современной России, главными героями которой в какой-то момент стали ролевики и реконструкторы.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202353104
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202337164