11 октября 2013Театр
179

Попытка оттепели

«Пробуждение весны» Кирилла Серебренникова в «Гоголь-центре»

текст: Марина Шимадина
Detailed_picture© «Гоголь-центр»

Мюзикл «Пробуждение весны», оригинальная бродвейская постановка которого получила в 2007 году восемь премий Tony, прописался в московском «Гоголь-центре» не от хорошей жизни. Актер Алексей Франдетти, купивший лицензию на постановку за собственные деньги — не из коммерческих соображений, а из любви, так сказать, к искусству, — несколько лет подряд мыкался по профильным театрам, всюду получая от ворот поворот: музыка, мол, отличная, но вот сюжет... Интересно понять, что именно так смущало блюстителей театральной нравственности: все-таки одноименная драма Франка Ведекинда, по мотивам которой композитор Дункан Шейк и сценарист Стивен Сейтер написали либретто своего мюзикла, давно уже стала классикой. Это в 1907 году, когда Всеволод Мейерхольд первым в России поставил подлинник Ведекинда в Театре Комиссаржевской, Александр Блок обрушился на авторов спектакля с гневными филиппиками, а публика обсуждала не столько новаторскую режиссуру, сколько «безнравственность» истории о подростках, хранящих под подушкой не «Фауста» Гете, а порнографические картинки.

Сколько, казалось бы, с тех пор утекло воды, но когда Кирилл Серебренников, к которому Алексей Франдетти обратился уже без особой надежды, все-таки решил взяться за постановку «Пробуждения весны», в «Гоголь-центре» прочитали либретто мюзикла — и принялись нервно штудировать Уголовный кодекс: пресловутые «нетрадиционные сексуальные отношения», подростковая беременность, незаконные аборты — что ни тема, то статья. Депутатскому законотворчеству в считанные месяцы удалось отбросить страну на столетие назад, перечеркнув опыт двух сексуальных революций: в Америке на мюзикл Шейка и Сейтера ходят семьями, чтобы родители и дети смогли лучше понять друг друга, у нас же подростковый бунт против ханжеской морали в каком-то смысле приравнивается к акту гражданского сопротивления, а спектакль о пробуждении чувств неминуемо прочитывается как протестное высказывание. Так что даже если российская премьера «Пробуждения весны» и не дотягивает до премии «Тони», медаль за мужество резиденты «Гоголь-центра» точно заслужили.

И не в одной только актуальности спектакля дело. Доверять такой сложный музыкальный материал драматическим артистам значит очень сильно рисковать. Давно в прошлом остались доперестроечные годы, когда рок-опера на одной шестой части суши была еще в диковинку, Театр Моссовета мог позволить себе ставить «Иисуса Христа — суперзвезду» собственными скромными силами — опьяненная демократичной раскованностью жанра публика особенно не обращала внимания на стилистическую достоверность постановки. За последние десять лет ситуация в отечественном театре изменилась вполне кардинально — и то, что самоотверженным артистам «Седьмой студии» при всей их пластичности и музыкальности очевидно трудно соответствовать бродвейским стандартам качества, на премьере «Пробуждения весны» было заметно невооруженным глазом. Хватало проблем и в производственном процессе: «Гоголь-центру» даже пришлось отменить два первых премьерных спектакля из-за неполадок со звукотехникой. Но в результате и технику, и неопытность все-таки удалось победить: на ключевом показе в рамках фестиваля «Территория» «Седьмая студия» и оркестр под руководством Армена Погосяна звучали настолько внятно, насколько это в принципе было возможно в непростых предлагаемых обстоятельствах.

Да и с чисто зрелищной стороны московская постановка «Пробуждения весны» смотрится куда более авантажно, чем рок-концерт с диалогами на пустом квадрате сцены бродвейской версии. По привычке выступив одновременно в роли и режиссера, и сценографа, Кирилл Серебренников организовал пространство с помощью деревянных ящиков, становящихся то партами, то шкафчиками в раздевалке, то тесным подоконником, заменяющим влюбленным постель, а в конце спектакля закономерно превращающихся в два гроба. Где и когда именно разворачиваются события спектакля, точно не скажешь: девочки и мальчики у Серебренникова учатся раздельно, зубря Закон Божий и латынь, но при этом их родители бесконечно смотрят телевизор, директор следит за учениками по системе видеонаблюдения, а русский перевод Жени Беркович настоян на современном молодежном жаргоне. Строчки типа «Эта жизнь — подстава! / Хоть руки отрубай. / Просто все достало. / Пипец, могила, край» не слишком ловко монтируются с то и дело звучащими из уст героев рассуждениями о грехе и тянут за собой спектакль куда-то в сторону дворовой дискотеки — впрочем, стоит признать, что перевести оригинальное «The Bitch of Living» и «Totally Fucked», оставаясь при этом в пределах нормативной лексики, и в самом деле, должно быть, нелегко.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202354076
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202337796